– Мы не договаривались. Она увидела в зале Аню и решила мне помочь. Ты не хотела меня слушать, – продолжил он. – Но выслушать ее тебе пришлось.
– Сейчас меня интересует Ирина. После того как они расстались с отцом, она пыталась как-то… вернуть его?
– Не думаю, что она всерьез надеялась. Дело в том, что она… как бы это сказать… слегка на нем помешалась. А в таком состоянии люди порой совершают странные поступки.
– И какой странный поступок совершила она?
– Видишь ли, ей очень хотелось быть нужной. Показать ему, кто его настоящий друг. Я не знаю деталей, но она искренне верила, что спасает твоего отца. Постоянно твердила, что он доверяет людям, которые вовсе не являются его друзьями. Более того, плетут интриги. В общем, открыла что-то вроде заговора, во главе которого стоит какая-то баба. Чушь, конечно. Просто Ира тешила себя иллюзией. Она спасет твоего отца, он это оценит, и они вновь будут вместе.
Признаться, мне стало очень неуютно, потому что не так давно о чем-то подобном и я думала, потому и спросила поспешно:
– Что за женщина? Ира назвала ее имя?
– Нет, никаких имен. Но с завидным упорством твердила, что твоему отцу грозит опасность. Борис Викторович помогал мне, и я не мог равнодушно отнестись к ее словам. И позвонил ему, просил его встретиться с ней и поговорить. Но он был уверен, что все это выдумки истеричной особы. Так, наверное, и было.
– После того как ее убили, ты продолжаешь так думать?
Илья с удивлением посмотрел на меня.
– Ты что, хочешь сказать… это вовсе не ограбление?
– Не знаю. Но если ее слова что-то да значат, поневоле задумаешься.
– Ты… тебе что-то известно. Поэтому ты…
– Илья, я разговаривала с ее подругой. Теперь разговариваю с тобой. Хочу понять, что могла узнать Ирина.
– Я же сказал: ничего конкретного не знаю. То ли она кого-то встретила, то ли услышала чей-то разговор… Я не знаю, Аня. Когда я ее расспрашивал, она отмалчивалась. Но настроена была очень решительно, даже наняла детектива.
Мы с Сонькой переглянулись. Час от часу не легче. Впрочем, чего-то подобного следовало ожидать. Какой-то тип вертелся возле «Карусели» и вы-спрашивал девчонок о Юле и Кате. Почему не детектив?
– О нем ты что-нибудь знаешь?
– Я его видел однажды, случайно. Зашел в кафе, там сидела Ира, а с ней парнишка. Я еще порадовался, что она нашла себе приятеля. Но когда спросил Иру о нем через несколько дней, она сказала, что это детектив.
– Откуда он взялся? Она обращалась в агентство или нашла его по объявлению?
– По-моему, они познакомились случайно. Он сказал ей, чем занимается, и она решила ему довериться. Парень совершенно не похож на сыщика. По виду студент, хотя я понятия не имею, как выглядят сыщики.
– Он должен был явиться в милицию, когда узнал, что с ней произошло.
– Возможно, и явился. Откуда мне знать?
– Тебя следователь вызывал?
– Нет. А если бы и вызвал, я бы не стал все это рассказывать.
– Почему?
– Потому что в этом случае твой отец их непременно бы заинтересовал. Как бы я выглядел в его глазах?
– Значит, ты ничего толком не знаешь, – вздохнула я. Зря я сюда пришла. Впрочем, нет. Теперь я знаю почти наверняка: вокруг отца что-то происходит. Надо попытаться найти этого детектива, ему должно быть известно куда больше, чем Илье. – Спасибо, что, несмотря на важные дела, ты уделил нам время, – сказала я, поднимаясь.
– Прекрати! – воскликнул Илья и покачал головой, после чего стал мямлить: – Аня, я давно… все это время… я должен объяснить… Соня, оставь нас, пожалуйста.
Сонька поднялась, но я сказала:
– Нам пора.
– Соня! – он почти кричал.
– Да куда идти-то? – всплеснула она руками.
– В кабинет, – он кивнул на дверь за своей спиной.
С трудом дождавшись момента, когда Сонька закроет за собой дверь, я заговорила:
– Не трудись. Я знаю, что ты хочешь сказать. Я тебя ни в чем не обвиняю. Сергей погиб, потому что я его предала. Я. А вовсе не ты.
– Ты ни в чем не виновата, – покачал он головой. – Ты… если бы ты знала, как я себя ненавижу. Все эти годы я только и думал: если бы можно было все вернуть. Никакие деньги не спасут, когда ты…
На мой взгляд, он начал заговариваться. Что за деньги он имеет в виду? При чем здесь вообще деньги? Илья сидел, закрыв лицо ладонями, плечи опущены, головой чуть ли не в колени уткнулся. В общем, классическая поза страдальца. Мне было жаль его, но в этой жалости было больше презрения. И вместе с тем что-то вроде беспокойства шевельнулось в душе.
– При чем здесь деньги? – произнесла я, вместо того чтобы уйти.
– Деньги? – переспросил он и отчаянно затряс головой. – Я не то хотел сказать…
«Врет, – как будто кто-то шепнул мне в ухо. – Он врет».
– Что за деньги ты имел в виду? Какие деньги, Илья?
– Прости, я… тебе пора уходить.
– Ты что, плохо меня знаешь? Я не уйду, пока ты не объяснишь. Так что тебя мучило все эти годы? Скажи мне. Скажи мне, черт тебя дери!.. – заорала я.
– Я сделал это нарочно, – пробормотал Илья. – Я сказал ему… конечно, я не думал, что он… убьет себя. Мне надо было вырваться, понимаешь. Я больше не мог так жить. Это был мой единственный шанс. Выбраться из всей этой грязи, жить, наконец, как нормальный человек. Поэтому я сделал то, что сделал. Я прекрасно понимал, что, поступая так, бесповоротно причисляю себя к сволочам. Но не видел другого выхода. Это был мой шанс.
– Ты что, решил на мне жениться? – сообразила я. А почему бы и нет? Папа к Илье прекрасно относился. И в тот момент, безусловно, предпочел бы видеть зятем здорового умного парня, пусть и без гроша за душой, которому стоит лишь немного помочь. Это лучше, чем безногий инвалид. И вдруг… так бывает, когда складываешь пазл, вертишь его туда-сюда и он ложится на свое место, все остальные идеально подходят к нему, и вот перед тобой уже готовая картинка. – Мой отец пообещал тебе деньги? – словно со стороны услышала я свой голос.
– Нет, – чересчур поспешно ответил Илья, и я вновь поняла: он врет. Вот и причина отцовского беспокойства, сколько раз он настойчиво просил меня помириться с Ильей. Боялся, что он не выдержит и все мне расскажет? Он и не выдержал.
– Хотя бы сейчас не ври, – сказала я.
– Это я… я любил тебя и сейчас тебя люблю. Даже больше, чем тогда. И я верил, что ты… тоже меня полюбишь, я бы мог сделать так, чтобы ты полюбила меня. Если бы Сергей остался жив, все было бы иначе.
– Но он погиб, – сказала я. – Мне без разницы, почему ты это сделал. Я не винила тебя тогда, не виню и сейчас, так что получай от жизни удовольствие.
– Ты так ничего и не поняла, – сказал он с горечью.
– Ну, извини. Соня! – позвала я. По тому, как поспешно появилась подруга, стало ясно: она стояла возле двери и подслушивала. Но в тот момент меня это мало заботило.
Илья так и остался сидеть в кресле.
Мы с Сонькой вышли из квартиры, подружка подхватила меня под руку, будто сомневаясь, что на ногах я стою крепко. Мы сели в машину, Сонька не произнесла ни слова, но, когда мы выехали на проспект, все-таки спросила:
– Мне у тебя переночевать?
– Чего это ты тихая какая? – усмехнулась я.
– Боюсь что-нибудь брякнуть не по делу. Нюсечка, если ты сама об этом заговорила, объясни, что я теперь должна думать?
– А то ты не поняла.
– Ничегошеньки. Какие деньги? Что он сделал нарочно? Почему Сережа погиб?
– Потому что твоя подруга – дрянь распоследняя, распустила нюни и бросилась искать утешение в объятиях его друга.
Сонька с приоткрытым ртом таращилась на меня, потом отчаянно замотала головой:
– Ты не дрянь. Женщины слабые существа, нам нужна поддержка в трудную минуту, а мужики – стервецы – этим пользуются.
Я только усмехнулась, некстати вспомнив о Мигеле.
– А отец твой здесь при чем?
– Заткнись, – прикрикнула я.
Я отвезла Соньку домой и вернулась к себе. Папа пил чай в кухне. Посмотрел на меня с сомнением и ни о чем не спросил. Я тоже предпочла промолчать, наверное, очень боясь услышать правду.
Утро мы с Сонькой потратили на бесплодные размышления, как найти детектива, нанятого Эсмеральдой. Сонька предложила обзвонить все частные сыскные агентства (их оказалось всего три), а потом заняться объявлениями в газетах. Так как я ничего предложить не могла, пришлось с ней согласиться. Подружка засела за телефон, но уже через десять минут кривилась от жесточайшего разочарования. На вопрос «Не обращалась ли к вам Ирина Емельянова», ответ получила короткий: «Таких справок не даем». Сонька пробовала настаивать, на что ей резонно ответили: конфиденциальность – один из принципов работы детективных агентств. С объявлениями тоже вышла незадача. Заглянув в Интернет, мы убедились: за последние месяцы не было ни одного объявления, которое нас могло бы заинтересовать. Ирина сказала Илье, что познакомилась с детективом случайно. И как теперь искать этого типа? А найти его необходимо, ведь это единственный шанс узнать о некоем заговоре против моего отца, на который намекала Ирина. Работу мы, конечно, забросили, пили чай уже по пятой чашке и ломали головы.
