Другим и более традиционным философским направлением считается аристотелевская, или перипатетическая школа, оплотом которой были университеты, прежде всего Падуанский. Ее представителей принято считать продолжателями схоластики, хотя они внесли свой вклад в развитие рационализма Нового времени, особенно благодаря исповедуемым многими из них принципам аверроизма: учению о единстве разума в индивидах и вытекающему из него отрицанию бессмертия индивидуальной души. Выходцем из Падуанского университета был Телезио, а наибольшую известность приобрел его профессор Пьетро Помпонацци (1462–1524), автор наиболее антиклерикальных концепций, принципиально отрицавший возможность и необходимость загробного воздаяния. Университет был также важнейшим центром изучения медицины и астрономии, в нем преподавал Галилей.
В искусстве начало XVI в. было вершиной развития выработанного гуманизмом гармонического сочетания античного идеала и христианской идеологии. Творчество трех крупнейших художников Ренессанса связано с Флоренцией и Римом. Леонардо да Винчи (1452–1519), живописец, изобретатель, инженер и исследователь, являет образец универсального гения этой эпохи и одновременно ее загадочности или двусмысленности — его произведения и биография не до конца вписываются в привычные рамки, мотивы его скитаний и поступков остаются плохо понятными, несмотря на расшифровку его многостраничных рукописей. Искусство для Леонардо было средством познания, как для платоников зрение — инструментом постижения красоты.
Младший современник Леонардо Рафаэль Санти из Урбино (1483–1520) воплотил идеал единства науки, веры и разума в ватиканских фресках, а представление о совершенной красоте — в портретах и в образах мадонн.
Микеланджело Буонарроти (1475–1564) за свою почти 90-летнюю жизнь был свидетелем нескольких исторических и культурных эпох. По его скульптурам и фрескам можно видеть, как менялось отношение общества к воплощению телесности в искусстве, которая была одним из открытий Ренессанса. Хотя Микеланджело едва дожил до того времени, когда обнаженные тела на ватиканских картинах и в скульптурах стали задрапировывать, эволюция его творчества от гармонического Давида до «Страшного суда», в котором прекрасная плоть уже вследствие своей избыточности соотносится с мыслью о бренности бытия, предвещает расцвет маньеризма, пресытившегося простым подражанием природе и поисками совершенства. Маньеристы (Джулио Романо, Пармиджанино, Понтормо, Бронзино) работали в эпоху противостояния Рима и Реформы, породившую новые идеологические требования и запросы; кроме того, утрате прежней цельности способствовали более мрачные настроения в обществе. Исключение составляла венецианская школа, сохранившая прямую преемственность с живописью начала века. Во второй половине XVI в. возникают художественные академии, в частности Болонская академия братьев Карраччи, целью которой было изучение классики. К концу столетия развивается «караваджизм», направление, восходящее к Караваджо (1573–1610) и широко внедрявшее в живопись бытовые, натуралистические и жанровые элементы. У самого Караваджо технический натурализм сочетался с глубоко философским осмыслением традиционных сюжетов, с противопоставлением света и тени, бытовых и патетических, светлых и сумеречных сторон жизни. В XVI в. завершился переход от восприятия изображений как сакральных или чисто украшательных к их осмыслению в качестве особого инструмента познания мира. Утверждаются жанры пейзажа и натюрморта, аллегории наполняются античными и общефилософскими мотивами. Началась эпоха барокко, для которой характерно более противоречивое и напряженное мироощущение по сравнению с Ренессансом.
XVI столетие отмечено созданием традиционных для Италии грандиозных поэм на народном языке. «Неистовый Роланд» Лодовико Ариосто (1474–1533) подхватывает канву поэмы автора XV в. Маттео Боярдо и развивает его тему, заимствованную из средневековых рыцарских романов, в непринужденном рассказе, изобилующем сюжетными линиями и авторскими отступлениями. Третья рыцарская поэма, «Освобожденный Иерусалим» (опубликована в 1581 г.), писалась, как и две предыдущие, в Ферраре. Ее автор Торквато Тассо (1544–1595) творил в эпоху, когда возрождение классических канонов стало утрачивать прежнюю актуальность. Он стремился совместить достоинства своих предшественников с подражанием Вергилию, возвышенностью стиля и благочестивым духом. Поэт страдал душевным недугом и последние годы провел в скитаниях по Италии, пытаясь обрести покой, однако его произведение уже при жизни автора приобрело огромную популярность.
В начале XVI в. из подражания римским комедиографам Теренцию и Плавту родилась итальянская драматургия, известные образчики которой оставили Ариосто и Макиавелли («Мандрагора», 1518 г.). Позднее традиции этой ученой комедии, несколько циничной и сходной по сюжетам с популярной новеллистикой, продолжил знаменитый сатирический публицист Пьетро Аретино (1492–1556). Пьесы исполнялись при итальянских дворах актерами-любителями, но в это же время происходит становление первого в Европе профессионального театра — народной комедии делль арте, импровизационное действие в которой строилось на диалогах постоянных персонажей-масок.
Италия XVI в. была законодательницей также музыкальной моды, хотя полифонические жанры первоначально развивались под влиянием нидерландских композиторов. В области церковной музыки выделяется Римская школа, представленная Джованни Палестриной (1525/1526-1594). К концу XVI в. возникает жанр музыкальной драмы (опера), отразивший тягу к синтезу искусств и сочетавший полифонию с монодией — речитативами, положенными на музыку. Первой оперой считается «Дафна» Якопо Пери, поставленная во Флоренции в 1598 г.
Экономика. Социальная структура
Утрата позиций на внешнеполитической сцене и в международной посреднической торговле способствовала, хотя и в небольшой степени, развитию внутренней промышленности. Италия сохранила роль важнейшего экспортера и реэкспортера зерна, тканей, предметов роскоши и денег. Генуэзские банкиры были в XVI в. главными финансистами испанского правительства; поступавшее из Америки золото, ввоз которого сосредоточивался в руках последнего, распределялось по Европе через Италию вследствие того, что итальянцы контролировали финансовые ярмарки, проходившие в начале XVI в. в Лионе, а после 1534 г. в имперском городе Безансоне и других городах (но все равно их называли «безансонскими»). На этих ярмарках производились расчеты по кредитам и устанавливались кредитные ставки, т. е. фактически определялась стоимость денег вообще и отдельных «валют» по отношению друг к другу в частности.
Испанские короли, владея огромными территориями, нуждались в огромных суммах наличности для оплаты своих расходов в разных странах и даже частях света, они были вынуждены делать займы, а в некоторых случаях даже прибегали к банкротству. Цены на золото и серебро определялись итальянскими банкирами, в первую очередь генуэзским банком Сан-Джорджо. Другим крупнейшим заемщиком такого рода были римские папы. Выплаты по займам производились путем передачи на откуп монополий (например, на соль) и сбора определенных налогов. Выгодность торгово-посреднических операций и финансовых спекуляций вызывала концентрацию капиталов именно в этих секторах и этим обусловила отставание Италии, как и ввозившей драгоценные металлы из Нового Света Испании, в развитии собственной промышленности. Позднее это привело и к политическому упадку этих стран, проигрывавших Франции и североевропейским державам в динамике развития собственной экономики. В качестве иллюстрации можно привести пример зернового рынка, цены на котором зависели от международных. Купцы из Северной Италии контролировали вывоз зерна из Сицилии и в конце XVI в. даже занимались закупками хлеба через прибалтийские порты в Восточной Европе. В самой Италии при этом цены на зерно и другие продукты в неурожайные годы (например, во Флоренции в конце 70-х годов XVI в.) возрастали в несколько раз.
В силу политической разобщенности и привязанности итальянских государств к внешним рынкам общенациональный экономический рынок не мог сложиться, что отчасти компенсировалось формированием региональных рынков вокруг крупнейших городских центров и внутри устойчивых территориальных образований.
Ремесленные цехи в городах лишаются своей политической роли — принадлежность к ним перестает быть условием гражданства, — и становятся орудием политики абсолютистских правительств. Сохраняется и даже усиливается их роль как источника промышленной регламентации, поэтому в XVI в. наблюдается процесс перехода мануфактурных производств в мелкие города, где цеховой диктат не стеснял их деятельности. Промышленное производство не обеспечивало больших прибылей и нуждалось в протекционистских мерах, особенно ввиду того, что серьезную конкуренцию его главной отрасли, текстильной, составили английские и голландские мануфактуры. Английские грубые сукна вытесняли более дорогие и качественные флорентийские, которые становилось невыгодно производить. Возникали трудности с получением сырья: английской шерсти, красителей с Востока.
