Он понял, что попал не туда, куда хотел, по нескольким признакам. Во-первых, теперь его окружал дневной свет; во-вторых, было тепло. А главное — он знал это место.
Точнее, непосредственно в этом месте он до сих пор еще не бывал, однако ему стало ясно, что он находится в Штормбургской крепости и под ним внизу расстилается город. Башня была одной из самых высоких, а комната в целом напоминала обстановкой ту, где несколько месяцев назад нашли свою смерть двое членов Ордена. Правда, окна здесь были большими и выходили на широкую балюстраду. Теплый душистый ветерок колыхал полупрозрачные занавеси. По всей комнате вдоль стен в золотых клетках сидели разноцветные птицы.
Перед Кхадгаром стоял маленький столик с расставленными на нем белыми фарфоровыми тарелочками с золотой каемкой; ножи и вилки были из благородных металлов. В хрустальных чашах горой лежали свежайшие фрукты — капельки росы еще дрожали на клубнике. Кхадгар почувствовал, как при этом зрелище у него заурчало в желудке.
У стола суетился незнакомый Кхадгару худощавый человек с узким лицом и широким лбом, тонкими усиками и эспаньолкой. Он был закутан в нечто вроде вышитого красного одеяла, перехваченного у талии золотым поясом и заменявшего домашний халат. Человек прикоснулся к одной из вилок, сместив ее на несколько микрон в сторону, и удовлетворенно кивнул. Затем он поднял голову, взглянул на Кхадгара и улыбнулся.
— О, ты уже на ногах! — произнес он голосом, невероятно знакомым юноше.
На мгновение Кхадгару показалось, что человек из видения смотрит на него, но нет — тот обращался к кому-то стоявшему за спиной ученика мага. Повернувшись, он увидел Эгвинн, столь же юную и прекрасную какой она была на снежном поле. На ней была белая пелерина на зеленой подкладке, но на этот раз шелковая, а не меховая, а ноги были обуты не в сапожки, а в простые белые сандалии. В светлых волосах по-прежнему сияла серебряная диадема.
— Я вижу, ты неплохо потрудился, — произнесла Эгвинн.
— Если есть магия и желание, нет ничего невозможного, — ответил человек. Он повернул руку ладонью вверх, и в воздухе расцвела белая орхидея.
Эгвинн взяла цветок» машинально поднесла его к носу и положила на стол.
— Нилас… — начала она.
— Сначала завтрак! — перебил ее маг по имени Нилас. — Взгляни-ка, на что способен с утра пораньше придворный заклинатель! Эти ягоды еще час назад росли в королевском саду!..
— Нилас, — вновь позвала Эгвинн.
— После них нас будут ждать вот эти кусочки обжаренной в масле ветчины с патокой, — продолжал маг.
— Нилас, — произнесла Эгвинн в третий раз.
— А потом, может быть, парочка яиц врокки, которых я сварил прямо на этом столе, не вынимая из скорлупы, при помощи простенького заклятия, что узнал на островах…
— Я ухожу, — без обиняков заявила Эгвинн. По лицу мага пробежала тень.
— Уходишь? Так быстро? Даже не позавтракав? Я хочу сказать… я думал, мы сможем еще немного поговорить.
— Я ухожу, — повторила женщина. — Мне нужно еще разобраться с собственными делами, и у меня нет времени на утренние удовольствия.
Придворный заклинатель смутился:
— Но я думал… что после минувшей ночи ты захочешь еще побыть в замке… в Штормбурге хотя бы какое-то время. — Он умоляюще посмотрел на нее. — Разве ты не хочешь?
— Нет, — отрезала Эгвинн. — Собственно говоря, после минувшей ночи мне совершенно незачем здесь оставаться. Я уже получила то, за чем явилась. Больше мне здесь нечего делать.
Сейчас, в настоящем, Кхадгар вздрогнул, почувствовав, как кусочки головоломки встают на свои места. Ну, разумеется! Неудивительно, что голос мага показался ему знакомым.
— Но я думал… — промямлил Нилас.
— Ты идиот, Нилас Аран, — жестко перебила Эгвинн, тряхнув головой. — Ты один из сильнейших чародеев Ордена Тирисфала, и, однако, это не мешает тебе оставаться идиотом. А что тогда говорить об остальных членах Ордена.
Нилас Аран вспыхнул.
— Ну-ка, погоди минутку! — начал он, пытаясь казаться оскорбленным.
— Я надеюсь, ты не думаешь, что лишь твое природное обаяние привело меня в твои покои и что именно твоя смекалка и эксцентричность заставили меня отвлечься от нашей дискуссии о колдовских ритуалах? Конечно же, ты понимаешь, что твое положение придворного заклинателя не может произвести на меня такое же впечатление, как на какую-нибудь деревенскую простушку? И, разумеется, тебе известно, что обольщение действует в обе стороны? Ты ведь не настолько идиот, не так ли, Нилас Аран?
— Конечно, нет, — проговорил придворный заклинатель, уязвленный ее словами. — Я просто думал, что мы, как цивилизованные люди хотя бы позавтракаем вместе.
Эгвинн поморщилась:
— Мне не меньше лет, чем некоторым династиям, и все девчоночьи сантименты я оставила в далеком прошлом. Я полностью осознавала, что делаю, когда ночью входила в твои покои.
— Но я думал… — повторил Нилас — Мне просто казалось… — Он безуспешно пытался отыскать нужные слова.
— Ты думал, что ты единственный из всего Ордена окажешься тем человеком, который сможет очаровать и усмирить великого и грозного Стража? — подсказала Эгвинн, гневаясь еще сильнее. — Что ты сможешь подчинить ее своей воле, там, где все остальные потерпели неудачу, с помощью обаяния, сообразительности и любовных утех? Запрячь силу Тирисфала в собственную повозку? Брось, Нилас Аран! Ты и так уже растратил впустую много сил. Позволь мне сохранить хоть какое-то уважение к тебе!
— Но если я не произвел на тебя впечатления, — проговорил Нилас, пытаясь осознать то, что сказала ему Эгвинн, — если ты не хотела меня, тогда зачем же…
— Я явилась в Штормбург в поисках единственной вещи, которую не могла предоставить себе сама, а именно подходящего отца для моего наследника. Да, Нилас Аран, ты можешь рассказать своим приятелям, магам Ордена Тирисфала, что тебе удалось переспать с великим и могучим Стражем. Однако тебе придется признаться, что ты дал мне возможность передать свою силу сыну, а не кому-то из членов Ордена.
— Правда? — До Ниласа лишь сейчас стали доходить последствия бурно проведенной ночи. — Да, похоже, что правда… Но Ордену ведь не понравится…
— Что им манипулируют? Что ему противоречат? Что его дурачат? Да, им это не понравится! Но тебе они не причинят вреда из страха, что я действительно питаю к тебе некий романтический интерес. К тому же можешь гордиться: из всех магов, волшебников, заклинателей и чародеев ты оказался обладателем наибольшего потенциала. Твое семя даст жизнь моему ребенку и сделает его достойным преемником. А когда я рожу и выкормлю его, ты сможешь взять его на воспитание. Я знаю, что он все равно будет следовать моим путем, а Орден не захочет упустить возможность оказать на него влияние.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
