— Ну что ж, если не хотите об этом говорить, давайте не будем. Так что вы решили на счёт Верейки?
— А почему я должен что-то решать? Впрочем, я свалю это на Хомпу, и… на вас.
— Меня!?
— А чем вы меня хуже? Вы, в конце концов, женщина и в этой ситуации разберётесь куда лучше.
— Не сомневайтесь. Но вы уж больно странно себя ведёте Рут. А! Поняла! — Хемила подалась вперёд и прошептала. — Она вам нравится, да? — От ответа Рута спас приход подавальщицы, за которую он спрятался, когда густо покраснел, вернее, побледнел, яд давал о себе знать. Расставив горшки с луковой похлёбкой и тушёным мясом, девушка с поклоном удалилась. — Что это вы так побледнели?
— Я, кхм, немного не здоров риэль.
— Ах да, вас же ранили. Но это хорошо, а то я уже было подумала, что вы в неё смертельно влюблены.
— Вот ещё. — Буркнул Рут.
— Присоединяйтесь мой спаситель. — Указала она на стол.
— Благодарю. — Рут сел и принялся за еду. Риэль Хемила во время трапезы насмешливо поглядывала на него, но помалкивала. Наконец с похлёбкой было покончено.
— А вы знаете Рут, что мы с вами были помолвлены? — Ханэдав так и застыл с куском мяса во рту.
— Пвафтите фто? Тьфу ты! Что, простите?
— Да-да. Наши отцы крепко дружили одно время, и у них даже родился план, как спрятать Ханэдавов настолько надёжно, что вас никто и никогда не сможет отыскать.
— Стать Вармутами. — Кивнул Рут.
— А вы не глупы. — Прищурилась риэль Хемила.
— Так значит, у вас есть сёстры?
— Нет, почему?
— Просто у меня есть, то есть были два старших брата, их наверно нужно было женить на ком-то из вашей родни, для полной убедительности, так сказать.
— Скажу честно, я не знаю подробностей этой помолвки, отец совсем недавно рассказал мне о вашей семье, и о том, что я была обещана вам. — Хемила нахмурилась, и глубокая складка пролегла между её красивых бровей. — Он очень сдал за последние пол года, что-то гложет его.
— А много ли ещё Вармутов знает о том, что Ханэдавы существуют?
— Когда отец мне рассказал о вашей семье, он взял с меня слово, что я никогда и никому не расскажу о вас. Хотя, не думаю, что это сейчас так важно, вы уже достаточно натворили дел, что бы о вас узнало всё Таваско.
— Так уж и всё.
— Нет, вы видно и вправду не понимаете что натворили, объявив себя.
— И что же?
— Пока рано говорить, но точно знаю, королевство всколыхнется, когда вожди Хонов признают вас.
— О Небо, с того момента как я покинул Бреги и месяца не прошло, откуда…
— А, — беспечно махнула рукой риэль Хемила — Такие вести как град в солнечный день. Неожиданно, странно и страшно.
— Чего же тут страшного? — Хемила удивлённо посмотрела на Рута.
— А зря я вас назвала сообразительным. Все боятся войны, голода, разорения, неужели вы не понимаете?
— Отчего же, понимаю, только вот война уже идёт.
— Ну, это ещё цветочки.
— Вам может и цветочки, а простым людям совсем нет. Видели бы вы боулекскую малвеллу, ни одного целого селения, всё разграблено.
— Это пока одна марвелла, а если все будут такими?
— Нам пора ехать. — Крикнул от двери Сандр. — Где этот чёртов балар?
— Я тут. — Ответил с лестницы Борхус. — У меня всё готово.
— Тогда зови Бизона, мы отъезжаем. Вам риэль, мы приготовили возок. Не мягкий экипаж конечно, но до Баттербита доедите. — Сказал он Хемиле Боро.
— Спасибо сударь. — Хемила встала. — Анэй! — На лестнице появилась служанка. — Едем.
Глава 6.
Не большой возок, под завязку заваленный провизией, выехал из ворот городка перед самым их закрытием, его тут же окружили более сорока всадников, выехавших следом за ним. Стражи у ворот не рискнули их остановить, и отряд канул в тёмную ночь, растворившись в просторах срединного Таваско.
А тремястами виррами севернее, несколько крупных Хонских отрядов держали свой путь на юг. Они шли быстрым маршем, останавливаясь лишь на короткие ночёвки ввиду городов и селений, наводя на них непонятный страх. Местные власти даже не пытались препятствовать их движению, полагая, что и без них есть, кому разобраться с Хонами. Но марвелины и тэйвары, бароны и графы, никак на Хонов не реагировали, им нужно было резать друг друга. Дорин, Боулек, Минтав и даже северная часть столичного Форна постепенно погружались в стылую воду гражданской войны. На дорогах грабили, в селениях мародёрствовали, в городах собирали полки из необученных Тавасцев, которых плохо вооружили и ещё хуже кормили. В результате из северных номов и марвелл на юг потянулись обозы беженцев, среди которых было немало Хонских семей, в своё время переселившихся на север.
На следующий день, после неудачного застолья у наёмников, полковник Фотий забрёл к своему старому приятелю Гальзэю Морку. Этот отставной капитан содержал гостевой двор в самом центре Боулека и по слухам весьма не плохо на нём зарабатывал. Около состоятельного отставника всегда крутились его менее удачливые собратья, которым он, в память об армейской службе, ссужал деньги или находил работу.
С первого взгляда было заметно, что дело процветало. Трёх этажное каменное здание полигональной кладки, с обширным подворьем, указывало на работу цвергов, что само по себе дешёвым быть не может. Дорогущие цветные витражи из марбандского стекла, огромные резные двери из крепчайшего кранга, и пара бывалых вояк у дверей, всё это говорило о состоятельности хозяина.
Войдя в здание, Фотий столкнулся с самим Морком, добродушным и подвижным толстяком среднего роста. Гальзей так изменился, что полковник его сразу и не признал.
— Вот это встреча! — Взмахнул руками обрадованный хозяин. — Да ты старина никак решил в люди выбиться?! А ну повернись, — он крутанул Фотия — хорош, сияешь прямо как новенький эрг. Как же это ты сподобился? А, хотя слышал, слышал, и про Бреги, и про Вейдина, и про Гема тоже.
— Всё-то ты знаешь.
— Когда среди людей живёшь, многое услышать можно. Если держать уши открытыми. Позволь спросить старый друг, каким ветром тебя занесло на мой убогий двор?
— Чтоб я так жил! Убогий! Ты, Гальзэй, всегда горазд был прибедняться. — Фотий ткнул наугад и попал в одну из дорогущих люстр из горного хрусталя, в обилии понатыканных в расписной потолок.
— Это скромность Фотий, всего лишь скромность.
— Хороша скромность. — Обвёл глазами богатую обстановку бывший капитан, даже в своём нынешнем звании он здесь чувствовал себя не в своей тарелке. — Слушай Гальзэй, а не могли бы мы поговорить с глазу на глаз в более подходящем месте?
— А чем тебе это не нравится?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
