— Нашего сына зовут Ванечка. Вот копия свидетельства о рождении и фотографии. Можешь увидеть внешнее сходство. Тот же взгляд, что и у тебя, — позволяя мужчине ознакомиться с предоставленными доказательствами брюнетка молчала.
— Алиса, почему сейчас?
— Сразу после расставания с тобой я встретила мужчину, вышла за него замуж. Муж считал ребёнка своим сыном. А недавно вскрылась правда. Он бросил нас.
— Сочувствую, надо было думать о этом раньше.
Голос Добродеева пробирал до костей своей холодностью и безразличием. Лия уже начинала сочувствовать наглой Алисе.
— Милый, у меня есть определённые потребности, так же как и у сына. Нам нужно обеспечение, — напора женщине не занимать. Она не ходила вокруг и прямо требовала всех благ от Петра.
— Сначала я сделаю тест ДНК при чём в той клинике, в которой сам захочу. А потом, если будет основание, озабочусь будущим этого ребёнка.
Наступившая тишина продлилась не долго. Алиса тихо рассмеялась и громко выдохнула.
— Какой ты стал не прогибаемый! В школе слюни не успевал подбирать, когда со мной общался. Теперь волком смотришь. Может напомнить тебе о твоей первой любви?
Пол содрогнулся под тяжёлой поступью мужчины. Пётр схватил женщину за руку и встряхнул угрожающе.
— Может тебе напомнить о твоём прошлом? Как ты меня подставила с кражей денег, как довела до суицида, а потом попалась с наркотой?
— Наркотики мне подбросили. А покончить с собой ты сам решил — нежным уж больно был.
— Тварь — ты, Алиса. Забирай свои бумажки и проваливай!
— Да, ты мужиком стал только благодаря мне! Так бы и остался тряпкой, маменькиным сынком!
Звуки сопротивления отчётливо доносились до шкафа. Алиса явно сопротивлялась. Только спустя минуту хлопнула дверь. Пётр силой выволок брюнетку из кабинета. Лия, едва придя в себя, выглянула из укрытия, проверила периметр и выползла наружу. Ноги дрожали, тело плохо слушалось, но мозг не позволял ей забыть услышанное. Девушка выскользнула в коридор, обулась и уже спокойнее прошлась до кухни.
Помещение оказалось пустым. Сотрудники вернулись к своим обязанностям. Лия не могла ничего сказать. Горло пересохло от переживаний. Глоток холодной воды застрял болезненным комом.
Уровень шума в офисе резко возрос. Послушались крики и грязные ругательства. Не совсем отойдя от шока услышанного в кабинете, Зайченко медленно двинулась к ресепшну.
На небольшой площадке у входа стояла почти толпа. Пётр держал Алису за руки, удерживая на расстоянии от своей матери. Женщины неприлично выплёскивали на друг друга ругательства. За этой сценой с интересом наблюдала, неведомо откуда взявшаяся, Сара. Охранник ждал распоряжений начальства. Затравленная Олеся с огромными глазами-блюдцами выглядывала из-за стойки.
Вмешиваться в эти разборки у Лии не было никакого желания. Она незаметно прошла в кабинет менеджеров, нашла ребят из своей группы и попросила сохранить на память флешку с их общим проектом. Так же тихо Зайченко надеялась покинуть и сам офис.
Олеся первая отвлеклась на неё, с удивлением наблюдая за действиями своей наставницы. Лия забрала сумку из-под стойки и по стеночке двинулась к выходу.
— Лия, — подруга не могла не заметить её, потому окликнула.
Ругань прекратилась. Хоть Алиса и пыталась провоцировать Надежду Васильевну. Но как только Пётр резко отпустил брюнетку, та покачнулась и замолчала.
— Лия! — хором позвали мать и сын.
Вступать в диалог не было ни сил, ни желания. Зайченко замерла лишь на пару секунд, окинув присутствующих взглядом, наполненным самыми искренними чувствами — боль, смятение, гнев, отчаяние. Лия рванула с места. У поста охраны она с остервенеем швырнула ключ от кабинета шефа на стол и разулась, чтобы каблуки не помешали ей бежать.
Бежать хотелось далеко, за сотни километров от проклятого города.
37. Покидая тьму
Дороги до дома хватило, чтобы остудить гнев. Лия начала анализировать сложившуюся ситуацию. Закрытая дверь квартиры не создавала ощущения защищённости. Стены не были родными, исцеления души и тела не предвиделось. В груди клокотало нетерпение. Девушка подошла к окну и посмотрела на автомобиль, уже порядком мозоливший глаза. Если сейчас выйти из дома с рюкзаком, то люди Шульмана проследят за ней.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Последние часы ожидания самые тяжёлые.
Говорить с собой начало входить в привычку. Лия достала несколько листов бумаги и ручку. Ей захотелось высказаться хотя бы клочку бумаги. Первое, что девушка написала, было слово «Прости».
Телефон разрывался от шквала звонков, но Лия не хотела говорить с кем-либо. Когда бумага была исписана, а количество пропущенных вызовов грозило появлением нежданных гостей, Зайченко решила поставить точку во всех отношениях.
Саре была назначена встреча в любимом кафе завтра утром. Надежда Васильевна должна была приехать к дому ещё раньше. Пётр был успокоен ровным голосом — встречаться с ним Лия не собиралась, но обещала приехать в аэропорт во время.
Бессонная ночь была занята бессмысленным перекладыванием вещей, уборкой и созданием ложных впечатлений. Всё должно выглядеть так, что Лия не убегала в спешке и собиралась вернуться. И в тоже время не должно быть ни единой зацепки, где её искать.
Своё выпускное платье девушка аккуратно сложила в бумажный пакет и бросила сверху сложенное послание. Это единственный подарок Петра, который она может вернуть. Для Сары у Лии были припасены лишь слова.
Ещё раз проверив рюкзак на предмет лишнего груза, девушка взглянула на часы. Времени ещё много. Пару часов в пенной ванне прекрасно скрасят ожидание.
Надежда Васильевна никак не могла успокоиться после встречи с Алисой в офисе сына. Наглая стерва посмела заявиться с сомнительными требованиями к Петру. Но больше всего женщину шокировала новость, что у её сына был роман с бывшей одноклассницей. В голове не укладывалось, как взрослый рассудительный мужчина мог пойти на поводу второй раз. Добродеев сильно пострадал эмоционально после общения с Алисой в юности. Неужели она так глубоко засела занозой в его сердце?
Даже в пылу скандала, который разгорелся перед посторонними людьми, Надежда Васильевна заметила странное поведение Лии. По выражению лица девушки стало понятно — она потрясена открывшимися тайнами. Догнать её не удалось, поговорить даже по телефону не получилось. Девушка обещала встречу утром, и мать Петра готовилась к ней основательно.
Зайченко Лия проникла глубокой симпатией в сердце женщины. На фоне семейных проблем девушка была поддержкой и отрадой.
В девять часов Надежда Васильевна уже ехала в такси к дому Лии. Девушка позвонила и попросила не выходить из автомобиля, а дождаться её. Женщина послушалась, не задумываясь о странностях поведения.
— Здравствуйте, — Лия запрыгнула на заднее сидение, водрузила на колени рюкзак, а рядом с собой бумажный пакет.
Девушка назвала водителю адрес и повернулась к женщине с совершенно спокойным лицом, полная решимости.
— Надежда Васильевна, я прошу вас передать это Петру, — подтолкнув пакет, передала его из рук в руки. — Вы в праве открыть его и даже прочесть записку. Я обманывала всю вашу семью. Помните, как просили меня не причинять боли вашему сыну? Мне жаль, но выхода другого не оставалось.
— Что происходит? — голос дрогнул, а потом нарастающая тревога сделала лицо женщины жестким и отстранённым. — Лия, что ты натворила? Объяснись!
— Я подставила фирму Петра. Меня подослали в качестве шпиона в его компанию конкуренты.
Нужно было отдать должное Надежде Васильевне. Она не сорвалась, не стала кричать, обвинять или требовать раскрыть нанимателя. Лишь пальцы крепче сжали ручки пакета, практически отрывая их.
— Ты говоришь мне об этом, чтобы я предотвратила катастрофу?
— Нет. Остановить это невозможно, тем более и нельзя даже пытаться, — девушка откинулась на спинку сидения и отвернулась к окну. — Если Добродеев не провалится на презентации, они навредят ему физически. Я пыталась защитить его, как могла. Вам остаётся лишь помочь залечить, нанесённые мной, раны.
