— Мне не понравилось, как он на тебя смотрел.
Столкновение с его взглядом и глубокий тембр его голоса разлили тепло по моему телу, без сомнения окрасив щеки красным румянцем.
Логан вскинул голову. Его волосы сексуально торчали, будто он привел их в беспорядок настойчивыми пальцами.
— Я слышал, как ты сказала ему «нет». Мне позвать его назад?
— Нет, — ответила я слишком отчаянно. — Я не заинтересована.
— А как насчет меня? — властная рука на моем бедре сжалась. Потом расслабилась. — Заинтересована?
Оу, позволь мне перечислить, сколькими способами. И каждый приведет меня к моему разбитому сердцу. Я посмотрела на его руку там, где она исчезала под моей юбкой. Его ладонь посылала жар к самому моему центру. Мне стоило сбросить ее, но мне слишком нравилось то, где она была.
Я заглянула в его золотисто-зеленые глаза.
— Это именно то, что ты делал весь вечер? Трахал меня глазами?
— Нет.
Нет?
Он протиснул пальцы между моими бедрами и поверхностью стула подо мной. Его тело закрывало вид от любопытных взглядов, но позиция была двусмысленной. Я сжала бедра вокруг его запястья, ловя его руку в ловушку и скрывая ее, будто это могло остановить перешептывания.
Ухватившись за сидение, Логан подтянул его по деревянному полу, освобождая руку, когда мои колени коснулись его джинсов в области его паха. Идеально сшитые джинсы, будто специально подобранные для его телосложения и формы. Проклятье. То, как материал облегал его заметную выпуклость, было непристойно.
Показательно, эротично, непристойно.
В ночном клубе был строгий дресс-код, согласно которому женщины должны придерживаться ретро-классики, а мужчины — эксцентрики.
На Логане была белоснежно-белая рубашка с воротником. Верхняя пуговица расстегнута, ткань обхватывала массивность его шеи.
Но его джинсы граничили с недопустимым.
Это было неважно. Никто не сказал бы ему «нет». С его игривым характером и пронзительным взглядом, у него был вид, который превращал затуманенную комнату в залитое красным светом место, с вожделением блюзовых ритмов фортепиано в стиле рэгтайм.
Он был темной поэмой, сексуальным этюдом, миниатюрой восстания. Он был воплощением «Дозора».
И, Боже, эти глаза. Золотистые с насыщенными изумрудными каемочками, которые, казалось, горели все ярче от того, как долго он меня изучал. Вблизи он был еще более красив, и его красота была насыщена мужественностью.
Но лишь его сосредоточенный взгляд удерживал каждую клеточку в моем теле в бездыханном плену. Он пристально смотрел на меня, будто я была мучительным вопросом, который он не мог задать. Будто мог найти ответ в глубине, спрятанной в моих глазах.
Я приподняла подбородок.
— Просто спроси.
— Спросить что? — его правая бровь — дуга соблазнения, не двинулась с места.
Я хотела прикоснуться к ней, проследить пальцем по неотразимому изгибу. Могла ли я? Его губы раздражительно дернулись, но что он? Укусит меня? Я могла лишь надеяться.
Я медленно подняла руку, фокусируясь на его лице, ожидая клацанья зубов или рычания. Он просто сидел там, выровняв спину, опустив руки на свои бедра, развернув их ладонями к моим коленям между его ног, не совсем прикасаясь, но на расстоянии именно так можно было и подумать.
Что-то в его напряженности, его нерешительности, заставило мою руку замереть в движении. Он не заставлял меня чувствовать себя в опасности. Это было больше похоже на то, что он был чересчур сдержан, будто то, что он усмирил в себе, вибрировало под его кожей в ожидании.
Он не дрогнул, когда мои пальцы коснулись его брови. Вообще, я даже не была уверена, дышал ли он. Я погладила полоску коротких волос, ощущая крепкую кость под ними.
— Ты выщипываешь ее, чтобы придать форму?
— Блядь, нет.
Я подавилась смешком. Колин был одержим выщипыванием, а этот парень тааааак на него не похож. Я проследила пальцем по вертикальной линии над его носом, вверх и над глазом, и задержалась на его виске.
— Так она сама по себе такая? Естественно выгибается выше, чем вторая?
— Это просто гребаная бровь.
Его глаза метнулись к моим, а остальное его тело неподвижно замерло.
Такой серьезный.
— Почему ты улыбаешься?
Я пожала плечами.
— Это сексуальная бровь, — когда его челюсть напряглась, я улыбнулась шире. — И это угрюмое лицо. Оно тоже сексуально.
Он закрыл глаза, его ноздри затрепетали. Может, я раздражала его? Облегчение в его взгляде только закрепило мою уверенность. Я хотела флиртовать с ним, прикасаться к нему, узнавать его. Он слишком хорошо выглядел и был слишком интригующим, чтобы я отпустила его.
С моими пальцами на его виске, я согнула ладонь и приложила ее к его щеке и челюсти, довольствуясь однодневной щетиной, которая грубо скрывала его теплую кожу. Он был настоящим. Не каким-то идеалом, который никогда бы не достиг уровня Неуловимого.
Он подался к моей руке лишь слегка, его глаза распахнулись, и взгляд в них был прикован к моему рту. Я приоткрыла губы и выпустила дрожащий выдох, ловя восторг от его вдоха.
Его глаза скользнули к белым волосам, которые были рассыпаны по моим рукам. Слава Богу, я их распустила. Ему, казалось, это нравилось — вдумчиво разглядывать волнистую длину. Будто он хотел прикоснуться к ним, потянуть, связать меня ими. Волны жара зарождались у меня между ног, вздымая грудь. Я сместила руку от его щеки к линии волос, скользя пальцами сквозь его густые каштановые локоны. Его глаза метнулись к моему горлу, и я сглотнула, порождая огонь в его блестящем взгляде.
К тому времени, когда он вернулся к моему лицу, ничего не существовало в этом мире, кроме него, меня и чувственной беседы, которую мы вели нашими взглядами.
Подойди ближе, говорил его взгляд. Его ноги раздвинулись шире, чтобы впустить меня.
Насколько ближе? Глядела я в ответ, соскальзывая со стула и прислоняясь бедрами к его бедрам. Вот так?
Взгляды столкнулись, Логан скользнул руками сзади моих колен, задерживаясь на краях чулок и вдавливая пальцы в кожу выше них.
Его глаза вспыхнули.
Ближе.
Сидя на барном стуле, с учетом моих пятнадцатисантиметровых шпилек, мы были на одном уровне. Это сработало на руку, потому что его ладони скользнули по моей спине, его твердая грудь прижалась к моей, а область его паха захватила мои бедра. Когда я схватилась за его плечи, жар его тела, запах шампуня, растопленное золото в радужках его глаз — все это окутало меня.
А быть окутанной Логаном — удовольствие, от которого поджимались пальцы на ногах. До такой степени, что я терялась в этом, терялась в нем, в волнах желания, которые пронзали меня. Я таяла на сильных мышцах его тела. Мои руки заключали его плечи в петлю, ладони бродили по его затылку, а пальцы зарывались в волосах. Мои губы находились в миллиметрах от его, рот приоткрыт, язык касался зубов, а дыхание — громкое, отчаянное.
