– А что там?
– Там дарственная на шахты та Риченцы в пользу та Куасталлы.
Хм. А мальчики фишку секут.
– И как результат?
– Дождемся Его Величества – узнаем.
В кабинете снова повисло молчание, столь густое, что я тонула в нем, как чебурек в масле.
– Хотела поблагодарить вас за ожерелье, – нашлась я минут через десять липкой неловкости. – Я даже подумать не могла, что можно вот так…
– Как? – заинтересовался маг.
– Ну, так: – пф-ф-ф! – я изобразила руками взрыв, – и чтобы человек без одежды остался.
– Какой человек? – полюбопытствовал маг.
Они с королем что, в одном классе учились людей смущать?
– Неважно. Спасибо, в общем, – замяла я. – Я же вам чужой человек. А вы мне – фамильные драгоценности. Поносить, – каюсь, не удержалась.
– Носи на здоровье, – буркнул он не то чтобы радушно, но уже почти.
– А не боитесь, что люди не так поймут, что я ваши украшения ношу?
Нужно же знать, чем мне грозит раскрытие правды.
– Не поверишь, я его не носил, – фыркнул он.
– Отчего же поверю. Поверю. Ожерелье только с женским нарядом хорошо смотрится. Так что если вы женские наряды не носите… – лицо Его Мажества наливалось кровью. М-да, тут вам не толерантная Европа с ее шалостями. – А вы, конечно, не носите. Зачем вам их носить, верно?
Лео застыл с открытым ртом, будто очень хотел что-то сказать, но… не сложилось.
– Я только одного не могу понять… Только между нами, если можно. Не поймите, мне очень приятно получить это ожерелье от вас… поносить. Но неужели у Его Величества такого же… не нашлось? – прорвалось наружу еще одно из растрепанных чувств. – Поносить?..
Маг посмотрел на меня сочувственно:
– Не нашлось. Чтобы поносить. Королевские драгоценности могут надевать только монаршие особы. А найти новый амулет не так-то просто. К сожалению, у нас почти не осталось хороших магов-артефакторов.
– А куда они девались? Вымерли, как динозавры?
– Кто такие «динозавры»?
– Это как драконы, только без магии.
– В вашем мире же нет магии, – недоуменно уточнил он.
– У нас и драконов, в отличие от вас, нет.
– У нас тоже нет «драконов». Во всяком случае, я это слово впервые слышу, – заявил Лео. – А кто это?
Как это «нет драконов»? Маги есть, а драконов нет? А как же истинные пары, оборотни, вампиры и прочие сексуальные маньяки? Что же мне так не повезло с попаданием!
С другой стороны, я здесь всего неделю, а у меня уже есть один «сексуальный» по самое не самое и два маньяка (если считать тая Леонарду). Может, и к лучшему...
– Огромные, как дворец, магические твари, – пояснила я с иллюстрацией во весь размах рук, – которые умеют летать и плеваться огнем. Жадные до драгоценностей. По некоторым сведениям, разумны и иногда способны выглядеть, как люди.
– Жадные до драгоценностей магические твари, которые умеют иногда выглядеть, как люди, у нас есть, – покивал Лео. – Тот же герцог Гельхегенский. Но чтобы огромные, как дворец, и умели летать… Как вообще такое возможно, чтобы огромное, как дворец, существо взлетело?
– Оно же магическое, – напомнила я.
– Чтобы сотворить заклинание, усилий нужно пропорционально результату. Чушь! Такое существо в природе существовать не может!
– Антинаучно, в общем, – подвела я итог.
– Абсолютно. – Мы пришли к консенсусу.
И не важно, что у них тут под словом «наука» понимается магия.
– Так что с вашими артефакторами случилось? – вернулась я к изначальной теме.
– По преданию, все знатные рода ведут начало от сильных магов, и раньше каждый дворянин обладал магическим даром и служил короне. Но из-за заговоров, казней, распрей чистокровных аристократов стало меньше. Время от времени обедневшие роды связываются браками с богатыми, но незнатными семьями. Любовь, опять же. Измены, куда без них. В итоге бывают случаи, когда даже глава рода лишен магических способностей. Сама знаешь пример.
Я кивнула.
– А те, кто сохранили свои способности, – продолжил Верховный маг, – нередко считают, что артефакторство – это ремесленничество и недостойное занятие для дворянина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
М-да. Не повезло Элю с государством. Прямо обнять и плакать. От тяжелой жизни и характер у него испоганился. Правда, не факт, что он вообще когда-то был хорошим. Это раз. А во-вторых, я – не адвокат, а Лео – не присяжные заседатели. Поэтому озвучивать свои выводы я не стала.
– А… – хотела я задать очередной вопрос, но тут в кабинет ворвался Его Величество во всем своем монаршем великолепии.
– А давайте обедать в саду! – щедро предложил он, подмигнул магу, поцеловал меня в щеку и встал возле моего кресла.
– Я совсем недавно позавтракала, – призналась я.
– Не порядок! – заявил король. – Что же мне с тобою делать, соня?
– Что, за одну ночь все идеи исчерпал? – неожиданно окрысился на эту невинную фразу тай Леонарду. – Могу подсказать идейку-другую.
– Ты, наверное, всю ночь не спал, идейки придумывал? – сыто подколол приятеля Эльиньо, подавая мне руку и помогая встать.
– Первую половину ночи я не то что придумывать – лежать не мог, так больно было. Где уж тут уснуть, – глядя в глаза сюзерену, заявил Лео. – А вторую, казалось бы, спи – не хочу. Так тут идейки хлынули…
Мне кажется, или он ревнует?
Это что выходит? Я влезла в «крепкую мужскую дружбу»? Поэтому Лео на меня так морозится? За то, что я заняла его место в королевской кровати?
…Чисто за генофонд обидно. Теряем лучших членов королевства!
– Женится вам нужно… – я сняла с языка привычное мне, но незнакомое местным слово «барин», заменив на почтительное: – Ваше Величество.
Королева-то быстро порядок в спальне наведет.
Радостная улыбка покинула лицо короля. Лео тоже смотрел на меня напряженно, как ягуар на замершую дичь, готовый в любой момент прыгнуть, стоит ей пошевелиться.
– Впрочем, зачем вам королева, когда у вас такой ферзь, – протараторила я, пока меня не прикопали в саду, рядом с обедом.
– «Ферзь»? – переспросил король.
– Такая фигура в шахматах. – Под перекрестным взглядом я снова села.
Готова спорить, это надолго.
– Шахматы – это такая настольная стратегическая игра… – Я попросила чернильницу с пером и кое-как расчертила на бумаге доску. – У каждого игрока есть фигуры. Один игрок играет черными, другой – белыми. Самая главная фигура – король, – я нарисовала в клеточке фигурку. – Игрок проигрывает, если его король оказывается под ударом вражеской фигуры и никуда не может от него уйти. Это самая важная фигура, – Эльиньо вроде комплексами не должен был страдать, но плечи расправил и хвост распушил. – Но самая слабая, поэтому все его защищают. Король может ходить всего на одну клеточку, но в любую сторону. У второй по значимости и первой по силе фигуры в нашем мире есть два названия: «королева» и «ферзь». «Ферзь» переводится как «полководец», так именовалась эта фигура изначально. Ферзь может двигаться по прямой куда угодно и на любое количество клеток, если на его пути не стоит другая фигура.
Я рассказывала про другие фигуры: слона, коня, ладью. Дошла очередь и до пешек.
– Пешка может идти только вперед и только на одну клетку, а рубит на одну клетку и наискосок. Каждая пешка имеет свое название. Та, которая стоит рядом с королем, называется «королевской», рядом с ферзем – ферзевая, рядом со слоном – слоновая, и так далее.
– А зачем им отдельные имена? – хмыкнул Лео. – «Пешка» означает «пеший воин»? – предположил он, и я пожала плечами. – Это же почти бесполезная фигура, по сравнению с другими. Польза пешек только в том, что их много, – показал он на ряд нарисованных пешек.
– В принципе, да, – согласилась я. – Но в шахматах есть одно интересное правило. Если пешка дойдет до противоположного края доски, она может превратиться в любую другую фигуру.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Совсем любую? – уточнил король.
– Нет, любую, кроме короля. Король у игрока всегда остается один.
– Хоть это радует, – расцвел Его Величество, оглядывая криво нарисованную доску.
