старались не допускать. Получалось с переменным успехом, но в последние года выработался и постепенно устоялся своеобразный этикет, следовать которому считалось хорошим тоном. Иначе воспоследуют санкции от остальных участников сборища, тогда свои же по башке дадут. Поэтому мимо Строковых наша компания прошла молча, Свентослава и Милан демонстративно проигнорировали кровников, хотя, чувствовалось, высказаться им хотелось. Судя по бросаемым на нас взглядам, той стороне тоже нашлось бы, чем ответить. И да — тот факт, что два сильных боярских рода где-то в провинции кровь друг другу пускают, в столице словно бы «не заметили». Знать, разумеется, знают, и вроде бы даже Хвостовы жалобу подали на неспровоцированное нападение, но по большому счету вмешиваться в свару никто не хочет. До тех пор, пока в самом Восходнем тихо, происходящее считается местечковыми разборками, не стоящими пристального внимания.
У нас верховная власть в лице князя или посадников уже бы давно проявила себя, предложив замирение или хотя бы наблюдателей прислав. Просто чтобы убедиться, что никого постороннего, не участвующего, конфликт не затронет. Здесь — свои механизмы сдерживания эскалации, менее эффективные и почти поголовно неофициальные.
Как бы то ни было, до обоза купцов мы дошли без приключений. Вернее, до небольшой ярмарки, где половина торговцев продавала товары с телег, а вторая умудрилась полноценные прилавки поставить или вырастить. Некоторые, особо продвинутые, даже навесы сделали, получив полноценное помещение, укрытое от дождя и ветра, внутри светильники горели, давая достаточно света и тепла. Покупателям предлагали еду, напитки, всякие диковинки вроде кувшинчиков или богато разукрашенных восточных ножей вычурной формы, ткани и ювелирку. Зачастую только демонстрировали образцы, откладывая саму покупку до возвращения в город, сговариваясь встретиться позже.
— Гляньте сюда, — повернулась к одной из лавок Пожега. — Южная работа. Из Персии привезли?
— Твоя правда, боярышня! — поклонился могучий купец, с полностью обритой головой и, в качестве компенсации, густой окладистой бородой. — Глаз-алмаз, сразу угадала! Я эти кольца в самом Исфахане брал, специально просил самые лучшие, как знал, что двух редких красавиц встречу, им покажу — пусть носят, ещё краше станут!
— Уговорил, почтенный! Раз ты только ради нас сюда приехал, нельзя не взглянуть, — усмехнулась Пожега, подходя поближе к прилавку.
Справедливости ради — товар для этих мест действительно неожиданный, ювелирку обычно везут другими путями. Впрочем, из-за нестроения в словенских землях торговые маршруты сместились, поэтому купцам стало выгодно появляться в тех местах, где раньше смысла не было. Надо полагать, перед нами первая ласточка, «прощупывающая» рынок. Выставленные бородачом кольца, кулоны, монисты, браслетики и цепи разной толщины вызывали интерес, у его прилавка толпился народ, помимо хозяина потенциальных покупателей окучивали сразу трое его помощников. Торговля шла бойко, возможно, к вечеру всё распродадут.
Пока девушки придирчиво осматривали непривычного вида драгоценности, перешучиваясь с купцом, мы с Миланом стояли рядом. Он тоже задумчиво поглядывал на прилавок, что-то прикидывая, я просто глазел по сторонам. Охранники подошли поближе и бдели. Правильно поступают, хотя я и сомневаюсь, что в такой толпе их бойцовские качества чем-то помогут. Впрочем, мало ли чему они обучены, мне же об их навыках ничего не известно. В любом случае, главная их задача — предупреждать окружающих, что девушки под защитой, и с ней они прекрасно справляются.
Взгляд сам собой периодически возвращался к фигуре купца, а в голове словно зудел никому не слышимый звоночек. Или будто мозг почесывался. Невозможно описать, как себя проявляет интуиция, нет в человеческом языке нужных слов. Тем не менее, о чём-то подсознание сигнализировало, настойчиво подавая подсказки непутёвому носителю. Чем его привлек обычный, в общем-то, торгаш? Внешностью? Возможно, ибо выглядит мужчина колоритно. Высокий, крепко сбитый, с жестким волевым лицом, здорово напоминающий вождя викингов из древней саги — те ребята тоже не чурались торговли, если видели, что силой добычу не отнять. Говорит гладко, язык подвешен хорошо, умеет вовремя пошутить и вместе с тем не опускается до клоунады, с самоуважением у него всё в порядке. Внутреннего стеснения нет, то есть с боярышнями разговаривает свободно, не запинаясь и не подыскивая уместные в данном случае фразы. Может, я его видел где?
Взгляд словно случайно мазнул по запястьям, выглянувшим из широких рукавов крашеной коричневым соком рубахи. Точно видел.
На то, чтобы слегка простимулировать память и перебрать всех знакомых, выискивая среди них обладателей мощных, нехарактерно мускулистых рук, ушло минут пять. Всё это время купец успешно торговался, втюхивая товар Пожеге и Свентославе. Наконец, я понял, кого он мне напоминает. Лицо, разумеется, другое, но рост, примерный вес, манера держаться остались прежними, даже характерные словечки временами прорываются. Короче говоря, мужчина очень походил на Волка, старца Короткого Шага, у которого я когда-то недолго учился, а позднее несколько раз встречал во время приездов в Березов.
Интуиция с удовлетворённым вздохом «наконец-то!» заснула, прекратив меня донимать и оставив в задумчивости. Предположим, я не ошибся, передо мной действительно Волк. Не особо, кстати, скрывающийся, изменения во внешности у него несерьёзные, их за пару часов можно назад откатить. Скелет он не трогал, ментальную маску на сознание не надевал, запах — и тот почти прежний остался… Что мне даёт этот факт, нужно ли как-то действовать?
Отвернувшись, я пробежался равнодушным взглядом по толпе. Не моё дело. Ну, узнал я, что Короткий Шаг уже в Восходнем, и что-то крутит, и что с того? Нормальное его поведение. Старейшина, скорее всего, в курсе, связывается с Волком через ученицу, для того её и послала к купцам. Зачем конкретно, мне знать не надо, иначе заранее просветили бы. Но на всякий случай уточню у Веселы Желановны, не ошибся ли — а заодно растрясу её на урок по маскировке и распознанию изменений внешности. Такие знания рано или поздно должны пригодиться.
Глава 20
Существуют явления, универсальные для всех человеческих обществ и культур, известных и неизвестных. И, вполне вероятно, нечеловеческих тоже. Власть, высокий статус, большие деньги неизбежно связаны с риском для жизни; их носители или кандидаты в таковые должны понимать, что оппоненты зачастую готовы к радикальным шагам, и шанс внезапно переехать на кладбище постоянен.
Молодежь в подробности ведущихся переговоров не посвящали… Нет, не так. Многое знала Пожега, которая с детства варилась в котле боярских интриг и понимала, когда и о чем можно говорить, а когда следует молчать, бессмысленно хлопая ресницами. Достаточно информированным был я, человек, кровно связанный с Белых (родом своеобразным, по-своему значимым) и по сути являвшийся агентом влияния. Плюс, благодаря Снежане Брячиславовне, меня
