— Дай мне только добраться до дома. Я с тобой свяжусь.
Вот уж не было печали… Действительно, везет так везет, размышлял Мич, гуляя с Тасом по парку. Начинался очередной, абсолютно нормальный, даже обычный новый год. Проявив упорство, он поработал с опережением графика, и у него появилась возможность три-четыре недели отдохнуть, катаясь на лыжах, попивая бренди и разгребая снег на ферме у дяди. Также он надеялся познакомиться на отдыхе с парочкой привлекательных девушек, чтобы не скучать вечерами. Он мечтал мало рисовать, много спать и гулять на свежем воздухе.
Все очень просто.
Теперь, спустя всего лишь несколько недель, все изменилось. В лице Эстер он обрел то, о чем мог лишь мечтать в жизни, однако только начал убеждать ее в том, что сам он — то, о чем мечтала она. И вот он получает одно из самых грандиозных предложений в своей профессиональной карьере, но теперь не может думать об одном, не принимая во внимание другое.
На самом деле он никогда не мог провести четкой границы между своей личной и профессиональной жизнью. Он оставался тем же самым мужчиной, независимо от того, пропускал ли пару стаканов с друзьями в баре или рисовал ночами Зака. И если он и изменился, то причиной этих перемен стали Эстер и Рэдли. С тех пор как они появились в его жизни, ему захотелось привязанностей, которых он всегда избегал, ответственности, от которой всегда отмахивался.
Так что прежде всего он пошел к ней. Когда Мич добрался до банка, его уши покалывало от мороза. За время долгой прогулки он успел подумать обо всем, что ему сказал Скиннер, и чувствовал первые приступы возбуждения. Зак в цвете, со стереофоническим звучанием, на широком экране.
Мич остановился перед столом Кей.
—Эстер уже пообедала?
Кей отъехала от своей стойки.
— Нет.
— У нее кто-нибудь есть?
— Ни души.
— Прекрасно. Когда у нее следующая встреча?
Кей пролистала расписание.
—В два часа пятнадцать минут.
— Эстер успеет вернуться. Если появится Роузен, скажите ему, что я пригласил миссис Уоллес на ланч, чтобы обсудить некоторые проблемы, связанные с финансовыми предложениями «Нэшнл траста».
— Да, сэр.
Эстер работала с длинной колонкой цифр, когда Мич открыл дверь. Она быстро скользила пальцами по клавишам вычислительной машины, которая с щелканьем выплевывала потоки бумажной ленты.
—Кей, мне будет нужна эта строительная смета. И пожалуйста, закажи мне сэндвич. Что-нибудь подлиннее и побыстрее. Мне бы хотелось закончить с расчетами к концу дня. Ах да, мне
понадобятся данные по бартерному обмену транзакций по счету Даберри. Посмотри 1099.
Мич закрыл дверь за собой.
— Боже мой, твои банковские речи действуют на меня возбуждающе.
— Мич… — Эстер уставилась на вошедшего, все еще прокручивая в голове колонки цифр. — Что ты здесь делаешь?
— Похищаю тебя, мы должны выдвинуться, пока Тас отвлекает охранника. — Он уже снял ее пальто с вешалки за дверью. — Пойдем. Опусти голову и выгляди естественнее.
— Мич, я собиралась…
— Съесть чего-нибудь на вынос из китайского ресторана и позаниматься со мной любовью. Порядок действий назначишь сама. Давай, пошевеливайся.
— Я только наполовину закончила расчеты.
— Они не убегут от тебя. — Он застегнул ее пальто и притянул к себе за воротник. — Эстер, знаешь сколько времени прошло с тех пор, как мы провели наедине час? Четыре дня.
— Знаю. Прости, я была так занята.
— Занята. — Он кивнул на ее стол. — С тобой в этом сложно поспорить, но ты отстранила меня от себя.
— Нет, неправда. — Правда заключалась как раз в том, что она отстранилась сама, стараясь убедить себя, что он вовсе не нуждается в нем так безнадежно, как кажется. Однако эта тактика дала не такие хорошие результаты, на какие она надеялась. И самое материальное подтверждение этому факту она получила прямо сейчас, стоя перед ним с бешено колотящимся сердцем.
— Мич, я же объяснила, как отношусь к тому… к тому, чтобы находиться в одной квартире с тобой и Рэдли.
— И я не возражал на этот счет. — Хотя ему очень этого хотелось. — Но сейчас Рэдли школе, а у тебя есть конституционное право на обеденный перерыв. Пойдем со мной, Эстер. — Он прижался к ее лицу щекой. — Ты мне нужна.
Эстер не смогла устоять. Зная, что потом, возможно, пожалеет о своем поступке, она отложила работу.
— Я согласна на арахисовое масло и джем. Я не очень голодная.
— И ты это получишь.
Спустя пятнадцать минут они уже входили в квартиру Мича. Как обычно, шторы были широко раздвинуты, чтобы солнечные лучи свободно проникали в комнату. А здесь тепло, подумала Эстер, сняв пальто. Она представила, что он, должно быть, держит батареи включенными на максимуме, чтобы комфортно себя чувствовать босиком и в футболках с короткими рукавами. Эстер застыла с пальто в руках, раздумывая, что делать дальше.
—Позволь, я возьму его. — Мич небрежно бросил пальто в кресло. — Прекрасный костюм, миссис Уоллес, — прошептал он, коснувшись лацкана в темно-синюю тонкую полоску.
Она попыталась отстранить его руку, положив сверху свою, опасаясь, что события развиваются слишком стремительно.
— Я чувствую себя…
— Декаденткой?
И снова веселые искорки в его глазах помогли ей расслабиться.
— Скорее будто я вылезла ночью из окна спальни.
— А ты так поступала когда-нибудь?
— Нет. Я много думала об этом, но не могла себе представить, что делать дальше, после того, как окажусь на земле.
— Именно поэтому я подумал за тебя. — Он поцеловал ее и ощутил мягкие, будто ватные, губы. — Прыгай из окна спальни ко мне, Эстер. Я научу тебя, чем заняться. — Он запустил руки в ее волосы, и ее сдержанность мгновенно испарилась.
Она хотела его. Возможно, это было сумасшествием, но, боже мой, как же она его хотела! Долгие ночи, прошедшие с их последней встречи, она думала о нем, о том, как он касался ее, вспоминала его руки, ласкавшие ее тело. В этот раз она двигалась даже быстрее, чем он, стянув его свитер через голову, чтобы насладиться теплой, упругой плотью под ним. Ее зубы впивались в его губы, требуя, провоцируя, пока он стягивал с нее пиджак и возился с кнопками блузки.
Мич касался ее уже не так нежно и мягко, он был нетерпелив и настойчив. Но и она стала другой, отбросив осмотрительность в сторону. Тесно прижавшись к нему, она страстно звала его за собой. И не важно, день сейчас или ночь. Она была там, где хотела быть, там, где, несмотря на все ее рассуждения, ей нужно было быть.
Безумие, да, это было безумие. Эстер поражалась, как же она могла жить без этого так долго.
