Энн осторожно вынула парадную шпагу полковника из богато изукрашенных ножен. Использовать против Джека его собственное оружие? Что ж, для начала недурно.
Дыхание спящего на миг прервалось, но в снах этого человека свистящий звук уже давно стал желанным спутником. Звон стали, запах пороха, крики умирающих людей были слишком привычными, чтобы вернуть его в мир реальности.
Все еще держа в руках шпагу, Энн на цыпочках подкралась к окну и осторожно откинула занавеси, пропуская в комнату тусклый свет. Посмотрев вниз, она нахмурилась. Окно располагалось на высоте тридцати футов над узкой улочкой. Закопченное, без лепнины, оно вряд ли могло служить надежной опорой для рук. Стена здесь была совершенно отвесной, если не считать кирпичного водостока шириной в несколько дюймов.
Высунувшись наружу, насколько это было возможно, Энн обнаружила, что из апартаментов Джека на улицу выходит еще одно окно. Расположенное шестью футами ниже и в четырех футах от угла дома, оно находилось слишком далеко от нее, чтобы им можно было воспользоваться. Энн вернулась к кровати, прихватив с собой легкий деревянный стул, который и поставила рядом с ложем, стараясь не смотреть на спящего. Такой человек, как Джек, даже во сне способен почувствовать на себе чужой взгляд.
В небрежной позе она уселась на краешек стула, перекинув ногу через его ручку. Затем подняла шпагу Сьюарда, поблескивавшую в лунном сиянии, и приставила ее кончик прямо к его горлу, после чего с глубоким вздохом пнула ногой кровать.
Джек даже не пошевелился. Только ритм дыхания изменился — он явно проснулся.
— Эй, вставайте, капитан! Не надо принимать меня за дурочку! — раздался ее грубоватый шепот.
Его глаза открылись, такие ясные и внимательные, что она невольно задалась вопросом, спал ли он вообще.
— Моя воровка! — Его мягкий, низкий голос прозвучал почти приветливо.
Джек перевел взгляд на острие шпаги в нескольких дюймах от своей шеи. Даже в полутьме она могла заметить горечь его улыбки. Не обращая на нее внимания, он уселся на постели. Покрывало соскользнуло с его плеч, обнажив фигуру почти до пояса. Воротник его ночной сорочки расстегнулся во сне, и в ее широком вырезе Энн увидела его грудь. Лунный свет, проникавший в комнату, падал на могучие округлости и плавные линии его застывшего в напряженном ожидании тела, покрывая его позолотой.
— Поднимите руки! Уж не думаете ли вы, что сможете со мной сладить? Я проткну вас, словно ядовитую гадину.
— Правда? — В тоне Джека присутствовало лишь любопьггство, однако его мышцы расслабились, и он снова откинулся на подушку.
Она доверяла его спокойствию еще меньше, чем его недавней настороженности.
— А почему бы и нет? Вы только создаете мне трудности, вмешиваясь в мое маленькое дельце.
— Дельце?
— В мое ремесло. Вы мешаете мне добывать хлеб насущный.
— Прошу прощения, если я показался тебе докучливым, — произнес он. — Но все, что мне от тебя нужно, — это письмо, которое ты украла у лорда Атвуда.
«Какое письмо? — спрашивала себя Энн в недоумении. — У Атвуда не было никакого письма. Он…»
Джек подался вперед, и это движение тут же снова привлекло к нему ее внимание. Теперь обнажилась почти вся его грудь. Впрочем, для него это, похоже, не имело никакого значения. Собственная нагота ничуть не смущала его. Но Энн едва сдерживала себя.
Его кожа, казавшаяся смуглой на фоне белых простыней, была гладкой и чистой. На груди проступала мягкая темная поросль, а появившаяся за ночь щетина придавала резким очертаниям его подбородка еще большую выразительность. Лежа неподвижно в полутемной комнате, он выглядел необычайно, завораживающе мужественным.
Скрытая чувственность витала в воздухе. Энн казалось, что она уже чувствует его язык между своими губами, его руки, обнимающие ее за плечи…
Она не позволит ему взять над собой верх. Слишком часто в жизни ей приходилось покоряться чужой воле и затем мучиться напрасными сожалениями. На сей раз преимущество было на ее стороне, и она своего не упустит.
— Вы мне надоели! — простонала она капризным, обиженным голоском.
— Я снова прошу меня простить.
Несмотря на игривый тон, явно имевший целью ее поддразнить, Джек не терял бдительности, невольно спрашивая себя, как далеко она может зайти. Ей же нужно было нечто большее, чем просто неуверенность с его стороны. Она хотела, чтобы он считал ее способной на любой, даже самый отчаянный поступок, на любое преступление. И разве это не было правдой? Разве она не предпочла суетной жизни богатой вдовы крыши лондонских домов?
Джек преследовал ее наяву и в снах. Он неожиданно вторгся в ее мир, охотился на нее и загнал в угол, и вот теперь они поменялись ролями. Ее целью было подчинить себе силу, воплощением которой он был в ее глазах.
— Извинениями тут не отделаешься, капитан. Наверное, мне лучше покончить с вами прямо здесь и сейчас. Я смогу действовать свободнее, убрав вас с дороги.
— Убийство? Бог ты мой, откуда в тебе столько кровожадности?
Она гордо вскинула голову.
— С какой стати я буду губить свою бессмертную душу убийством? Куда проще оставить вас калекой.
Внезапным резким движением она проткнула шпагой простыню. Острие прошло всего лишь в нескольких дюймах от его бока. У него вырвался короткий непроизвольный свист.
— Захватывающее чувство, не правда ли? Знать, что каждая следующая минута может стать для тебя последней, что твоя судьба в руках врага и ты ничего не можешь с этим поделать.
Наклонившись поближе, она заметила, что он принюхивается к ее телу, пытаясь по запаху установить, кто она. Даже здесь, даже в такую минуту он не переставал ее преследовать. Она отпрянула, разъяренная тем, что ей так и не удалось передать ему хотя бы крупицу страха, который внушал ей он.
— Ну, и каково это — превратиться из ищейки в загнанного кролика? — Кончиком шпаги она сдернула с него покрывало.
Джек тут же подался вперед, и на какое-то мгновение в слабом сиянии, проникавшем через окно, отчетливо проступило его лицо. Но она уже снова приставила острие шпаги к тугим мускулам его грудной клетки.
— Назад!
Было видно, как на его щеке под ясными, светлыми глазами забилась жилка, после чего его снова скрыл полумрак. Грудь Джека поднималась и опускалась глубоко и размеренно. Ощущение жара и легкого покалывания пробежало по коже Энн, охватив живот, грудь, бедра. Она подавила желание усилием воли.
Довольно долго они, не отрываясь, смотрели друг на друга.
— Встаньте, капитан, — произнесла она и поднялась со стула. Она уже достала из-за пояса пистолет, и теперь его дуло было нацелено на Джека вместе со шпагой.
