— Коли так, — пудовый кулак вариаци глухо припечатал по скобленым доскам столешницы, — пошли на излучину. Пард с нами, а Иссил останется с девушками, чтобы их случайно не обидели.
Когда через четверть часа Лигран с сыном, закатав штанины, бродили по отмели, где обоим вода не доходила до колена, Гуар с несколькими мужиками следили, чтобы вездесущая ребятня в поисках новых впечатлений опять не свалились в реку.
Бабы гурьбой стояли сразу за спинами мужчин. Молодые девки, как стайка разноцветных птичек, расселись на бревне за околицей, где по вечерам устраивала посиделки молодежь, и делали вид, что не поглядывают на статных кузнецов, что сейчас больше напоминали братьев, чем отца и сына. Девчата хихикали и спорили, чьи плечи шире, да чьи руки крепче, пока с берега не донесся крик ужаса.
И девушки даже не сразу поняли, что произошло. Им показалось, что дядька Лигран просто поскользнулся и упал. Но!
Пард, естественно, тут же бросился к тому месту, где оступился кузнец, только не помог тому подняться, а заметался по излучине, как сумасшедший. Он нырял в воду раз за разом, отфыркивался и вновь погружался с громким плеском под тихо бегущие волны все дальше и дальше от берега.
В какой-то миг парень вскочил и бросился бегом, насколько это можно по пояс в воде, к берегу. — Иссииииил! Ирррра! Сюда! Отец, — несся он, поднимая брызги. — Отец пропал!
Его ор, конечно, доносился до притихших девчат, но разве смогут услышать крик оставшиеся в поселении?
Когда обнаженная кожа ног почувствовала робкое прикосновение тонких листьев скользких водорослей, Лигран не обратил на это внимание, но когда его ноги захлестнула упругая петля и резко дернула, потащив с неимоверной скоростью, как зайца, попавшего в силки, то тут было уже не до криков и раздумий. Благо, что погасил порыв панического крика, не успел рот раскрыть. Поэтому и смог сохранить дыхание… Как говорится, сам виноват! Ведь Гуар говорил о водорослях, а он, проверяя реку, упустил это из виду.
От воды заложило уши. Она проникала в нос. Спину царапали острые камушки, что усеивали песчаный грунт. Обычно они почти не чувствовались, но сейчас превратились в острые шипы, рвавшие кожу. Нехватка воздуха, что вырывался из груди с каждым ударом о дно, разожгла пожар в легких. Тело требовало сделать вдох, но разум еще твердо управлял им.
"Эх, — мелькнуло сожаление, — мне бы тот скафандр или акваланг, о которых поведала в дороге дочка, тогда бы мы повоевали. Тогда…".
Что тогда, мужчина не успел додумать, он почувствовал, что возле лица воды нет, и распахнул глаза. Прозрачный пузырь с воздухом из рассказа Иррины защищал его голову.
Судорожно вздохнув, Лигран крутанулся, чтобы перевернуться на живот, трансформировал ногти в когти и стал хвататься руками за все, что попадалось на глаза. В основном за донные неровности. Увы, успеха это не принесло.
Несколько раз вариаци пытался оглянуться, чтобы увидеть тварь, что захватила его. Но в мути, что поднималась при таком способе передвижения, видимость практически отсутствовала.
Осознав, что затормозить непонятную тварь таким способом не получается, Лигран вновь перевернулся на спину и рывком постарался дотянуться до оплетенных ног. Увиденное заставило его скривиться от омерзения.
Был бы он прежним человеком, то скорее всего принял путы за длинные, узкие, тонкие водоросли, но его зрение лучше. На нем извивались, все плотнее заматывая его в кокон, щупальца, что больше всего походили на червей. Но противнее всего было увидеть провал раззявленной пасти, к которой его все ближе подтаскивало.
Лигран бросил взгляд на когти, что и так больше походили на короткие стилеты, и удлинил их. Теперь, когда он вооружился, медлить было нельзя. Мужчина начал кромсать путы на ногах — эту склизкую погань.
Люди считают, что твари, живущие в воде, не могут издавать звуков. Он сам, слушая от Иррины о песнях китов и разговорах дельфинов, про себя посмеивался. Теперь — не будет. Вариаци чуть не оглох, когда чудовище заорало от боли. Кузнецу даже показалось, что в ушах что-то лопнуло, а потом он почувствовал, как по шее бегут горячие капли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не отвлекаясь на такие мелочи и не мешкая ни секунды, он рвал когтями тонкие ленты на мелкие кусочки, а когда тварь, поняв, что она схватила не ту добычу, попыталась бежать, со всей силы пырнул ее, проткнув насквозь.
Взбаламученная грязная взвесь забурлила в пенном потоке со всех сторон. Лианы-конечности задергались извивающимися хлыстами, пытаясь захлестнуть шею и конечности наглой добычи. Одна из них обвила щиколотку и повторила рывок.
Лигран, не привычный к дракам в воде, опять потерял равновесие и свалился навзничь. Понимая, что в воде ему требуется больше маневра, мужчина решительно превратил все свои конечности в толстые щупальца с присосками и когтями. Воевать — так на равных.
Конечность твари, что только что была смертельной ловушкой, вмиг сама оказалась в цепком капкане. Рывок кузнеца заставил вспучиться песчаную поверхность дна, и из него высунулось еще одно, окружённое нитями-щупальцам, и рыло, а следом — извивавшееся, блестящее от зеленой слизи тело, очень похожее на обрубок дождевого червя, но толщиной с хорошее дерево.
“Двухголовый? — удивился вариаци, между делом. — Каких только тварей на свете не бывает…”.
Но эти мысли не мешали Лиграну подтягивать к себе неизвестного хищника, что выбрал не то место для охоты. Когти пробили студенистую морду, присоски впились в склизкую шкуру, и вариаци уже готов был нанести смертельный удар, когда его мозг взорвался:
— Не смей! Отпусти моё творение, смертный, или отправишься к своему создателю!
— Добей! — пришел ментальный шепот, и было ясно, что к нему обращается практически поверженный противник. — Молю тебя, ради всего, что тебе дорого, убей меня!
Кузнец замахнулся, но его вновь оглушил глас Божий:
— Не слушай его! Тебе что, жить надоело? Если этот неблагодарный сдохнет, я убью тебя!
— Прости, Хранитель Вод! — послал злой ответ смертный, который не хотел погибать. — Я не боюсь смерти, хотя очень жаль, что придется умереть! Но ты плохо следил за своим созданием, и он начал охотиться на людей. Я не допущу этого! — молниеносный удар удлинившихся когтей оборвал мучения подводного разумного. Лигран отпустил его мертвое тело из хватки своей новой конечности и усмехнулся. — Ну а если я встречусь со своим создателем, то напомню, что его ждут на Летхе его дети!
Кузнец вернул себе человеческий облик, кинул последний взгляд на трансформированного собрата, которому не повезло в этой жизни, и прошептал:
— Да смилостивится над тобой Сестра-Заступница! Да спасет тебя Хранитель Леса! Пусть твоя следующая жизнь будет более удачна.
Мужчина развернулся и побрел по исчезавшему следу от его тела. Язвы и порезы, оставленные тварью, хоть еще и кровоточили, но затягивались на глазах. Вариаци сделал шаг, другой…
А потом его захватило водоворотом и куда-то швырнуло…
Глава 19
О своей догадке попаданка сообщила знахарке и травнице буквально тремя фразами: “Хворь отвратная и подлая. Традиционными методами не излечима. — и, — Зараза передается по воздуху”. Естественно, рассказала и о знакомой симптоматике. Уж что-что, а фильм, или книга “Дама с камелиями” знакома всем, ну ладно, многим землянам.
Травница, уже во втором дворике, устало опустилась на чурбачок, что вынесла для нее лично бойкая хозяйка, и прошамкала:
— Ноги уже не те, бегите без меня.
Они и побежали… А чего ждать? Действительно — заразились все. Если бы вариаци не пришли сегодня, то завтра они попали бы на первые похороны. И естественно, провожали бы стариков и грудничков, вернее ребятишек до пяти лет.
Ира с Биной шли по деревушке от дома к дому. От человека к человеку. Каждый, до кого дотрагивалась, делясь живицей чародейка, шептал: “Благодарю, Хранитель”, — даже едва начинавшие лепетать малыши. И только Ирина во время их молитв, крепко сцепив пальцы в замок и прижав их к переносице, шептала: “Деб, дубина стоеросовая, где ты, гад упертый? Вот только вернись! Я не знаю, что с тобой сделаю! Вспоминай, что ты сильный! Борись! Не сдавайся!”.
