Немаловажно было и то, что ослабло единство в блоке самих традиционалистов, прежде объединенных борьбой с общим врагом. Слишком уж пестрым был состав лагеря националистов, и слишком по-разному им виделось будущее страны. Такими были условия, в которых генералиссимусу-диктатору пришлось начать возводить здание новой Испании.
Совокупность вышеприведенных факторов несла в себе серьезную угрозу существованию режима. Франко завоевал Испанию, теперь надо было заставить ее примириться с этим. После того как эйфория первых мирных дней сменилась недовольством скудностью жизни, непомерной даже для непритязательных в быту испанцев, на первый план выдвигались проблемы социально-экономические. Эти проблемы способны были взорвать общество изнутри.
Необходимо отметить, что в отличие от многих своих сподвижников Франко едва ли имел строго определенную концепцию государственного строительства. Абстрактное теоретизирование его мало интересовало, В отличие от большинства «вождей» своего времени он не стремился к созданию новой идеологии. Его политические воззрения не выходили за рамки, свойственные прагматичному обывателю и здравомыслящему военному. По мнению людей, его окружавших, «Франко был скорее человеком дела, чем догматиком, ему проще было решать проблемы повседневности, нежели менять мироустройство, однако впоследствии ему удалось справиться с самыми масштабными задачами».[9]
Юношеское увлечение национальной историей позволило каудильо составить собственное представление о том, что хорошо или плохо для страны. Он полагал, что испанская нация сформировалась и достигла своего могущества в период правления «католических королей» Фердинанда и Изабеллы, оказавшихся последними испанцами по крови на испанском престоле. Их образы и деятельность воспринимались Франко за образец национальных правителей. Поэтому он склонен был подчеркивать, что установленный его усилиями режим, называемый «интегральным национализмом», состоит в ближайшем духовном родстве с системой, сложившейся в те славные времена завершения Реконкисты. Собственную деятельность он воспринимал закономерным продолжением трудов королей Кастилии и Арагона, сумевших объединить под своей властью почти весь полуостров и создать сильную Испанию. Для своей страны Франко признавал право на существование лишь одного идеологического течения — кастильского национализма. Все прочее он в публичных выступлениях называл «прогнившей демократией», с которой боролся и над которой восторжествовал.
Наряду с культом национализма в массовое сознание активно должна была внедряться мысль о превосходстве общества, устроенного по принципам казармы. В своей военной практике Франко убедился в преимуществах такой модели, предельно простой, прочной, устойчивой и легко управляемой. Ему казалось, что в условиях острейшего и затяжного кризиса, переживаемого страной, максимальное внедрение в жизнь общества армейской ыодели поможет быстрее преодолеть трудности.
Надо заметить, что армейский стиль жизни в Испании имел весьма самобытные черты, делавшие его более привлекательным, чем, к примеру, общеизвестный «прусский милитаризм». Национальные военные традиции в Испании зародились в ходе Реконкисты, когда военная деятельность, проявлялась прежде всего в борьбе против мавров и воспринималась как дело всей формировавшейся нации. Если в Пруссии (и в большинстве стран Центральной Европы) между дворянином-офицером и крепостным солдатом была пропасть, то в Испании рядовые были выходцами из свободных кастильцев, предки которых зачастую получили дворянство за участие в Реконкисте. Это наложило отпечаток на отношения между командным составом и нижними чинами в испанских вооруженных силах, проявившихся в некотором размывании межклассовых перегородок в армейской жизни. При полном соблюдении дисциплины и субординации отношения между начальниками и подчиненными меньше затрагивали личное достоинство солдата.
В жизни народа, выполнявшего историческую роль щита европейской цивилизации на юго-западе Европы, военные традиции имели большое значение в формировании национального самосознания. Их роль сопоставима с тем, что свойственно российскому менталитету, сформировавшемуся в аналогичных условиях «щита» восточного рубежа обороны «Старого Света».
В испанском обществе отход от культа защитника отечества наметился лишь с концом франкистской диктатуры, когда страна позаимствовала идеологию англосаксонской демократии, ориентированную на индивидуализм и материальные ценности. А прежде в стране, где даже анархизм носил ярко выраженные черты авторитарности, внедрение в общественное сознание армейского принципа «приказано — выполняй» не было особенно тяжким делом.
Не стоит думать, что, привнося в жизнь страны элементы армейского уклада, Франко калечил гражданское общество Испании. Скорее он, оказавшись во главе давно и глубоко больного общества, стремился мобилизовать в своем народе те качества, которые являлись неотъемлемой частью испанского менталитета и могли помочь нации выкарабкаться из этого состояния.
Сподвижник Франко генерал Аранда в беседе с представителем германского генерального штаба, состоявшейся вскоре после окончания войны, сказал следующее об основополагающем принципе официальной идеологии новой Испании: «необходимо посеять в испанском народе идею, способную объединить всех национально мыслящих испанцев, а каждый испанец — националист, по крайней мере в своем отношении к загранице».
Однако помимо долгосрочных идеологических программ, направленных на преодоление кризиса, приходилось осуществлять мероприятия тактического характера, способные обеспечить немедленную стабилизацию обстановки. По завершении боевых действий по стране прокатилась волна репрессий. На всей территории страны вступили в действие специально подготовленные законы, касавшиеся прежней деятельности и позиции политических противников. Одним из главных документов стал закон «Об ответственности за политическую деятельность» от 9 февраля 1939 г., дополненный позднее законами, касавшимися масонов и коммунистов, а также о государственной безопасности, появившимися в 1940 и 1941 гг. Согласно этим законам предстать перед трибуналами «политической ответственности» должны были все, так или иначе причастные к организациям «красной, сепаратистской, масонской или либеральной тенденций».
Министерство внутренних дел, возглавляемое Р. Серрано, располагало широчайшими полномочиями в деле выявления и изоляции противников режима. Процесс судопроизводства был значительно упрощен. На всю страну было распространено действие законов, принятых на подконтрольных диктатуре территориях еще в период военных действий. Новое трудовое законодательство «Хартия труда», обнародованное в марте 1938 года, лишало рабочих права на забастовки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
