— Чего брать-то, Олег Петрович?
— Я покажу.
И тут Федор решился. В конце концов, терять ему абсолютно нечего. У него больше не осталось ничего, даже той крохотной свободы, которая была три дня назад!
А девушка… Девушка все равно что из другого измерения. Ей нет и не может быть до него дела, у них, в том измерении, все не так, как здесь, у нас, и вряд ли они вообще знают о нашем существовании.
— Его не бес попутал, — очень громко сказал он в спину Олегу. — Ему заказали коллекцию. А он заказал ее мне.
Олег повернулся, и Федор даже испытал секундное удовольствие. Такого обалделого выражения на таком равнодушном лице он и представить себе не мог!..
Пятнадцать секунд славы, мелькнуло у него в голове. Должно быть, Энди Уорхолл имел в виду нечто совсем иное, но у Федора Башилова слава оказалась под стать ему самому!
— Какую коллекцию? — осторожно поинтересовался Олег Петрович. — Марок? Открыток?
— Нет, — бойко ответил Федор Башилов. Даже залихватски так ответил, с огоньком. Девушка из другого измерения не сводила с него глаз. — Серебро и бронза. Часы, поднос с кувшином и стаканами, чернильный прибор, распятие, шкатулка и кофейник.
Весь вид его как бы говорил: «Что, съел?», и Олег Петрович подошел поближе, рассматривая его.
— Так. Что это за коллекция?
— Демидовская фамильная.
— Кто, что и кому заказал?
— Ему, — Федор кивнул на тело антиквара, — кто-то заказал эту коллекцию. А он заказал мне.
— Что значит — заказал?
— Он попросил меня достать ее и обещал хорошо заплатить.
— А ты знал, где можно достать такую коллекцию?!
— Знал, — ответил Федор Башилов. Вся лихость слетела с него, стало погано и мерзко, как будто он полдня ел слизняков. — В музее.
— Ты взял ее в музее?!
— В Музее изобразительных искусств. Я там работаю. И я не взял, — ненавидя себя, продолжал он громко. — Я ее украл!
— Ешкин кот, — негромко сказал Гена. — Только этого нам не хватает!
— Я не понял, ты вор?!
Федор посмотрел на Олега исподлобья.
— Видимо, да. То есть точно да. Вор.
— Чушь какая-то, — сказала Виктория убежденно. — Это просто ахинея!
— Я работаю в музее, — продолжал Федор Башилов. — И Василий Дмитриевич сказал, что заплатит мне, если я украду для него серебро и бронзу у нас в отделе. То есть из наших запасников!
— Олег Петрович, — Гена встряхнул гигантской сумкой, которую держал в руке, и все посмотрели на него, словно он сказал какую-то дикость, — сейчас не время разбираться! Того гляди нагрянет кто-нибудь. Нам бы уехать от греха подальше, а уж потом бы разобрались.
Олег секунду помолчал.
— Да, — согласился он быстро, — ты прав, пожалуй. Нужно забрать оставшиеся предметы и ехать. Ты поедешь с нами.
— Я поеду с вами, — согласился Федор. — А вы кто?
— Никонов Олег Петрович! — рявкнул тот.
— Нет, постойте, а как же Василий Дмитриевич?! — Виктория переводила взгляд с одного на другого. — Мы же не можем вот так его тут бросить?! Одного?!
Никто не слушал ее, а она все спрашивала, и Федору было ее жалко и стыдно перед ней.
— Все, пошли. Гена, смотри за этим!.. — сказал Олег вернувшемуся с полной сумкой Гене. — Виктория, ты поедешь домой, поняла? Где твоя машина?
— Да не поеду я домой! Я «Скорую» вызову, и милицию тоже! Вы что? Нелюди?! Так нельзя, нельзя!..
— Ты будешь делать то, что я тебе скажу, — глядя ей в глаза, сказал Олег Петрович. — Милицию я вызову сам, а для «Скорой» тут работы нету. Ты поедешь домой и никому ничего не скажешь. До той поры, пока я тебе не разрешу. Поняла?
— Нет! — закричала Виктория, но ее никто не слушал.
— Свет гасить, Олег Петрович?
— Ничего не нужно.
— Олег, ну так нельзя! И домой не поеду ни за что! Я теперь не усну! И что я папе скажу, он же сразу увидит, что у меня плохое настроение! Ну, Олег, ну что ты делаешь?! Я не пойду!
Олег Петрович тащил ее, а она упиралась, следом двинул насупленный Федор, а Гена уже открыл уличную дверь, из которой сразу потянуло морозом — еще похолодало, и в проеме стало видно небо. Над заледеневшей рекой выкатились звезды, огромные, яркие, как серебряные монеты, брошенные чьей-то веселой рукой!..
— Где твоя машина?
— Там же, где и твоя, за углом!
— Ты просто ехала за нами от самого ресторана?
— Ну конечно! И не поняла, почему вы так далеко остановились! И я даже не знала, куда ты пошел, а потом увидела у Василия Дмитриевича свет и поняла, что ты к нему смылся! Я же не знала, что он… что его… убили!
— Олег Петрович, может, дверь чем подпереть?
— С ума сошел, что ли?! — рявкнул Олег. — Быстрее в машину, пока нас всех не… загребли в милицию!
— Зачем в милицию?! — испуганно спросила Виктория. — Мы ничего плохого не делаем!
Гена с огромной спортивной сумкой вдруг замер в дверях, загромоздил проход.
— Что такое?!
— Тише! — Это Гена сказал. Сказал как-то так, что Виктория моментально перестала причитать, и Федор перестал тащить на плечо съезжавшую лямку от рюкзака, а Олег Петрович вытянул вперед шею, как чем-то напуганная черепаха — если черепахи бывают напутанными.
Гена нашарил на стене выключатель и щелкнул.
Стало очень темно и тихо, только рефлектор сипел и скрипнула половица под подошвой Федора Башилова, когда он осторожно шагнул вперед.
Гена, закрывавший проход, как-то странно, боком, присел и неслышно опустил на крыльцо свою сумку, держа на отлете левую руку, как фигурист.
Олег протиснулся вперед и стал у него за плечом.
— Там кто-то есть.
— Где?
— Слева.
Олег сделал попытку выглянуть, и Гена совершенно бесцеремонно задвинул его обратно.
— Никого там нет.
— Есть.
Правой рукой придерживая Олега Петровича, левой Гена ловко достал откуда-то из-под мышки короткий черный предмет, и Федор понял, что это пистолет!
— Может, через черный ход?
— Какой тут, к бесу, черный ход!
Они шептались почти неслышно, и у Федора от напряжения вспотела спина.
— Уходить надо. — Это Гена сказал, и оглянулся, и скользнул глазами по остальным, словно прикидывая, смогут они уйти или нет. Похоже, ничего утешительного он не увидел, потому что губы у него странно искривились. — Значит, так. Я подгоню машину. По моему сигналу вы выходите и быстро садитесь. Ясно?
Олег Петрович кивнул. Спорить с Геной в данной ситуации не приходилось. Он был профессионалом, а Олег привык доверять профессионализму. Если Гена считает, что нужно выходить по сигналу, значит, они пойдут по сигналу, а там видно будет.
— Я пошел, — неслышно сказал Гена и вдруг пропал, как и не было его. В дверном проеме осталась только громадная сумка, съехавшая на один бок, привалившаяся к косяку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
