Раздавшееся из леса сдвоенное уханье филина моментально разрядило обстановку. Стволы немного опустились и некоторые не особенно сознательные и твердые личности облегченно выдохнули. Но не ВаСю и внезапно забеспокоившиеся дракончики.
Из окружающей поляну темноты выступила процессия, причем довольно невеселая. Заляпанные болотной жижей и облепленные тиной бойцы, тяжело передвигающие ноги, кое-как выбрались на освещенный участок местности и устало опустились на землю возле костра. Напряженность, буквально витающая вокруг двоих из пришедших, ватным ковром легла на поляну. Уж слишком добрыми взглядами перебрасывались Иванов и Ссешес. Впрочем, дальше "перестрелки" и ломания невидимых копий дело не продвинулось. Этому немало способствовало внезапное появление легко узнаваемой фигуры Духа Чащи, с негромким стариковским кряхтением выступившего из примыкающего к поляне подлеска. На глазах у всех поскрипывающая фигура подошла, внаглую пристроилась у костра, на нагретое вскочившим до этого Сергеем место… и абсолютно безразличным тоном сказала, как будто бы танцующим над костром искоркам и частичкам пепла:
— Попробуй успокоиться, не стоят они того. Сходил бы лучше, себя в порядок привел — а то сорвешься еще. Да и похож сейчас на гоблина какого-то. — И уже менее задумчивым голосом выдал совсем уж непонятную тираду в сторону ВаСю. Впрочем, она-то поняла "на отлично" и мгновенно засуетившись, организовала, как по волшебству, кусок ткани в качестве полотенца, два гребня и сверток, в котором Сергеич с удивлением узнал (по оберточной бумаге специфического вида) отложенное для обмена с селянами мыло. Но возмущаться не стал, так как вид у командира был, можно сказать, страшный. Во всяком случае, выдержать взгляд, которым он обвел собравшихся на поляне людей, было ой как трудновато. Можно сказать, чуть ли не до печенок пробирало. Химик так вообще икать начал, да так звонко, что вокруг невольно заулыбались. И атмосфера потеплела на пару десятков градусов.
— Ладно! Старшина, с тебя еда. Я скоро буду. — И уже отходя за световой круг, повернувшись к Духу Чащи и стараясь не смотреть в сторону Иванова, намного более спокойным голосом дроу продолжил: — Присмотри тут за ними, скоро буду…
…
Иванов сделал первый, пробный глоток чая и покрутил головой: — Да-а… погорячились… Контузило тут твоего чернявого немного. Вот он и сорвался…
Только сейчас стало заметно, что руки, держащие обтянутую берестой кружку, чуть подрагивают.
— Да вроде нет… трупов. Во всяком случае, вокруг не видать-то. Да и ты живой… вродь. Ничо, сейчас его лисица успокоит. У них ведь, считай, ауры переплетены, так что она его состояние чует получше, чем старые раны непогоду, вот и подлечит сейчас, да и пока волосы расчесывать будет, успокоит.
Дух Чащи, медленно поскрипывая не до конца стабилизировавшимся телом, искусно изображая старческое кряхтение, поудобнее разместился на лежащей у костра коряге.
— Чегой-то не поделили, буйны молодцы? Красных девок нешто, аль ишшо чего?
Иванов неторопливо отхлебнул из кружки и смотря сквозь пламя костра на Лешего, устало ответил:
— Смотрю я на него и не могу понять… Или сопляк, жизнью не битый, или дурак, которого бей не бей — толку не будет… Или то и другое разом? А? И ведь упертый как баран, что ему ни говори!
— А! Это… Я с его племенем в последний раз лет тыщ восемь назад общался и уж поверь, тогда они вас, людишек, ни во что не ставили. А уж на что трау упертые, ты сам наверно догадался. — леший затрясся от мелкого скрипучего смеха. Бросив взгляд на, распластавшегося на коленях напряженно прислушивающегося Сергеича, Глау, продолжил чуть тише. — И злопамятные. На память оне никогда не жаловались… Ну как тебе обьяснить-то… Вот сам посуди — сколько весен человек прожить может?
Темные провалы с зеленоватыми искрами внимательно глянули на человека.
— Лет шестьдесят-семдесят… Хотя моему деду уж за сотню перевалило… если жив еще. — Иванов уставился на огонь.
— Ну а эти вот длинноухие живут… да считай недолго оне живут, ну если с моей сосны смотреть. Если вас болезни тварные в землю-то укладывают, так у этих посложней-то будет — жить оне устают… А некоторые, те вообще с ума невеликого сходят. Так уж получилось — для того, чтобы за второе-третье столетие перевалить — могут только те, у кого разум-то на ребячий похож. Дитё-то… оно ж в смерть не верит, да и к жизни по-особому относится…
— Так ты что — нянькой при нем? — Иванов остро глянул на Лешего. — Не ожидал от тебя…
Немного осунувшееся тело Духа Чащи почти по-человечески вздохнуло и, расправив, вроде бы затекшие плечи, протестующе скрипнуло.
— Да нет. Вроде считай, что это он меня усыновил. А что ведет он себя пока так — не беспокойся. Лет через тридцать — сорок, как в родных пещерах ощущать будет. И повторю, чтоб ты запомнил — на память эти длинноухие никогда не жаловались. А уж как обозленное дитя мстить может, ты и сам знаешь.
— Да и ты памятью короткой не страдаешь… Да только если дед не врал — законы чтишь… С тобой по чести — и ты честен.
— Есть такое. Да и Глава тоже договоры чтит, даже в ущерб себе. А за честь порушенную, али слово в грязь втоптанное… не дурак верно, догадаисси?
Иванов отставил кружку с остатками чая и протянул ладони к огню: — Значит, и поговорить можно будет. Как вернется. Вот значит, как круто заварено — всё в одном и принимай как есть…
— Ну а что ж непонятного-то, неужто дед али бабка о них сказок не рассказывали? Да страшилками не страшили?
На фоне умиротворяющего потрескивания сучьев в костре, неспешная речь Духа Чащи была практически единственным звуком, если не считать тихого дыхания напряженно вслушивающихся в этот странный фантасмагорический разговор солдат. Иванов еще более заинтересованно уставился через костер на лешего и аккуратно, боясь спугнуть, закинул удочку-вопрос:
— Да нет — не слыхал, может расскажешь?
— Неужто даже в сказках не сохранились? Али слова трау, свартальф, дёккальф ничего не говорят? Хм! Вот ведь коротка-то память человеческая. А ведь когда-то чуть ли не богами считали. Поклоняться вродь не особо поклонялись, но при нужде жертв за милую душу резали. Правда немного их было, трау-то — считай на моей памяти сотня-полторы, может две. Мир наш им не особенно подходил, поверхность оне не любят, а с подземельями в нашем мире туговато — так что кроме нескольких баз да разведывательных отрядов, они тут и не появлялись. Да и интересоваться начали только после того, как их извечные враги альвы или высшие эльфы, как оне сами себя любят называть, решили было тут колонию создать, вырезав предварительно мешающих людишек. Ни к чему хорошему, кстати, это не привело. Нет — сперва конечно пару племен длинноухие под нож пустили легко, а вот потом…
Задумчиво блуждающий где-то в седой древности взгляд Духа Чащи не останавливаясь скользил по языкам пламени и нырял в горящие рубинами глубины костра.
— Оказалось, что каменный-то топор, али палица дубовая, раскалывают черепа почти так же легко, как эльфийский меч, но топоров намного больше. И есть у меня подозрение, что людям тогда чуток помогли…
Ну, не о том разговор. После того, как напряженность магического фона упала ниже нужного, межмировые порталы перестали действовать и оставшиеся в этом мире попали в ловушку, как кур в ощип. Тут и вышло, что эльфы без магии, в условиях полного ее отсутствия, практически полностью теряют свое долголетие и живут лет триста-четыреста — не боле. К оставшимся здесь трау это тоже относилось. Только если экспедиционный корпус светлоэльфийского дома включал в себя некоторое количество женщин, то у трау, так уж повелось, отряды в основном чисто мужские… Вот они и вымерли первыми — и трёхсот лет не прошло…
Откуда эльфийки? А… Лучницы, если память не подводит — отряд серебряных листьев. Ну, вот и получилось, что сперва в нашем мире вымерли трау, а потом и эльфы или альвы, как вы их называли. Ведь оказалось, что ни первые, ни вторые при отсутствии магии не могут приносить жизнеспособное потомство с людьми. Эльфы, правда, вымирали чуть дольше, последних вроде убили то ли две, то ли две с половиной тысячи лет назад.
К тому времени они ж окончательно одичали, письмо утратили и стали похожи на прочих лесных охотников, толку что ушастых… Вот и вся история. Так что я сам очень удивился, надысь повстречав при пробуждении настоящего трау.
…
Командиру Айнзацгруппы A группенфюреру СС Эриху фон дем Баху
От командира Зондеркоманды 5a штурмбаннфюрер СС Эрнста Фрюхте.
Секретно.
Доношу до вашего сведения об инциденте, произошедшем в моей команде 3 августа сего года.
Одна из подкоманд под руководством унтерштурмфюрера СС Кляйста выполняла очередное задание в районе деревни Беловежа. В 16–20 при перемещении на приданном нам автотранспорте по дороге Бесльск — Пружаны им и его солдатами был замечен необычный объект, двигающийся по воздуху в южном направлении на высоте порядка десяти — пятнадцати метров. Все описания данного объекта сходятся к тому, что это был маленький летающий ящер зеленого цвета. Внезапность его появления и большая скорость перемещения воспрепятствовали попыткам его сбить. Особую странность составляет тот факт, что данный летающий ящер в полете выдохнул ясно видимый на фоне неба язык пламени.
