Не представляю, что могло произойти в её крошечном мозге, чтобы привести в мою же квартиру двух посторонних мужиков.
Возвращаюсь к себе уже под утро. Пьяный и удовлетворённый во всех смыслах.
Тео дрыхнет в гостиной на диване и, к счастью, он один.
— Ну, как все прошло?
— Лучше не бывает, и я нисколько не преувеличиваю. Я понял, как мне этого не хватало! — поясняю заплетающимся языком. — Никаких запретов, только свобода действий — это дорогого стоит.
Я приземляюсь в кресло, врубаю настольную лампу и замечаю на щеке Тео глубокую царапину с запекшейся внутри кровью.
— Что это за дьявольская отметина у тебя на лице?
— Эта ненормальная начала распускать руки. Она обвинила меня в том, что это я плохо на тебя влияю! Прикинь, решила на меня всех собак спустить! Чокнутая!
Я тяжко вздыхаю, представив себе, через что ему пришлось пройти по моей вине.
— Прости, я не должен был вешать на тебя все это, но я не мог оставаться, и ее оставить здесь не мог. Иначе все гораздо усложнилось бы.
— Да брось, ты правильно поступил... Мог бы, конечно и помягче с ней, но что сделано, то сделано, братишка, — хлопает меня по плечу, а затем достает из бара еще одну бутылку элитного вискаря. — Давай сейчас выпьем за то, чтобы эта ошибка была первой и единственной в твоей жизни.
Под звон бокалов я с особой твердостью заявляю:
— Второй такой ошибки уже не будет!
Глава 26. Даймонд
Наши дни
Стук в дверь.
— Войдите!
Дверь открывается и в кабинет нерасторопно входит Ассоль.
Ее вид мне кажется несколько подозрительным. Что-то изменилось за те три часа, что она пребывала за работой. Сейчас она выглядит подавленной и обеспокоенной.
— Что-то стряслось? С Алексом всё в порядке? — почему-то первым делом беспокоюсь о мальчишке.
Подлетаю к ней и заключаю в объятья.
— Да, всё хорошо. Просто голова разболелась с непривычки, — оправдывается она, избегая моего взгляда.
— Можем поехать домой, — целую поочередно в виски, всерьез думая, что мои поцелуи окажутся целебными. — Нет проблем, завтра закончу с делами.
— Было бы не плохо, — на лице ее проясняется улыбка. Ассоль крепче обнимает меня, уткнувшись в плечо. — Тем более мне нужно с тобой поговорить.
— Что-то серьёзное? — насторожен как никогда. Я приподнимаю её подбородок указательным пальцем, желая посмотреть ей в глаза. — Малышка, ты пугаешь меня. Ты сегодня какая-то странная.
— На самом деле ничего серьёзного. Просто, сидя в одиночестве, я пришла к выводу, что совсем тебя не знаю. Мне хотелось бы, чтобы ты рассказал о себе, выдал свои постыдные секреты, поведал мне о тайнах, если таковые имеются.
Моментально прокручиваю у себя в голове, что могло быть на компе у Тео.
Не нашла ли она наши совместные фото с Оливией?
— Ну, раз такое дело, готовься к весьма долгой, но до жути скучной речи! Тайн у меня как раз-таки дохрена и больше!
— Серьезно? — азартно потирает ладони, заметно приободрившись.
Неужели девушки и впрямь любят копаться в чужом грязном белье?
— Всё, что захочешь расскажу! Обещаю, буду предельно откровенен с тобой, но это не значит, что тебе понравятся мои откровения.
— Почему ты так уверен?
— Потому что я сам от них не в восторге.
Всю дорогу к дому я отмалчиваюсь, находясь на какой-то особенной лирической волне, будто все хорошее одним махом выкачали из меня.
Под фоновую музыку я ухожу в себя настолько, что даже не замечаю сигналов светофоров.
Я размышляю о гадком — стоит ли затрагивать тему бывшей?
По сути, Оливия не имеет ко мне никакого отношения. Почти. Наша дерьмовая песенка давно уже спета. И сейчас я даже не вспомню, когда в последний раз слышал что-либо о ней.
Дома мы в безмолвии ужинаем. Макария по-прежнему избегает моего взгляда, а я потихоньку начинаю грызть себя изнутри, пока в итоге не плюю на всё.
В конце концов, все рано или поздно совершают ошибки. Главное — вовремя сознаться в них.
Переодевшись в пижамные штаны, я решительно подхожу к Ассоль, смакующей вино и скучающе уставившейся на дизайнерскую люстру.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я настырно подхватываю её за руку и веду прямиком в спальню.
— Пойдём, малышка.
— Куда?
— Как куда? На допрос, разумеется! Где ты еще сможешь залезть мне под кожу, если не в постели? Ну, так и что ты хотела бы узнать обо мне? Спрашивай, я готов ответить на любой даже самый каверзный вопрос.
Подхватив ее на руки, я заваливаюсь вместе с ней на кровать, отчего та заливисто хохочет.
Ну, наконец-то, она повеселела. Не хотелось бы, чтобы из-за моего паршивого настроения она печалилась.
— Какие у вас отношения с Тео? — начинает сходу, удобно расположившись на животе рядом со мной и подперев подбородок кулаком.
Приплыли! Что-что, но такого вопроса я вовсе не ожидал.
— Чего, блин? — протягиваю, косо ухмыляясь. — Честно, я готовил себя к несколько другим вопросам. Скажем, что-то из разряда "сколько у меня было серьёзных отношений?", "любил ли я когда-нибудь?", "изменял ли?". Ну, что обычно спрашивают девушки, когда им хочется поругаться?
Ассоль закатывает глаза. Кожа ее лица покрывается милейшим румянцем.
— Я не та девушка, к которым ты привык. Пора бы тебе уже понять!
Как же ты права! Такой таинственной и сексуальной оторвы с кристально чистой душой я никогда и нигде не встречал.
Ассоль — моя бесценная находка. По праву могу называть себя кладоискателем, поскольку на просторах лазурного берега я отыскал "клад", с которым делиться не намерен, даже если с руками оторвут.
— Не та, это уж точно, — притягиваю её поближе и целую в макушку. — С Тео у нас "выпивательские" отношения.
— Выпивательские? — сводит брови к переносице. — Это как?
— Это значит, что только друг к другу мы можем заявиться с бутылкой вискаря и распить ее под девизом "какая нынче хуевая жизнь".
Ассоль многозначительно хмыкает.
— Вы не ссорились в последнее время?
— Так чтобы основательно — нет. Если мы и можем повздорить, что бывает довольно часто, то это ненадолго. Он — мой лучший друг, я дорожу им как братом.
Она сужает глаза в маленькие щёлочки, как будто в чём-то подозревает меня, или же вовсе не верит словам.
— Ладно, а есть ли у тебя такие знакомые, с которыми ты не очень хорошо общаешься?
Вот тут я всерьёз задумываюсь, и прихожу к выводу, что под это определение попадает только один человек.
— Зачем тебе нужно это знать?
— Вопросы здесь задаю я, Мистер Неттинг! — строжайше пригрозив, она неожиданно пересаживается верхом на меня.
— После расслабляющего массажа я охотней отвечал бы на твои вопросы.
На самом деле это была лишь шутка, однако Дьявол понимает мои слова буквально и уже в следующую секунду принимается массировать мне грудь.
— Мои прошлые отношения закончились не совсем на приятной ноте. Наверное, моя бывшая — единственный человек, который считает, что я несправедливо с ней обошелся.
— Вы с ней до сих пор общаетесь?
— Нет, я не видел и не слышал её уже довольно давно.
Её совсем не удивляют мои слова. Она всё так же наминает мне кости, массирует плечи. Со знанием дела и с разгорающимся огнем в глазах.
И я до такой степени обмякаю, кайфуя от расслабления, что готов выложить ей все явки, адреса и пароли.
— Ясно! И как же её зовут? — прикусывая губу, скользит ладонью вдоль торса. Медленно дразня. Ассоль запускает свою руку мне в штаны и обхватывает кулаком до предела возбужденный член.
— Оливия Престон, — сдавленно выдыхаю.
— У Оливии с Тео были какие-то взаимоотношения? — она высвобождает член из штанов, склоняется над плотью и весьма неожиданно проскальзывает по головке острием языка.
Всё. Теперь я точно готов рассказать ей обо всем. Она отыскала у меня рычаг давления.
