Свелок чувствовал, что кровь горит от боевой ярости, пронизывающей мышцы и переполняющей чувства. Он был Космическим Волком, воителем Фенриса, и его единственным предназначением было убийство. Эта погоня, этот бег казался ему отвратительным. Только нерушимая святость приказов не давала ему развернуться и обрушить гнев Русса на каждого клона Гренделя на этой планете. Он знал, что кислотный океан наступает, что весь мир вскоре покроется бурлящей смертью. Но все же мысль о том, чтоб сойти с пути охоты ради видений жреца, вызывала у него отвращение.
Они достигли начала длинного узкого ущелья. Каменные стены, сплошь иззубренные и почти отвесные, преграждали все направления, кроме южного. В нескольких метрах впереди путь резко поворачивал вправо и терялся за огромным каменным массивом.
Визор Свелока замерцал, и он моргнул, чтобы улучшить сигнал. Он видел знаки сближения с целями по ту сторону скалы. И их было много.
Варек ухнул от радости.
— Добыча! — возопил он, ускоряя шаг. Подобный медведю Локр, что шел рядом, оживил свой светящийся ледяной топор и издал хриплый рев гнева. — Корм моему клинку, брат!
Только Клинок Ворона сохранял молчание, и его волчий дух оставался в темноте. Свелок не обращал на жреца внимания, Энергия растекалась по его сверхчеловеческим конечностям, энергия, требовавшая выплеска. Он был Волчьим Стражем, полубогом битвы, самым могучим и чистым из всех инструментов погибели, какими владел Всеотец, и это было тем, для чего его создали.
— Убить их всех! — рявкнул он. Оба сердца грохотали. Он бросился за поворот, в открывавшееся следом ущелье. Мускулы напряглись для удара в ожидании праведного убийства. Некая эйфория вызвала к жизни улыбку-оскал на скрытом шлемом лице.
Там, за скалой, по обе стороны вздымались высокие каменные утесы, сжимая меж собой узкую полосу ровной земли. Массивные твари-Грендели, безмолвные и темные, ступали по камню, словно титаны. Среди них парили летучие создания. Были здесь и меньшие звери, покрытые такой же, как у всего их рода, шкурой из омытого кислотой камня, многогранной и усеянной прочными, как алмаз, шипами и наростами. Их огромные пасти были открыты, в каждом виднелись ряды зубов, способных рвать доспехи.
Посреди них виднелись еще какие-то существа — загнанные, съежившиеся. Ксеносы пришли убивать.
— Люди! — выкрикнул Локр, набрасываясь на ближайшую крупную тварь. Ледяной топор врезался в волочащуюся по земле ногу и вышиб осколки и искры.
— Спасти их, — приказал Клинок Ворона, припадая на одно колено и поливая болтерным огнем кружащих летунов.
Свелок атаковал ближайшего шипастого ксеноса, пригнулся от неуклюжего замаха и ударил его силовым кулаком. Трескучее разрушительное поле пробило каменную грудь, и она разлетелась на осколки. Астартес провел апперкот по голове монстра, сбивая с нее острые отростки, а затем расколол чудовище на куски мощным ударом наотмашь. Останки ксеноса рухнули, и Свелок двинулся дальше, в самую гущу рукопашной.
Двое Гренделей рвали на куски дюжину серокожих, шипящих от взвешенной в воздухе кислоты оружейных сервиторов. Пока Свелок мчался на помощь, одного большого уже разодрали взмахом лапы. Огромные когти пронзили бледную плоть, затрещали и захрустели имплантированные механизмы. Вспышки лазеров летели во всех направлениях, без всякого вреда отлетая от каменной шкуры ксеносов.
— Что они тут делают? — рыкнул Варек. Он поразил свою цель шквалом точно нацеленных болтов и вихрем крутанулся к первой из медлительных шагающих тварей.
Свелок послал сплошной поток болтерных снарядов в другого шипастого врага и ринулся в ближний бой. Стиснув огромные кулаки, над ним навис Грендель.
— Русс их знает, — ответил он. — Просто покончите с ними!
Над ними громыхнул гром, разветвленные молнии обрушились с неба. Так же флегматично, как и всегда, Клинок Ворона принялся за дело. Полетели стрелы обжигающего колдовского огня, пронзая каменные шкуры и кроша конечности. Губительный дождь разрушения, с визгом рушащийся с неба, уничтожил всех меньших летунов в воздухе.
Свелок набросился на ближайшего Гренделя, озаренный трескучим сиянием вокруг силового кулака. Волчий дух внутри взвыл, когда он вогнал кулак в основной коленный сустав твари. Каменная скорлупа разлетелась на куски, и гигантский ксенос пошатнулся. Существо взмахнуло кулаком, целясь в голову Свелока, но Космический Волк уже двигался — отскочил в сторону и выпустил очередь болтов в раскрытую пасть Гренделя. Снаряды взорвались, осыпав монстра шквалом искр.
— Смерть чужаку! — взревел Свелок. Хриплый голос вырвался из вокс-устройства шлема и отразился эхом от стен ущелья. Он стиснул палец на спуске, и двойные стволы изрыгнули новые потоки болтов, разрывающих камень.
Отброшенный яростью атаки, Грендель рухнул, хватая воздух сломанными конечностями. Свелок прыгнул на него. Силовой доспех вознес его в воздух, и воин приземлился прямо на грудь противника. Он ударил гудящим кулаком вниз, прибивая монстра к земле. Второй, третий, четвертый удар — рука двигалась, будто поршень, перчатка, окутанная разрушительным полем, пробивала камень и входила в самое сердце ксеноса. Чудовище хрустнуло, проломилось, растрескалось и наконец рассыпалось на куски.
Тогда Свелок соскочил с него и повернулся к следующей жертве, сжав силовой кулак для следующей атаки.
Космические десантники прорывались сквозь ксеносов, делая то, для чего были созданы. Осталась только одна крупная тварь. Клинок Ворона окутал ее аурой сияющего света, поднимающейся от земли и связанной с его посохом извивающимися, трескучими молниями. Существо беспомощно извивалось в ореоле психической силы, заточенное, словно насекомое в янтаре. Клинок Ворона проговорил единственное слово. Трещины в броне твари вспыхнули белым пламенем, на секунду застыли, будто пылающее кружево, а затем существо исчезло в грандиозном всесжигающем взрыве, напитанном силой эфира. Рассекая воздух, разлетелись тяжелые куски разломанного панциря, дымясь и шипя от призванных жрецом энергий варпа.
Варек и Локр запрокинули головы и завыли в честь победы, потрясая оружием, как воинственные варвары Фенриса, которыми они некогда и являлись.
— За Всеотца! — громыхнул Свелок, дав выход боевой ярости. Локр воздел огромные руки в жесте решимости и триумфа, и черепа на его поясе застучали друг о друга и закружились вокруг тела.
Только рунический жрец оставался неподвижен. Он позволил чудовищной силе, находящейся в его власти, уйти и молча двинулся вперед. Перед ним лежали тела сервиторов, растерзанные кислотой, ксеносами или и тем, и другим. Посреди них съежилась фигурка человека, облаченного в некий защитный костюм и неуверенно поднимающегося на ноги.
Свелок выругался про себя. Что с этим жрецом не так? Неужели, занимаясь рунами, он настолько притупил свои клыки, что не мог наслаждаться победой, как пристало Сыну Русса? Он с неудовольствием обуздал собственную радость и двинулся к человечку, съежившемуся на земле. Варек и Локр приняли защитные стойки рядом, без сомнения готовые сражаться снова.
Выживший был облачен в красный как кровь массивный доспех древнего образца, который полностью закрывал тело. Тот выглядел неухоженным, его покрывала многолетняя патина и усеивали эзотерические устройства, неизвестные Свелоку. По всей поверхности доспеха виднелись имплантаты цвета латуни, которые издавали плотное гудение и с шипением выпускали пар. Человек поднялся, сервомоторы протестующе завизжали, а из-под скрытых панелей на плечах появилась целая роща мехадендритов и принялась устранять легкие повреждения. На груди виднелся череп Адептус Механикус, почти стершийся от времени.
Лицо человека скрывал прозрачный плексигласовый купол, наполненный бледно-голубым туманом. За этой дымкой не было видно головы, только темная тень, хотя можно было разглядеть паукообразные очертания аугметических дыхательных устройств и парных сенсоров.
— Говори, смертный, — приказал Свелок на низком готике, вознамерившись допросить человека до того, как это сделает Клинок Ворона.
Из-под купола послышалась последовательность щелчков. Наконец из вокс-устройства, установленного на грудине человека, донеслась речь, невнятная от искажений. В голосе не было эмоций, почти ничего человеческого. Он был пропущен через какой-то механизм, очищен от несовершенств и доведен до пустого, стерильного состояния. Свелок ощутил лишь отвращение.
— Адептус Астартес, — произнес голос. Затем опять вереница беспорядочных щелчков. — Низкий готик, диалект Фенрис Вульгарис. Вспоминаю.
Клинок Ворона по-прежнему молчал. Свелок чуял его явную заинтересованность благодаря феромонам, которые выделял его брат по стае и которые ощущались даже сквозь рунический доспех. Что-то взволновало пророка. Еще одно видение? Или что-то другое? Он сдержал низкий горловой рык раздражения. На это нет времени.
