Ваанес посмотрел вверх и увидел в небе вихрь всех цветов радуги, который закручивался вокруг пятна ядовито-янтарного цвета, похожего на злокачественную опухоль в центре водоворота инфекции.
— Великое Око… оно открывается, — прошептал он, но Грендель уже зашагал прочь в противоположном направлении. — Ну что, ты идешь обратно?
Грендель кивнул, кровожадно ухмыляясь:
— За меня не беспокойся. Увидимся на арене.
Ваанесу это не понравилось, но он не придал словам Гренделя внимания, вместо этого задумавшись, чья кровь запятнала нагрудник его доспеха. Железный Воин взглянул на сморщенные останки колдуньи, лежавшие на земле.
— Она что, пыталась вам погадать? — спросил Грендель, становясь на колени рядом с трупом, скрытым свободными складками мантии.
— Что-то вроде того, — признал Ваанес.
— И ты из-за этого ее убил?
— Да.
— Жаль, что такого поворота она как раз и не предвидела.
Как и все подобные мероприятия, Жатва Черепов началась с жертвоприношения. У ног рычащего линейного титана, колоссального и величественного, Тиран Бадаба вырвал сердце пленника — воина из ордена Ревущих Грифонов — и бросил его на песок арены, где оно еще некоторое время билось, истекая алой артериальной кровью.
В течение всего первого дня чемпионы из различных отрядов представляли себя Тирану, восседавшему на высоком троне из бронзы и янтаря, после чего распределялись вызовы на бой. В первую очередь решалась кровная вражда, и несколько чемпионов выкрикнули имена тех, кому они хотели отомстить за поругание своей чести.
Хонсю ожидал, что среди их числа окажется и Пашток Улувент, но гигант в красных доспехах пока не появился.
— Я думал, Улувент придет, — заметил Ваанес, словно читая его мысли. — Обычно чемпионы Кровавого Бога появляются первыми и начинают бойню.
— Нет, для этого Улувент слишком умен, — ответил Хонсю.
— О чем ты?
— Я думаю, он будет выжидать, пока Жатва не наберет обороты, и только потом попытается меня убить. Тогда его победа будет еще значительнее, ведь к тому времени мы уже соберем несколько отрядов, убив наших соперников. Так он совершит свою кровную месть *и* получит всех моих воинов.
— Тогда он хитрее, чем большинство чемпионов Кровавого Бога.
— Возможно, — согласился Хонсю, улыбаясь. — Посмотрим, насколько сработает его план.
— А что насчет Гренделя, где он? Я не видел его со вчерашнего для, хотя он обещал прийти. Другие чемпионы скоро заметят, что один из твоего окружения не явился к началу этих игр со смертью.
— Забудь о Гренделе, — отмахнулся Хонсю. — Он нам не нужен.
— Вижу его, — подал голос Свежерожденный, кивком указав на другую сторону арены. — Вон там.
Хонсю посмотрел в указанном направлении и увидел, как ряды собравшихся чемпионов расступаются, и Пашток Улувент занимает место у края арены. Воин в красных доспехах и шлеме из черепа орка поднял над головой обагренный кровью топор, и тысячи глоток отозвались пронзительным ревом, приветствуя его знамя с руной Кхорна.
Рядом с Улувентом стоял Кадарас Грендель, его цепной меч был вынут из ножен, а на доспехе блестели свежие кровавые пятна. Пожав плечами, Железный Воин поднес лезвие к губам и лизнул еще не свернувшуюся кровь.
— Грендель нас предал? — промолвил Ваанес голосом, охрипшим от гнева.
— Это был только вопрос времени, — отозвался Хонсю. — Честно говоря, я думал, это случится раньше.
— Я его убью, — зарычал Ваанес.
— Нет. Мы с Гренделем сведем счеты, но не здесь и не сейчас, ясно?
Ваанес не ответил, и Хонсю, видя гнев в глазах воина, мог только надеяться, что бывший десантник Гвардии Ворона сумеет сдержаться и не прикончит Гренделя немедленно.
— Хонсю, я тебя не понимаю, — наконец сказал Ваанес после паузы.
— Немногие понимают, — ответил тот. — И меня это вполне устраивает.
* * *
Первое убийство в тот день совершил воин в бронзовом доспехе, украшенном руной Кровавого Бога: он выпустил кишки чемпиону в шипастой броне, который, как заметил Хонсю с первой же минуты дуэли, оказался слабее противника и не имел никаких шансов на победу. Голову погибшего ратника насадили на одну из пик черного железа у подножия трона. Отряд побежденного противника теперь принадлежал убийце, и залогом их верности были сила и мастерство победителя. Такая верность не отличалась постоянством, но немногие из собравшихся здесь придавали хоть какое-то значение тому, на чьей стороне сражаются: главным для них было, что ими командует самый сильный и могущественный чемпион Жатвы Черепов.
Мечник Ранебры Корра убил избранного дружины Йеруэля Мракса, предводителя клана со звезд Кофакса. Обычаи клана запрещали Мраксу сражаться под командованием чужака, и он отсек себе голову когтями собственной энергетической перчатки.
За Вотиира Тарка сражалась громоздкая боевая машина, когда-то бывшая дредноутом, но теперь Темные Механикумы Тарка изменили ее, превратив во вместилище непрестанно вопящей сущности из варпа. Чудовище разорвало на части отряды трех чемпионов, и только один из берсеркеров Улувента смог остановить машину, подорвав ее саркофаг мелта-бомбой и лишившись при этом руки. Демона с воем вышвырнуло обратно в варп, но взрыв уничтожил и всю нижнюю часть тела берсеркера. Даже лишившись ног, он смог подползти к трону Гурона Черное Сердце и возложить к его подножию черепную коробку машины.
В первый день состязаний Свежерожденный выиграл две дуэли: в первой он проломил череп пистольеру из числа корсаров Каарьи Саломбара, прежде чем тот успел выстрелить, а во второй в схватке одолел избранного племени локсатлей из выводка Ксанеанта. Последняя битва длилась почти час, и даже истощив весь свой игольчатый боеприпас, локсатль не смог убить противника.
В Мальстриме, насыщенном энергией варпа, способности к регенерации в дьявольском порождении Халан-Гола возросли, и каждая рана Свежерожденного хоть и причиняла ему мучительную боль, но заживала всего через несколько мгновений. Оставшись без сил и оружия, локсатль был вынужден броситься на Свежерожденного и попытаться пробить его броню источающими яд когтями, но даже его проворство не могло соперничать с выносливостью противника. И вот, наконец, шипящий, задыхающийся ксенос был повержен, и Свежерожденный свернул обессилевшему врагу шею, а затем оторвал голову.
По мере того, как продолжались бои и убийства, отряды, лишившиеся своих чемпионов, начали объединяться во все более крупные группировки под знаменами наиболее сильных командиров. Кадарас Грендель сражался, как всегда, с жестокой, не знающей пощады яростью и выиграл несколько дуэлей для Улувента; Хонсю видел, что Ваанесу все труднее и труднее сдерживать злость в ответ на такое вероломство. Чтобы несколько разрядить обстановку, Хонсю отправил бывшего Ворона на арену вместо Свежерожденного, дав тому время залечить раны, и Ваанес с радостью прикончил одного за другим избранных трех отрядов, тем самым еще пополнив растущую армию Хонсю.
Сам Хонсю выходил на арену дважды: один раз, чтобы убить предводителя пиратов, вооруженного двумя кривыми саблями, острыми, как бритвы; во второй дуэли его противником был воин из расы крутов, его оружием был боевой посох с двумя лезвиями, с которым он управлялся со сверхъестественной скоростью и четкостью.
Четвертый день бойни завершился поединком Свежерожденного и гигантского огра, которого Свежерожденный задушил его собственным энергетическим кнутом и, тем самым, пополнил армию Хонсю сотней этих звероподобных чудовищ.
В итоге остались армии только трех чемпионов.
Кровожадные собиратели черепов Паштока Улувента, танцоры-мечники Ноты Этассай и Железные Воины Хонсю.
С учетом побед, которые одержали его чемпионы и он сам, войско Хонсю стремительно увеличивалось в размерах и теперь состояло приблизительно из пяти тысяч солдат. Под его командованием оказалось множество бронетехники, самые разнообразные ксеносы и банды пиратов. В общей сложности под его знамя перешло семнадцать отрядов — по всем оценкам внушительная сила, способная нанести серьезный урон его врагам.
Пашток Улувент собрал армию примерно в шесть тысяч воинов, а утонченное и смертоносное мастерство Ноты Этассай заработало ему пять тысяч. Каждое из этих войск было достаточно сильным, чтобы отвоевать себе изрядный кусок территории Империума и учинить на нем резню, какой еще не знала история.
Но Жатва Черепов еще не закончилась: правила, установленные Тираном, гласили, что в конце нее должен остаться только один чемпион.
С наступлением темноты три противника вышли на арену, облачившись в доспехи и выбрав оружие сообразно своим вкусам. Искусственная рука Хонсю блестела в свете факелов, зажженных по периметру арены, а позади них толпы воинов ревели, криками выражая поддержку своим командирам.
