– Как скажешь, – миролюбиво согласилась Арина. – Мы все вычистили. Все данные из архивов. Все записи в летописях. Остались только ошметки вампирских легенд, упоминания во второстепенных, забытых всеми документах. А потом мы стерли себе память. Очень основательно к этому подошли.
– Почему же ты помнишь? – спросил Гесер.
– У меня изначально особое мнение было, – сказала Арина. – Чуяла я, к добру эти эксперименты не приведут. Ни с войной мировой, ни с революцией коммунистической. Нельзя так природу человеческую нагибать. И нельзя из зла добро делать. Ни у кого это не выйдет.
– Но ты помнишь! – повторил Гесер.
– Я свою память в ином месте сохранила, – усмехнулась Арина. – Есть у нас, ведьм, одна вещица, что хранит память всех Прабабушек. Мне даже ничего не пришлось специально делать, потому вы мою хитрость и не раскусили. Как взяла ее снова в руки – так и вспомнила… и поняла, чего мы натворили. Но уже поздно было. Только и оставалось смотреть, что с Россией творится. Да на вас, идиотов, поглядывать… поручения выполнять… Пока уж совсем тошно не стало.
Гесер и Завулон сидели как оплеванные. Даже с маниакально-веселого лица Завулона сползла ухмылка. И скажу честно – мне это нравилось.
– То есть ты все знаешь, – сказала Ольга деловым тоном. – Так? Кто входит в Шестой Дозор, как Двуединого победить? Хватит уж о былых обидах пререкаться.
– Хватит, – согласилась Арина. – Да, знаю. Я же потому и дергалась… видела, к чему все идет. Искала пути к спасению. Для себя, для всех нас, для страны, для человечества. Не нашла… А вы что думали – с какой это стати весь тонкий мир стало в России рвать да корежить? Инферно прорывается, Абсолютная рождается, «Фуаран» находится, Тигр приходит… За что нам такие пряники? Где напортачили, там и рвется.
– Ну… – Гесер посмотрел на меня, на Светлану. Отвел глаза. – Абсолютная – это моя инициатива.
– Наша, – сказал неожиданно Завулон, и я с удивлением посмотрел на него.
– Наша, – согласился Гесер. – Мы видели, что в сумраке неспокойно. Всплывали кое-какие обрывки… знаний…
– Поэтому мы вели определенную работу, – сказал Завулон. – Готовили появление Абсолютной волшебницы. Оружия против сумрака.
– Тигр, умирая, сказал мне одну вещь, – произнес я, глядя на Завулона. – Он назвал меня порожденным Тьмой. И добавил, что ты объяснишь, что это значит.
– Могу и объяснить, – легко согласился Завулон.
– Не надо, – попросил Гесер. – Давайте займемся делом…
– Это относится к делу, – сказал я. – Говори.
– Можно сказать, что это вопрос генетики, – произнес Завулон. – Или даже…
– Не надо! – Гесер повысил голос.
– Или даже евгеники, – продолжил Завулон. – Способности Иного не обязательно передаются по наследству, но определенные корреляции есть. Легче всего их рассчитать через несколько поколений. Мы не изучаем гены, но мы рассчитываем линии вероятности.
Гесер больше ничего не говорил. Молчал. Смотрел на меня.
– Абсолютная должна была родиться от двух линий, – не отрывая от меня взгляда, сказал Завулон. – Одна из них – Светлая, и там все было проще, выбор имелся очень большой. Другая должна была быть Темной, и вот она должна была идти через меня. Обязательно.
Я сглотнул вставший в горле комок. Сказал:
– Но я – Светлый.
– Борис Игнатьевич был уверен, что Светлая с Темным не уживутся, – сказал Завулон. – Поэтому подловил момент… и инициировал тебя в Светлом состоянии духа. Я на него был долго обижен за это. Да и на тебя, если честно, злился, хотя ты здесь ни при чем.
– Мой отец – обычный человек, – сказал я твердо. – Обычный нормальный человек!
– Да, – легко согласился Завулон. – К сожалению, дети редко наследуют способности Иных, обычно они проявляются через поколение. У Гесера с Ольгой, правда, был подготовлен свой кандидат, но они ухитрились потерять мальчонку и нашли его слишком поздно. Да и четыре мои последние внучки никакими способностями Иных не обладают. Вот с внуками вышло получше! Но из вас троих повезло тебе.
– Папа – твой внук? – спросила Надя в тишине.
Завулон смущенно развел руками.
– А я что – твоя правнучка? – продолжала Надя.
– А я?.. Гесер, ты мне кто? – воскликнула Светлана.
Она вскочила, подбежала к Гесеру. Тот отстранился, примиряюще поднимая руки.
– Ты мне кто? Отец? Дед? Это что за индийский кинофильм? Может, мне станцевать и спеть песню потерянной и найденной дочки?
– Ты мне не родственница! – повысил голос Гесер. – В твоем роду были Светлые, у тебя был потенциал Великой, этого было достаточно! Да, мы тебя использовали, мы свели тебя… с надлежащими кандидатами. И вписали в твою судьбу рождение Надежды! Но это все, а я тебе – никто!
– Как приятно это слышать! – воскликнула Светлана и залепила Гесеру пощечину.
Схватившись за щеку, Великий Светлый растерянно смотрел на нее.
– Я об этом давно мечтала, – сказала Светлана радостно.
– За меня тоже добавь, – попросил я.
– С удовольствием! – И Светлана добавила. После чего развернулась и пошла к Наде. – Все, мы уходим!
– Мир погибнет, девочка, – сказала Арина.
– Да мне плевать! – отозвалась Светлана. – Раскомандовалась, старая ведьма! Или ты мне тоже – мать, бабка, прабабка?
– Чур-чур меня! – Арина всплеснула руками. – Нет. Только все мы, женщины, – сестры! И что бы там мужчины ни творили – нам за жизнь отвечать, так? А ты же докторица, ты клятву Гиппократову давала…
– Присягу советского врача, – мрачно ответила Светлана. Но – села рядом с Надей, привлекла ее к себе.
– Успокойтесь все, – примиряюще продолжила Арина. – Нашли повод ссориться. А то ты не знала, Света, что тебя к рождению Нади подводили да готовили. Ну и что с того? Дочка умница и красавица. Неужто жалеешь? А ты, Антон? Этот старый хрыч имел шуры-муры с твоей бабкой. Ты и бабку-то почти не помнишь, а про деда разве вспоминал когда? Был и сплыл. Ну вот он, твой биологический дед. Что с того?
– Как что? – спросила Надя. – Меня в классе спрашивали: «Городецкая, ты еврейка?» Я отвечала, что нет у нас в роду евреев. Оказывается – есть! Я всех обманывала!
И вот это внезапно разрядило напряжение. Первым начал хохотать Завулон, похрюкивая и колотя руками по столу. Начал улыбаться Гесер, все еще не отнимая руки от первой пострадавшей щеки. Улыбнулась Ольга; покачала головой, но не смогла задавить смешок Светлана.
– Успокоились? – миролюбиво спросила Арина, и я вдруг заподозрил, что наша веселость вызвана каким-то ее заклинанием – ведьмовским, тонким, незаметным. Она такие вещи хорошо умела. – Теперь продолжим о деле. Дозор Шести состоял из представителей шести Великих Сторон…
– Как неожиданно, – сказала Светлана.
– Во-первых, это вампир, – произнесла Арина. – Представитель древнейших Иных. В Шестом Дозоре вампирскую коллегию представлял Витезслав.
– Мир его праху, – произнес Завулон. – Ах, Костя, ах, паршивец – кого ухлопал!
– Собственно говоря, живых, кроме меня, уже нет, – сообщила Арина. – Во-вторых, это ведьмы. Конклав, как вы понимаете, представляла я. В-третьих, это представитель Светлых магов. Альфред Клаус Ланге.
– Погиб в поединке с Темным магом Кристофом Готье в одна тысяча сороковом году, – сказал Гесер.
– Точнее – они убили друг друга, – поправил Завулон. – С чего-то вдруг приняли близко к сердцу немецко-французские отношения того времени. Странное дело, их словно тянуло друг к другу… А! Я понял!
– Совершенно верно, – сказала Арина. – Готье у нас представлял Темных магов. Видимо, их с Ланге впрямь подсознательно и болезненно тянуло друг к другу, в Шестом Дозоре у них были очень дружеские отношения… – Она покосилась на Надежду.
– Я маленькая девочка и совершенно не понимаю ваших иносказаний, – заявила Надя.
– В-пятых – это был пророк, – сказала Арина.
– Пророк, – произнес я удовлетворенно. – Все-таки пророк. Все верно… И… Арина, я ведь знаю этого пророка?
– Знал, – кивнула Арина. – Эразм Дарвин. Хороший дядька, жалко – пил беспробудно. Особенно как память себе почистил… будто с цепи сорвался…
– Потерял смысл жизни, – негромко сказал Гесер.
Я посмотрел на Завулона, но тот молчал. Только лицо Темного мага, чьим учеником когда-то был Эразм, застыло как каменная маска.
– И Шестая сторона… – Арина помедлила. – В общем-то ее не представляет Иной в буквальном смысле слова…
– Неинициированный Иной, – сказал я. – Зеркальный маг. Верно?
Арина кивнула:
– Вы и сами почти разобрались. Зеркало. Славная девочка по имени Мария Монтессори. Забыв про службу в Дозоре Шести, она вообще забыла про мир Иных. Впрочем, она была разносторонней личностью и прожила интересную жизнь. Человеческую.
