— Ты не знаешь, что там с ними стряслось? — спросил Кратов. — Почему они оказались в лесу, а не… умерли, как предполагалось?
Грегор отрицательно покачал головой:
— Не знаю. Учителя разбираются.
— И зачем Майрону понадобилось изгонять с Фермы единорога? Ведь это один из немногих абсолютно удачных бионтов.
— Потому что Майрон — кабан! — с неожиданным ожесточением заявил Грегор, глядя в сторону.
— Кабан?!
— Угу. Свиной самец. Такое животное, которое обычно берут за щетину и тычут клыкастым рылом в… землю, пока оно не поймет.
— Что поймет? — озадаченно смеясь, спросил Кратов.
— Что оно — кабан… Так я пойду?
— Беги, милый. Спасибо, что навестил. И… не бей Риссу.
— С этого дня она занимается кухней, — зловеще произнес Грегор.
— Как ты полагаешь, что от этого пострадает больше — ее свобода или ваши желудки? — усмехнулся Кратов.
Лицо Грегора сразу же сделалось чрезвычайно озабоченным.
Светило незлое утреннее солнышко. Медлительно перепихивал с места на место напитанные влагой и растительными запахами воздушные массы легкий ветерок. Сдержанно шебуршали над изгородью большими овальными листьями пыльно-серые деревья (поначалу Кратов счел их фикусами-переростками, но это оказалась «ка-он», местная разновидность каштана; чуть позже Кендра Хименес показала ему настоящий тропический фикус — это была махина почти в три обхвата, при виде которой смешно было и вспоминать о традиционной кадке, символе средневекового мещанства!). Кратов сидел на скамье под навесом и немного отстранение взирал на обычную всеобщую суету. Отпаниковав и проревевшись после ночных приключений и рассветного пришествия монстров, Ферма продолжала жить своей малопонятной и многообещающей жизнью. Хотя и нельзя было отрицать, что он внес в нее свою лепту дополнительных забот…
В своем загоне буянил Дракон: ему хотелось на волю, в ледяные струи ближайшей речушки и к несуществующей подруге. Майрон, похоже, о нем позабыл, сейчас у него была другая головная боль (что, впрочем, его никак не оправдывало): стадо «смоляных бычков» всех мастей и размеров, да в придачу Конек-горбунок, плод разнузданной хэллоуинской фантазии…
Важно прошествовала феноменальная сеньорита Мерседес Мартинес Солер, не упустив, однако же, одарить ослепительной коралловой улыбкой Кратова, польщенного вниманием столь значительной особы. Избавившись от кулинарных хлопот, она явно наслаждалась независимостью и отнюдь не спешила к своим ручным растениям.
Совсем низко, почти задевая верхушки молодой самшитовой поросли, пронеслись на скейтах амазонки во главе с чемпионкой Розалиндой. Сорванные встречными потоками воздуха «ноны» трепыхались за спинами на манер тормозных парашютов.
Проплелся незнакомый, самого печального вида вундеркинд, а за ним на почтительном расстоянии неуклюже протопали Кинг-Конг и Годзилла. Земля подрагивала от их тяжкой поступи. Чудища следовали на реабилитационные процедуры, что энтузиазма их мрачному облику не добавляло. Вслед им кто-то невидимый тоненько напевал по-русски:
«По улицам ходила Здоровая Годзилла. Она, она голодная была.»
В тенечке под фикусом пили пиво и с некоторой опаской взирали на эту странноватую компанию спасатели в расстегнутых до пупа оранжевых комбинезонах, напрасно прибывшие с континента. Мимо них в обратном направлении, сияя пугающей беззубой ухмылкой, проскакала и сгинула в аллее уже покончившая с процедурами мантикора.
На крылечке биохимической лаборатории увлеченно беседовали учитель Ольгерд Бжешчот и безымянный круглоухий зверь. Последний обещал породить особенно много вопросов. Никто не сознавался в его сотворении, а сам ушастик упорно не желал указать своего создателя. А может быть, просто не знал. Между тем, по словам Тонга, именно он был самым сложным и многообещающим из всех бионтов. У него была тонкая, высокоорганизованная психика. Он воспринимал эмо-фон и, в свою очередь, мог направленно транслировать собственные эмоции, а также аккумулировать и ретранслировать чужие (чем еще недавно и занимался, пытаясь изгнать Кратова из леса). Он едва ли не способен был читать мысли — то есть обладал свойством, которое никому из известных ученых до сих пор не удалось формализовать, а тем паче искусственно воспроизвести. Однако же некто неназванный все это сумел, воспроизвел и теперь не желал чистосердечно сознаться в великом открытии!.. На счет ушастика строились фантастические предположения. Например: что его придумал и вырастил отсутствующий Большой Виктор (эта гипотеза расценивалась как самая нежизненная: Большого Виктора уважали и ценили, а малыши так и вовсе души в нем не чаяли, но однозначно признавалось то неоспоримое обстоятельство, что звезд с неба он не хватал). Что ушастик был бионтом второго поколения, то бишь естественным потомком каких-нибудь старых бионтов, о которых вообще никто не подозревал или не помнил — ведь Ферма существовала уже лет пятьдесят (хотя бионтами, как представляется, здесь стали заниматься совсем недавно). Что ушастый тайно прибыл сюда с какого-то другого детского острова, например — на самодельном плоту. Что Ферма время от времени неведомым и противоправным образом используется для каких-то тайных, никому не известных научных проектов, к которым дети не имеют никакого касательства, и что если вдруг обнаружатся иные свидетельства означенного свинства, то кое-кому придется открутить башку. И что феноменом круглоухого в первую очередь и займется специальная комиссия, каковая начнет здесь работать с завтрашнего дня, во всем разберется и раздаст всем сестрам по серьгам.
В сторонке грустная, не выспавшаяся, но все равно очаровательная Кендра Хименес сидела на травке, вытянув красивые загорелые ноги, и тихонько тренькала на укулеле. Спасатели бросали в ее сторону жаркие взгляды, увы — недостаточно жаркие и потому бесследно таявшие, не достигая цели, в прогретом воздухе.
Приблизился учитель Тонг, стеснительно присел напротив. Бесчисленные морщины делали его лицо непроницаемым.
— Я слышал, вы уже улетаете, — сказал он.
— Угу, — кивнул Кратов. — Жду, когда мне пригонят гравитр с континента. Боюсь, что дальнюю дорогу на «Коралловый берег» пешком я пока не осилю. Между прочим, что это за зверь такой — «жан-лок-ванг»?
— Банановая змея, — пояснил Тонг. — Небольшая, но вполне ядовитая. Должно быть, вы энергично размахивали руками там, в чаще, чего делать никак не следовало бы, и ненароком ее задели. Все же это девственные леса Индокитая. Вы легко отделались — у вашего организма прекрасно налаженные защитные механизмы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
