Но вот мужчина сбросил с лица капюшон, и оказалось, что он вполне живой человек – самый обычный. На вид ему было около сорока лет, худое узкое лицо с длинным носом, широким лбом и выступающими скулами. Черные как вороново крыло волосы. Пожалуй, его можно было назвать красивым, во всяком случае, значительным (Антон, впрочем, в мужской красоте мало соображал, как и положено стопроцентному натуралу).
– Доброго дня, – громко сказал чернявый.
– Если он добрый… – процедил биолог.
– Если не ошибаюсь, Антон Викторович Арсеньев, майор ФСБ и руководитель лаборатории аномальной аквафауны ЦАЯ?
– Вы догадались посмотреть в мои документы? – не сдержал иронии начлаб.
– Да нет, просто в ЦАЯ я знаю всех ведущих специалистов, так уж получилось. Прошу прощения за слишком настойчивое приглашение в гости. – Заложив руки за спину, тип прошелся взад и вперед, и на миг Антону почудилось, что под полами плаща болтается хвост, но это лишь колыхались складки плотной ткани. – Но опять же, так уж получилось, что обнаружение вами… плантации совсем выбило нас из колеи. Ну да ладно, к делу. Представлюсь – зовите меня Ятаган.
– Вы из «Зеркала»? – зачем-то переспросил Арсеньев.
– Угадали, имею, так сказать, честь состоять в этой достойной организации. Ну а поскольку среди наших целей познание тайн Новой Зоны, то в моем лице вы встретили коллегу – в некотором роде.
При этих словах Антон невольно осклабился.
– Зря вы с таким недоверием относитесь к моим словам! – покачал головой брюнет. – Нам, конечно, создали репутацию сектантов и чуть ли не слуг Сатаны, и не скрою, в наших рядах есть и люди с необычными религиозными взглядами.
Механически начлаб отметил, что говорит с ним этот… Ятаган не как обычный сталкер. Скорее как бизнесмен. Или как начальник с подчиненным? Что-то было в его речи, поневоле заставлявшее внимательно прислушиваться к сказанному.
– Я многое про вас узнал, Антон Викторович, – журчал ровный голос. – И поэтому, услышав, что вы доставлены в нашу… резиденцию, решил предложить вам сотрудничество. Не перебивайте! – строго прикрикнул он, видя, что Арсеньев что-то хочет сказать. – Сперва выслушайте. Так вот, я многое про вас узнал. И как мне кажется, торговаться с вами бесполезно, как и угрожать. Вы хоть и интеллигент, но человек твердый, и заставить вас невозможно, по крайней мере это дьявольски трудно… Но почему бы вам просто не пойти навстречу деловому предложению? Просто подумайте, я могу немало пообещать и обещания свои сдержу. Если вы наведете справки, то узнаете, что Ятаган всегда вел дела честно. Я слишком давно в этом деле, чтобы понять то… То, что российские воротилы большого бизнеса так и не поняли, – ухмыльнулся он. – А именно то, что дела лучше вести честно. Дешевле обходится. Любое мошенничество, построенное на самом тонком расчете, рано или поздно рухнет. – Ятаган развел руками: – Антон Викторович, я так понимаю, что вы считаете меня врагом. Но настоящая война идет не между людьми. Есть более высокие материи, там все и решится… В сущности, наши национальные различия и политические, ну и религиозные разногласия ничто по сравнению с Зоной. Вот у нас тут чужой мир, не где-то, а рядом, на месте великого города. «Пал, пал Вавилон!» – нараспев процитировал он Священное писание. – Знаете, я с юности любил разные тайны и загадки… Например, искал на Аляске и в Канаде города гипербореев…
(В Канаде, изумился Антон. Хотя, с другой стороны, сейчас русских где только нет.)
– Не то чтобы ничего совсем не нашел, хотя все очень старое и сгнило или сгорело… Правда, – чернявый усмехнулся, – индейцы, как мне говорили, и до сих пор хранят «запретные места», где есть входы в подземелья, в которых…
Он запнулся, как будто сказал лишнее.
– Не важно. Так вот, там от одного старого шамана я слышал легенду о Спящем медведе. Суть ее в том, что мы все живем в мире, который всего лишь снится огромному медведю. И поскольку все мы живем неправильно, то медведь ворочается-ворочается и того и гляди проснется. А как проснется, так и миру нашему, и нам всем конец, ведь мы всего лишь снимся тому косолапому… Вот интересно, что думают те старики про Зоны?
Плавная речь Ятагана мало-помалу обволакивала разум Антона, сбивала с толку, как обманчивые движения опытного мастера у-шу.
«Нейролингвистическое программирование? Гипноз?» – подумал про себя биолог, пытаясь выпутаться из невидимой паутины. Вероятно, оппонент его что-то почувствовал. На краткий миг лицо его стало… Очень нехорошим оно стало. С таким отдают приказы расстрелять или пытать. Но чернявый тут же совладал с собой.
– Ну ладно, это все лирика, – вдруг усмехнулся Ятаган. – Но вы ведь ученый, а значит, должны уметь мыслить практически. Что вы скажете об окладе в десять раз больше, чем у вас сейчас, очень больших премиальных и паспорте любой страны на выбор? Потом, само собой, по окончании контракта. Для себя и… ну, скажем, для еще одного человека…
«Черт, неужто они знают и про Киру?! – с обреченным отчаянием подумал биолог. – От кого? От Долгова и его хозяев?»
– И даже американский можете? – стремясь потянуть время, изобразил заинтересованность Антон.
– Далась вам всем эта несчастная Америка! – с раздражением бросил Ятаган. – Удивляюсь – медом, что ли, намазано или Голливуд в голове?! Так это сказочка для тупых! Потому и нравится зрителю! – Он самодовольно ухмыльнулся. – Поверьте человеку, знающему, о чем говорит, не самое хорошее место. Налоги, дорогое, как сто чертей, жилье, нигеры с латиносами, медицина, которая, если что, выпотрошит ваш кошелек не хуже, чем черный трансплантолог бедолагу из Косово; дорогое и скверное образование… Просили б лучше ирландский или канадский. Ну, датский или финский! Тоже неплохо!
– А у вас самого какой паспорт? Или у сотрудников ЦРУ паспортов нет?
Антон заявил это наугад, и в лице оппонента не дрогнула ни единая жилка. Уж слишком спокойно он воспринял подобное заявление.
– Российский, самый что ни на есть подлинный! – самодовольно ухмыльнулся Ятаган. – Есть даже старенькая бабушка, которая подтвердит, что я – это я, и пара друзей детства – они меня опознают, если что. Впрочем, не обо мне речь, о вас. Ну так как?
– Подумать можно?
Антон знал, что совершает ошибку. Стоит дать слабину даже мысленно, втянуться в разговор, чуть отступить, и окажешься во власти тех, кто желает тебя заполучить – будь то родные спецслужбы, криминал, он всегда рядом с людьми Зоны, или чужие рыцари плаща и кинжала. Но что оставалось делать?
– Можно, но не очень долго. – Ятаган, как показалось начлабу, потерял к нему интерес. – А пока… с вами хочет пообщаться человек, скажем так, вам не чужой. Может статься, он будет более убедителен.
Чернявый повернулся и быстро ушел. У входа, за спиной Антона, он сказал что-то кому-то или просто пробормотал под нос. И спустя полминуты послышался стук каблуков по бетону.
И вот гость, вернее, гостья стала перед ним. Совсем рядом. Он окинул взором черную кожу дорогого костюма, темные волосы, уложенные в хитрую прическу и заколотые дюжиной бриллиантовых шпилек, блеск платины и алмазов на белоснежной шее.
Узнал он ее почти сразу, хотя она сильно изменилась, даже волосы перекрасила. Но все равно узнал…
– Здравствуй, Марина, – произнес он, покачав головой. – Рад, что ты жива… Но блондинкой ты мне нравилась больше.
И замолчал.
– И это все, что ты хочешь мне сказать? – подняла брови Серова. – Ты даже не удивлен?
– Ну а что еще тут можно сказать? – грустно улыбнулся Антон. – Я удивлен… Знаешь, не особо, мне давно казалось, что у тебя… проблемы с головой.
Та совсем не обиделась.
– А у кого их в нынешнем мире нет? Насчет давно… впрочем, это не важно.
Она зло сморщилась, не сдержавшись, – этот парень ударил ее в самое больное место. Ибо, надо сказать, проблемы с головой у Марины и впрямь были уже давно.
Все это началось в десять лет – после аварии, в которую она попала еще ребенком. Автобус вез детей из летнего лагеря, а обкурившийся дальнобойщик не вписался в поворот… Три трупа и два десятка раненых. Она тогда потеряла сознание и три дня лежала в коме. А вскоре после того злополучного дня девочка стала слышать голоса. Марина была достаточно умна, чтобы не жаловаться. В больнице, где она лежала после аварии, девочка насмотрелась на бедолаг, обколотых препаратами, – вялые растолстевшие «овощи», смотревшие на мир тусклыми стекляшками глаз. Она рассчитывала, что, может, все пройдет с годами, ан не прошло!
Но как же ей дьявольски тяжело пришлось! Как-то однажды она не могла спать двое суток подряд оттого, что кто-то читал ей целую лекцию касательно каждого ее шага. Впоследствии это превратилось в настоящую какофонию голосов, которые у нее никогда не получалось заткнуть. В режиме нон-стоп Марине приходилось выслушивать приказы, прогнозы на будущее, обсуждение каждой мысли, поступка или слова. Потом к «дискуссии» подключались другие Говорящие – те, кто комментировал уже не ее, но все то, что она слышала. Затем она обнаружила, что в ней постепенно возникает вторая личность. Не то чтобы это была полноценная шиза, просто, как оказалось, у Марины есть два состояния, в которых у нее совершенно разные взгляды на мир…
