— Я как раз думала, что мне стоит это сделать, — холодно ответила она, и я стиснул зубы.
Закрыв дверь и надеясь, что Синтия уйдет как можно быстрее, я повернулся и увидел Роуз, стоящую посреди комнаты.
— Пожалуйста, присаживайся, — сказал я, жестом указывая на одно из кожаных кресел перед моим столом.
— Джек, если ты занят…
— Я закончил свой последний звонок. Я больше не занят.
Не сводя с меня глаз, она медленно села, ее глаза изучали меня.
— Ты выглядишь очень ворчливым. Я могу уйти.
Я вздохнул и провел рукой по лицу, пытаясь взять себя в руки.
— Очень сварливым? — спросил я, подняв брови. Она закусила нижнюю губу и пожала плечами. Мне пришлось отвести взгляд от ее рта, прежде чем я забыл обо всем остальном и просто начал действовать. — Нет, тебе не нужно уходить. Слишком много встреч, слишком много звонков, вот и все. Я не хотел быть резким, просто не ожидал тебя увидеть.
— Обычно это моя линия. Ты всегда появляешься, когда я тебя не жду. — Я не смог улыбнуться в ответ. — Рэй пришел в кафе, когда я готовилась закрываться, и когда он спросил, должен ли он отвезти меня обратно в квартиру или сначала заехать за тобой, я подумала, что это было бы приятным изменением темпа — заехать за тобой, я имею в виду.
Ее губы слегка изогнулись, и мои глаза сфокусировались на этом. Ее улыбка была тем, что втянуло меня в эту неразбериху в тот первый раз, когда нас познакомили.
Я просто уставился на нее, когда ее улыбка сменилась хмурым взглядом.
— Джек? Ты уверен, что все в порядке? Я могу чем-то помочь?
К сожалению, все было не в порядке. Я терял контроль, и все из-за нее, все из-за чувства вины, от которого я не мог избавиться. Если я продолжу идти по тому же пути, то добьюсь лишь того, что она возненавидит меня. Слова Синтии вернулись ко мне, и я обдумал их на секунду, подумал о том, чтобы рассказать Роуз. Может быть, если она все услышит, может быть, если она узнает, что произошло и о чем я думаю… Я решил не делать этого. Я еще не был готов потерять ее.
Если бы я нашел в себе мужество рассказать ей однажды и надеялся, что она останется, все должно было бы измениться, кардинально.
Мне понадобится все время, которое я смогу получить, чтобы попытаться заставить ее почувствовать что-то ко мне, и, возможно, по пути я придумаю хороший способ признать, что обманывал ее с самого начала, признать, что причина, по которой я предложил ей выйти замуж, заключалась не в том, чтобы было с кем ходить на вечеринки. Я ненавидел любые мероприятия, редко на них ходил. Не для того, чтобы казаться семейным человеком, чтобы успокоить клиентов, и уж точно не потому, что меня интересовала собственность. Я мог бы купить десять из них, если бы был так настроен.
Но чтобы сказать ей все это, я должен был забыть о чувстве вины, которое снедало меня изнутри, и сосредоточиться на том, чтобы привлечь и удержать ее внимание.
Придя к конкретному решению, я сосредоточился на Роуз.
— Все замечательно. Ты не против поужинать со мной сегодня вечером?
Это вызвало у нее интерес.
— На вынос?
— Если ты этого хочешь.
— Мы можем снова поесть пиццу?
— Если ты позволишь мне взглянуть на твои колени, я подумаю об этом.
Взгляд, которым она меня одарила…
— Это прозвучало немного извращенно, Джек.
Сладкая улыбка на ее губах, которую я так долго жаждал получить…
Я был уничтожен.
В конце концов, мы съели пиццу, но она не позволила мне взглянуть на повреждения ее коленей. Когда дело доходило до Роуз, я понял, что у меня есть над чем поработать.
Хорошо, что, узнав ее получше и проведя с ней так много времени, я больше не собирался отступать.
Схватив телефон, я нашел номер Брайана Коулсона в списке контактов и нажал на вызов. Наконец-то я ответил на его звонок.
ГЛАВА 12
РОУЗ
Замужество за Джеком Хоторном, как оказалось, имеет свои преимущества — помимо задумчивых глаз и почти ежедневного порно с руками, я имею в виду. Как бы мне ни была неприятна мысль о том, что на работу меня должен возить водитель, я не сопротивлялась, когда Джек заставлял меня по утрам ездить с Рэймондом, вместо того чтобы идти пешком через Центральный парк и попадать в ситуации — его слова, не мои — потому что я знала, что так безопаснее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я все еще бормотала себе под нос и создавала видимость борьбы, чтобы выглядеть в его глазах более внушительной и бесстрашной, что звучало глупо, когда я больше думала об этом, но я все равно делала это.
Будучи колючим, не терпящим возражений парнем, он положил руку мне на спину — буквально — и подтолкнул меня на всем пути от квартиры до машины, где Рэймонд ждал рядом с пассажирской дверью, как будто я убежала бы от него, как ребенок, если бы он не держал меня за руку. Меня вполне устраивало такое поведение, потому что он крепко держал руку на моей спине. Так что, шутка за ним. Я умудрялась бормотать и бурчать всю дорогу в лифте, а он даже не проронил ни слова.
Было что-то такое в его грубости, что мне просто нравилось. Некоторых людей это отпугивало, меня — точно, но чем больше я его узнавала, тем больше находила в нем очарования.
Когда Рэймонд вез меня в кафе, на моем лице все время была натянута забавная улыбка, потому что Джек выглядел таким триумфатором, когда закрывал дверь машины перед моим лицом.
Я болтала с Рэймондом, чтобы скрыть свое веселье, и узнала о нем больше. Одна из тем, которая всплыла через несколько дней наших утренних поездок, заключалась в том, что он впервые в жизни попробовал завести знакомства в Интернете после развода со своей бывшей женой, которую он застал за изменой с одним из своих друзей. Слава Богу, у них не было детей. Мы оба были рады этому, и пересказ ужасных и неловких свиданий очень развлек нас рано утром.
К концу недели мы знали друг о друге почти все, и это перестало казаться, что он мой водитель, а превратилось в поездку на работу с другом. Помогло и то, что он был единственным человеком, который знал о нашем фиктивном браке и никогда даже не упоминал о том, что это странно.
Было много моментов, когда я хотела расспросить его о Джеке, просто маленькие вопросы, но спросить его, как долго он был с Джеком, я не смогла.
Он как-то странно посмотрел на меня через зеркало заднего вида.
— Шесть лет. Он не пускает к себе много людей, но когда узнаешь его получше, оказывается, что он не так плох, как кажется.
Я думала, что он выглядит довольно хорошо, но я была уверена, что Реймонд говорил не о его внешности. Он, конечно, обладал огромным количеством информации о человеке, который стал моим мужем, но мне казалось неправильным засыпать его вопросами, поэтому я струсила. Через несколько дней я смирилась с тем, что мне придется лично испытать высшую радость, узнав о своей фальшивой единственной настоящей любви, которая ненавидела делиться любой личной информацией добровольно, если только вы не преследовали его по этому поводу довольно долго.
Я узнала, что он ненавидел, когда я задавала вопросы и отвечала на них сама, как будто говорила за него. Это был хороший способ заставить его нахмуриться и заговорить самому. Не думаю, что я ему сильно нравилась, когда я так делала, но, опять же, я не думала, что я ему сильно нравлюсь в большинстве случаев.
Мне бы хотелось думать, что он терпит меня, и я думала, что это, по крайней мере, хорошая отправная точка.
С другой стороны, я уже начала привыкать к его манерам, как у Гринча. В тот день, когда он подарил мне теплую и искреннюю улыбку, я собиралась отпраздновать это тортом. Мне все еще не нравились некоторые вещи в нем, например, то, что он едва успевал здороваться с окружающими, и, возможно, еще несколько вещей, но у нас не было настоящих отношений, поэтому я не чувствовала, что имею право придираться к нему по любому поводу. Если честно, я думала, что это просто его характер. Он не из кожи вон лез, чтобы игнорировать людей. Он ничего не мог поделать с тем, что вырос в душной, богатой семье.
