- Выздоровеет негодяй, я ему еще устрою! - закончила она уже почти спокойно.
***
Месяц в лазарете, под приглядом аж двух магесс, я валяться не собирался. Нет, сначала мелькали такие мысли: вылежать весь озвученный срок. Стог же раньше без слуги как-то обходился и сейчас обойдется. В принципе он сам виноват: нечего было укладывать меня под бичи Мерсье. Да и Марианна ложку мимо рта без меня не пронесет, поскольку у нее рука зажила.
Вот только лежать приходилось всё время на животе. На спину мне по понятным причинам было не перевернуться. Да и на боку не полежишь тоже. Мерсье так ловко отстегал меня бичом, что мои бока выглядели не лучше спины.
"Слышал я раньше, что женщины на последних месяцах беременности страшно мечтают о том времени, когда они смогут поспать на животе, - размышлял я про себя, лежа естественно на животе, уткнувшись носом в подушку. - Ах, как я их теперь понимаю, хоть и не собираюсь рожать. Нет, не хочу я тут валяться. Надо запускать свою регенерацию на полную катушку. А то полежал тут всего три дня на животе и на тебе: Стог уже не кажется мне такой законченной сволочью, а предстает в образе просто очень строгого и требовательного господина. А необходимость покормить красавицу Марианну с ложечки, налить вина в бокал или метнутся куда-либо по ее приказу вообще уже за радость представляется... А что со мной будет через месяц?
Нет, надо валить отсюда, хоть обе женщины и заботятся обо мне, как о родном. Они стараются, лечат, а я лежу, уткнувшись в подушку и симулирую, как мне плохо. А мне не плохо, а терпимо. Ведь я боль-то приглушил. Ладно, решено! Начинаю регенерацию. Конечно, магессы удивятся и могут начать задаваться вопросами: как и почему? Но сил уже нет, тут валяться!"
Когда у меня пошла регенерация, а раны на спине начали затягиваться прямо на глазах, то Лили и Натали начали по очереди сменять друг друга у моего ложа. Любопытство их, видите ли, одолело. Что такое происходит, понять не могут. Начали вопросы разные задавать, подозревать невесть в чем.
"Плохо дело, - думал я, лежа с закрытыми глазами и делая вид, что сплю, чтобы не докучали дурацкими вопросами. - Надо что-то придумать, а то ведь не отвяжутся. А если заподозрят у меня магические способности, то Лили вполне способна выйти с предложением к Марианне: освободить меня. Как же так, мага нельзя держать в рабстве! Марианна охотно согласится и не станет держать меня в рабстве, а сразу прикончит, озвученными уже способами. Закон не будет нарушен. Все будут довольны, кроме меня, понятное дело... И что можно придумать? А что тут думать! Надо заявить, что виноват во всём ошейник, этот редкий магический артефакт Ушедших. Все его свойства до конца не известны. Об этом так и написано в книжке мага Люциуса. Хоть какая-то польза будет от этого дорогущего украшения на моей шее".
И вот спустя неделю после попадания в лазарет, я сидел на своей больничной койке и глядел в стену. А сзади, на стуле сидела Лили и задумчиво водила пальчиком по моей гладкой, без единого шрама спине. Потом пальчика ей показалось мало и она начала уже всей ладошкой гладить мою спину. Изучала так сказать результаты своего лечения и еще бормотала при этом себе под нос.
- Странно это всё... Неделя и спина гладкая, чистая, словно никакого Мерсье с бичом и не было... Я с помощью магии не всегда укладываюсь в такие сроки... А тут... И истинным зрением не взглянуть, ошейник мешает...
"Если она в своем стремлении подробнее изучить такой уникальный феномен, начнет гладить мою спину обеими ладошками, да при этом продолжит также эротично вздыхать, то я ведь могу и не выдержать. Женщины у меня не было уже неделю. Да и не нужна была мне женщина в моем-то состоянии. Но вот теперь я выздоровел, и организм, особенно если его провоцировать таким образом, недвусмысленно дает мне понять, что он, против Лили ничего не имеет".
Хорошо еще, что я сидел, отвернувшись от исследовательницы, и прикрыл нижнюю часть своего тела одеялом. Но всё равно надо было принимать меры. Ведь грубо заваливать на больничную койку Лили в качестве благодарности за лечение было как-то неправильно. Да, кроме того, легко можно было снова очутиться на этой самой койке и снова в качестве пациента, если Лили разозлится на такое мое поведение.
- Гхм... - откашлялся я. - Уважаемая госпожа магесса, мне бы хотелось обратить ваше внимание на один момент. Я, несмотря на свой возраст уже немало поездил по...Рангуну и встречался с магами и магессами...
Лили молчала, видимо не возражая против моего монолога, но ладошкой гладить мою спину не прекращала.
- И кое-что слышал про мифриловый ошейник. Помимо своей феноменальной стоимости, как мне рассказывали за кружкой вина, он обладает еще одним интересным свойством. Он защищает того, на чьей шее находится. И не только от магических атак других магов, а также способствует ускоренному выздоровлению. По размышлению можно сказать, что это вполне логично: ошейник сохраняет собственность хозяина (а раб это его собственность!). Ведь только хозяин вправе решать: жить или умереть его рабу. Поэтому мне не кажется удивительным то, что я выздоровел за неделю.
Я замолчал. Лили тоже молчала, вероятно, размышляла над сказанным мною, поскольку безостановочное скольжение нежной ладошки магессы по моей спине прекратилось. Но ладошка со спины убрана пока не была.
- А знаешь, Марк! Ты пожалуй прав. Что-то такое я тоже слышала. Правда давно, еще во время обучения на магессу от своей учительницы... Да, наверно так и есть!
Наконец, ладошка была убрана с моей спины. Это было знаком того, что исследовать было больше нечего. Вопрос закрыт. Одна опасность была устранена. И спать мне теперь было можно в любом положении, но вот возвращение к Стогу уже не казалось мне радостным событием и его стоило хоть ненадолго отсрочить.
- А нельзя ли мне, уважаемая госпожа магесса, - начал я своим, отработанным на Марианне, вкрадчиво-просящим голосом в сочетании с широко открытыми глазами. - Остаться здесь еще на одну ночь? Я всё еще чувствую сильную слабость и совершенно не способен пока идеально выполнить все распоряжения господина Стога. А он может быть этим недоволен и ... в результате я снова могу очутиться на этой самой койке в качестве пациента...
- Конечно, Марк. Еще на ночь ты остаешься в лазарете, а с утра приступишь к выполнению своих обязанностей.
Голос Лили был холодным, деловым. Ни следа теплоты или фамильярности в нем по отношению к рабу не прозвучало. И я бы даже не обратил внимания на это, поскольку считал такое отношение ко мне само собой разумеющимся, если бы не одно `но`. Перед тем как выйти из комнаты Лили еще раз, словно не доверяя своим глазам, провела ладошкой по моей спине.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
