Лицо Нестеренко закаменело и стало еще в большей степени мужеподобным. Она спросила:
— Так что, Сергей Васильевич, выходит, война неизбежна?
— Ох, и вопросы у тебя… Ладно, скажу. То, к чему готовишься ты, Павел Васильевич, и к чему должны готовиться твои воробушки — оно, похоже, неизбежно. На нас нападут: зубы попробовать. Вот мы все и постараемся, чтобы те зубы на земле остались, — оба гостя усмехнулись. — Но то война не особо крупного масштаба. А большая война в Европе — вот она, рядом, и наша с вами главная задача: сделать так, чтобы те, кто ее развяжет, побоялись переносить боевые действия на территорию Советского Союза. Струсили!
Молчание. Летчики переваривали информацию.
— Да, и еще момент. К вам двоим просьба: когда первая партия домиков будет готова, приходите на них поглядеть сам-два. Нужен женский глаз, Мария Петровна, очень нужен.
Жизнь любит вносить поправки.
Рославлев полагал, что при наличии готовых подводов электричества, воды и канализации установка домиков будет делом легким. Как бы не так!
Да, забрать домик со "склада" было совсем просто, но вот точно установить то, что предполагалось матрицировать… Первый домик потребовал чуть ли не два часа напряженного труда, когда товарищ коринженер носился по площадке, как рядовой боец, с рулеткой, вымерял, перемерял, тихо ругался, еще раз перемерял…
Следующие домики пошли немного резвее — и все равно уже полностью стемнело, когда Рославлев выпрямился, поглядел на рядок стальных коробок и вымолвил:
— Все, ребята, на сегодня, — и нетвердой походкой уставшего от непосильной работы человека побрел к автомобилю. — Давай, Николай Федорыч, на Петровку, мне надо в себя прийти. Все подключения уж завтра… потом, короче.
Капитан госбезопасности мысленно заметил себе, что это был первый случай, когда матрицирование заняло очень много сил у инженера. Вслух же он посоветовал отдохнуть как следует ("Завтра выходной ведь, Сергей Васильевич"), на что получил ответ:
— Может, ты и прав, Николай Федорович, но время, будь оно неладно, время!
— Так ведь работы по подключению уж точно завтра не начнутся.
— Ладно, завтра сделаю совсем легкую работу — и баста.
— Это какую? — совершенно невинным голосом поинтересовался Полознев.
— Простецкую: засыпать канавы водовода и канализационного коллектора.
— А электрические?
— Э, нет, кабеля еще не подсоединили и не проверили.
Коринженер промахнулся в сроках: лишь к среде все до единого домики были подключены к водопроводу, канализации и электросети. Разумеется, дотошный Александров лично проверил не просто соединения, но и результаты. Полознев также не преминул поинтересоваться. Все до единой лампы горели, краны давали холодную и горячую воду, вода в туалете спускалась, обогреватель давал приятное тепло. Капитан про себя отметил также мебель (удобную и вместе с тем компактную), наличие небольшого холодильного шкафа, письменного стола (в семейном домике) или столов (в домике для холостяков). Коринженер не преминул пригласить младший командный состав.
— Ну, ребята, что скажете?
— А в эти деревянные стенки гвоздь заколотить можно? — неожиданно поинтересовался Сидоров, постучал пальцем по деревянной внутренней обшивке и ради лучшего понимания начальством вопроса пояснил: — Занавеску там повесить либо портрет, опять же.
— Можно, но небольшой, пятисантиметровый гвоздик, не более. А ведь верно заметили, товарищ ефрейтор, надо будет мне добавить коробочку гвоздиков для этих целей.
— Да неужто на аэродроме гвоздей не найдут?
— Найдут. И время на поиски потратят. А нам время дороже всего. Что вы скажете, Петров?
— Скажу, товарищ коринженер, что механика вся эта хитрая, она обучения потребует, и чтоб было руководство какое или там инструкция.
— Это уже имеется, в верхнем ящике письменного стола. Но вы молодец, товарищ старший сержант, сделали хорошее замечание. Джалилов, что считаете нужным заметить?
— Сейчас тепло, слова нет, а вот летом в жару солнце крышу сильно греть будет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Тоже верно замечено, хвалю. Однако вы правы лишь отчасти. Теплоизоляция потолка существует. Также приняты дополнительные меры. Вон тот встроенный коричневый ящик видите? Охладитель воздуха, как раз рассчитан на жару, но сейчас его влючать нельзя. Выйдет из строя. А вы, товарищ Полознев?
— Хорош домик, слов нет. Мне б в таком пожить.
У капитана были основания так говорить: сам он ютился в небольшой комнатке в коммунальной квартире с шестью соседями. Правда, обещали улучшить жилплощадь, но Николай Федорович прекрасно помнил, сколько обещанного ждут.
Подчиненные вежливо посмеялись. Но инженер сохранил серьезность.
— Зря смеетесь, товарищи. Возможно, мне придется сколько-то времени жить в таком же домике, ну и вы, товарищ капитан, можете получить соответствующую возможность, как мой непосредственный подчиненный. Все, ребята, шутки кончились. Николай Федорович, вот тебе задание на завтра…
Комбриг Рычагов с супругой появились в Щелкове пятничным утром точно в назначенное время:. Но Рославлев их опередил. Вместе с ним там же находились капитан госбезопасности и человек невысокого росточка, подвижный, тепло одетый, но в тонких шерстяных перчатках, которого комбриг и его жена сразу же определили как фотографа. А кем еще мог быть тот, у которого на плече болталась сумка, а на шее — ФЭД? Еще Рычагов подумал, что фотограф, похоже, из того же ведомства, что и капитан. Не очень-то он походил на гражданского.
Коринженер сказал, обращаясь к фотографу и явно продолжая разговор:
— …у меня кассеты с пленкой стандартные, на тридцать шесть кадров, но чувствительность побольше. Вот, гляньте. Даже, полагаю, вы сможете обойтись без лампы-вспышки.
— Так ведь зерно на такой пленке тоже поболее будет, — возразил фотомастер.
— Да и пускай. Нам понадобятся карточки вот таких размеров, — и коринженер показал пальцами.
Одновременно Александров глянул влево.
Дизель-генератор уже был запущен и прогрет, и насос заработал, но гигантское синее полотнище на выровненной площадке еще не изменило форму: на это требовалось время. Поэтому летчики не обратили внимания ни на звук, ни на вид. Им был интересен ряд огромных металлических гофрированных коробок.
Последовали взаимные приветствия чуть в официальном духе.
— Вот это, товарищи, и есть те самые домики, о которых я говорил. Пойдемте. Этот — для семейной пары с детьми. Не возражаете, если начнем с него?
Последняя фраза, разумеется, была данью вежливости и не более того.
Инженер щелкнул необычным прямоугольным висячим замком и распахнул дверь.
— Если появятся вопросы, то сразу задавайте.
— Ой, мамочки! — по-девчачьи вспискнула капитан Нестеренко. У нее были причины на такую реакцию. Капитан остался полностью невозмутимым (он-то все это видел раньше), а фотограф с очевидностью не обратил внимания на интерьер. Его работа была впереди.
Две отдельные комнаты; в одной красовался складной диван, в другой — двухэтажная кровать. И еще нечто вроде рабочей комнаты, с небольшим письменным столом, двумя настольными лампами и двумя стульями. Почему-то больше всего Марию Петровну поразило то, что рабочая мебель была металлической, а не деревянной. Шкаф с посудой. Что-то вроде кухоньки со странной плитой со стеклянной поверхностью, на которой были нарисованы три конфорки. Раковина с двумя кранами. Кухонный стол с чайником совершенно необычной формы: очень высоким. Великое множество штепселей. Непонятного назначения белый ящичек с электропроводом.
Фотограф принялся делать свое дело. Отщелкав шесть кадров, он заметил:
— А все же с лампой надо попробовать. Тут как, электричество подключено?
В ответ седой коринженер молча ткнул пальцем в сторону стены. Фотограф с солидной неторопливостью подключил свое осветительное устройство, поколдовал над ним и продолжил свою работу. Теперь с регулярностью появлялись вспышки.
