Карфагеняне же, вероятно, думали не столько о вторжении в Южную Италию, сколько о защите своих земель на Сицилии. Первоначально их появление на острове было вызвано желанием контролировать доходные тирренские и ионические торговые пути. После полутора веков пребывания на острове у карфагенян выработалось стереотипное представление о том, что пуническая Сицилия — это их земля, а Лилибей, Панорм и Солунт принадлежат им так же, как фермы на мысе Бон или оливковые рощи Сахеля. Когда война все-таки случилась, Филин, симпатизировавший карфагенянам, обвинил римлян в нарушении договора, подписанного после 348 года и вроде бы недвусмысленно запрещавшего им вторгаться на Сицилию, хотя Полибий, утверждавший, будто изучил все известные соглашения такого рода, отрицал существование подобных договоренностей[223].{627} Вне зависимости от того, подписывался договор или нет, заявление Филина подтверждает: вмешательство Рима в дела Сицилии карфагеняне могли законно посчитать поводом для войны{628}.
Первоначально ни Рим, ни Карфаген не собирались нападать друг на друга. Однако стратегия римской экспансии в Италии и озабоченность Карфагена защитой своих интересов на Сицилии не предвещали ничего хорошего для сохранения мира{629}. Главных антагонистов в Первой Пунической войне втянули в конфликт не какие-то великие стратегические замыслы, а отсутствие политической воли к тому, чтобы его предотвратить{630}. Те, кто предсказывал, будто конфликт урегулируется мирно и к обоюдному удовлетворению, ошибался. Не случайно Тимей предпочел закончить свое историческое повествование 264 годом — временем начала Первой Пунической войны. Он знал: Центральному Средиземноморью суждено кардинально измениться, и оно уже никогда не будет таким, как прежде{631}.
Глава 7.
ПЕРВАЯ ПУНИЧЕСКАЯ ВОЙНА
Карфаген правит морями
Былое могущество Карфагена померкло, но в одной сфере военного противостояния в Центральном Средиземноморье его превосходство оставалось, как и прежде, бесспорным. Сколько бы и какие бы корабли ни строили эллинские цари, в начале III века никто не сомневался в том, что Карфаген «правит морями». Прошло немало времени, прежде чем это хваленое господство на море подверглось серьезному испытанию. Кроме мелких стычек, сицилийские войны не продемонстрировали ничего существенного в плане морских сражений. Рим все еще был сухопутной державой, не имел собственного флота и не мог соперничать с Карфагеном в морской стихии. Рим, разгромив Пирра, считал себя почти во всем равным Карфагену. И только в противостоянии на море римляне не могли претендовать на паритет. Полибий в своей «Истории» охарактеризовал морское могущество Карфагена перед Первой Пунической войной как «неоспоримое»{632}. На протяжении всего IV века карфагеняне задавали тон в применении технологических инноваций. Они первыми построили квадрирему, более крупное и мощное военное судно, чем трирема, доминировавшая в морских сражениях предыдущие двести лет. По сути, началась гонка вооружений: средиземноморские державы состязались друг с другом, спуская на воду все более крупные корабли, иногда настолько гигантские, что они оказывались бесполезными в битве{633}.
На смену квадриреме пришла квинквирема (пентера), сконструированная еще при давнем супостате карфагенян Дионисии Сиракузском. Свое название (на латыни quinque — пять) судно получило по числу гребцов на веслах в каждой секции: по две пары гребцов на веслах двух верхних ярусов и по одному гребцу на веслах нижнего ряда. Квинквирему изобрели не карфагеняне, но они взяли ее на вооружение, усовершенствовав первоначальную конструкцию. Считается, к примеру, что они поместили все три яруса весел с гребцами в одно закрытое отделение, выступавшее на корпусе. Это означало, что корпус корабля был необычайно широким и требовалось его усилить{634}.
Эти нововведения имели немаловажное значение в морских сражениях, в которых успех во многом зависел от пробивной силы тарана и умения брать корабль противника на абордаж. Таран, длинное металлическое приспособление с тупым концом, крепился к килю и служил эффективным средством для того, чтобы потопить вражеское судно. Усиленные корпуса карфагенских кораблей обеспечивали дополнительную защиту от удара тараном, но они затрудняли маневрирование{635}. Все чаще флотоводцы прибегали к тактике абордажа: захватывали крюками корабль неприятеля, подтягивались к нему, и затем штурмовые отряды вступали в бой с противником на его территории. Квинквиремы предоставляли больше возможностей для такой битвы: на их широких палубах было больше пространства для рукопашных схваток.
Морским археологам удалось найти обломки нескольких карфагенских кораблей, относящихся к этому периоду. Наибольший интерес вызвали остатки судна, затонувшего возле Марсалы у западного побережья Сицилии. Это было небольшое военное судно, использовавшееся приблизительно в середине III века. Тщательно обследовав его, археологи обнаружили, что каждая деталь помечена буквой. Это могло означать лишь одно: корабль был сборный{636}. Раскопки также дали полезные сведения о питании моряков. Их рацион, похоже, состоял из консервированных продуктов (конины, говядины, оленины, свинины, козлятины, домашней птицы) и орехов (миндаля и грецкого ореха). Вино, очевидно, употреблялось взамен питьевой воды из-за ее нехватки{637}.
Рим, конечно, не был уж таким профаном в морском деле, каким его изображает Полибий, сочувствовавший римлянам, но не обладал опытом ведения морских сражений{638}. Римской армии еще не приходилось сражаться за пределами Апеннинского полуострова. В последнем десятилетии IV века в Риме появились чиновники, отвечавшие за построение и содержание небольшого числа военных судов, но флотилия в сражении с тарентинцами в 282 году потерпела сокрушительное поражение. После этого римляне предпочитали полагаться на союзников, которые предоставляли им корабли для перевозки войск.
Война на Сицилии
Явное неравенство сил на море и подвигало Карфаген на агрессивные действия, несмотря на недавние неудачи. Если наземная война в Сицилии пойдет так, как и все другие сицилийские кампании, то она приведет к кровавому тупику, но Карфаген по крайней мере будет господствовать на морских просторах. Карфаген уцелеет и даже будет процветать, пока его торговые корабли смогут свободно бороздить Средиземноморье. Пока есть золото и серебро, он не будет испытывать и недостатка в авантюристах, желающих служить в армии. С такими бравурными настроениями Карфаген набрал новую армию и переправил ее на остров после дезертирства Сиракуз в 263 году.
В качестве опорной базы был избран Акрагант, поскольку город занимал стратегическое положение на транспортных путях и предоставлял удобный доступ к восточной части Сицилии, оккупированной неприятелем. Римские командующие, видя, какая опасность может исходить от Акраганта, захваченного карфагенянами, незамедлительно осадили город. Через пять месяцев Карфаген отправил к осажденному городу значительный контингент войск, состоявший из 50 000 пехотинцев, 6000 всадников и 60 слонов. Возглавлял их Ганнон, сын Ганнибала.
Однако надежды защитников Акраганта на помощь быстро улетучились. После небольшой стычки с римлянами Ганнон, не веря в боеспособность плохо подготовленных солдат, разбил неподалеку лагерь на возвышенности и стал выжидать. В томительном ожидании прошли два месяца. Наконец сам Ганнон, устав от неопределенности, решил завязать бой. И снова из-за неверия в солдат он совершил непоправимую ошибку: поставил позади пехоты слонов. Когда римляне начали теснить карфагенян, слоны, запаниковав, давили их. В итоге карфагеняне потеряли не только множество солдат и слонов, но и весь обоз.
У командующего карфагенским гарнизоном в Акраганте не оставалось иного выбора, кроме как попытаться прорваться из города. Он бежал с наемниками, согласно Полибию и Диодору, прибегнув к хитрости: заполнил канавы плетенками с соломой. Смогли уйти большинство карфагенян. Однако несчастные граждане Акраганта оказались предоставленными самим себе. Римляне быстро овладели городом, разграбили его и затем продали в рабство 25 000 жителей{639}. Диодор сообщает, что Ганнона вызвали в Карфаген и подвергли бесчестью за неспособность освободить город. Он лишился должности командующего, гражданских прав, вдобавок его оштрафовали на 6000 золотых монет{640}.
Рим строит флот
