Демон с торчащим изо лба гросмессером покачнулся и завалился на бок. Он подёргался ещё пару секунд, но это была уже агония.
— Ловко ты его, — выдохнул вор, который, наверное, забыл, как дышать, пока я дрался с демоном.
— Не ударь ты его дубинкой по рогу, мне вряд ли удалось бы его прикончить, — ответил я. — А теперь давай убираться отсюда поскорее. Часовая башня далеко не лучшее убежище в городе скорби.
Вор только плечами пожал. Не спорить же ему с очевидным фактом, высказанным мной лишь бы что-нибудь сказать.
Однако словно в подтверждение моих слов механизм часовой башни вдруг ожил. Завертелись шестерёнки, зажужжали неизвестные мне устройства, что приводят их в движение, змеями поползли толстые канаты, то натягиваясь, как гитарные струны, то внезапно проседая. Я не видел своими глазами, но точно знал, что в этот момент загорелся призрачным светом циферблат башни, а на фоне этого свечения контрастно выделялись цифры, скользили по полотну циферблата призрачные тени стрелок, чтобы замереть, слившись в одну. И тогда часы пробьют Ultima forsan.
Мы с вором поспешили к лестнице на крышу. Выглядела она ничуть не лучше той, что была в доме с лавкой. Я снова первым бросился по ней, сломав пару перекладин. Подтянувшись на руках, выбрался на крышу.
Демон на полу начал шевелиться, и это была вовсе не агония, очень скоро он снова встанет на копыта. По лестнице поднялся знакомый мне безголовый турок. Каким-то образом он вернул на место отрубленную кисть, и взгляд зажатой в пальцах головы безошибочно нашёл вора, а следом уставился на меня.
Вор, схватившись за стойки лестницы, ловким прыжком метнулся наверх. Теперь уже я поймал его и втянул. Я поднялся на ноги, с трудом утвердившись на крутом скате крыши, принялся сразу же перезаряжать пистолет. Вор же, не выпрямляясь, скользнул к краю и оседлал каменную горгулью, став похожим на громадную летучую мышь.
Зарядив пистолет, я сунул его за пояс и вынул из ножен палаш. Демона можно не бояться, он точно не сумеет забраться на крышу. А вот безголовый турок — другое дело. Он куда более опасный противник, и в том, что скоро придётся скрестить с ним клинки, я не сомневался.
Так оно и вышло. Пока вор снова прикидывал, как ему выстрелить, отсчитывал длину верёвки, проверял узлы и крючья на стреле, турок одним стремительным прыжком оказался на крыше. Глаза отрубленной головы уставились на меня, но лишь на миг. В следующее мгновение турок вскинул саблю для атаки, отведя левую руку за спину. Драться он явно умел и без глаз.
Он обрушил на меня град ударов, которые я с трудом успевал отбивать. Даже без головы турок был отменным бойцом, куда лучше меня. Я мог лишь парировать стремительные удары и выпады. Турок ловко держался на крыше, голые ступни его не скользили вовсе, мне же приходилось хуже — подошвы ботинок то и дело норовили съехать по черепице. Дважды это спасало мне жизнь — клинок сабли турка свистел у меня над головой. В первый раз он сбил с меня шляпу, во второй едва не снял голову с плеч. Лишь чудом, почти припав к черепице, я сумел увернуться от удара.
Турок отвесно рубанул меня сверху вниз, я рухнул ничком и перекатился в сторону. Клинок его сабли разбил пару черепиц — брызнули глиняные осколки и пыль. Не поднимаясь, я ударил турка по ногам, но он ловко подпрыгнул, и мой палаш свистнул ниже его голых пяток. Я бы такой трюк никогда не рискнул исполнять, особенно стоя на крутой крыше в чёрт его знает скольких метрах над землёй. Турок же приземлился обратно и тут же перешёл в контратаку.
Я скатился почти к самой горгулье, на которой сидел вор, но каким-то чудом сумел остановить падение, даже вскочил на ноги и отбил удар турка. Тот попытался обмануть меня ложным выпадом, однако я знал отличную контрмеру против таких финтов. Сделав вид, что попался на трюк, я куда сильнее, чем следовало бы, ударил палашом по клинку его сабли, отбивая её далеко в сторону. Турок удержал оружие в руках, а вот мой выпад парировать уже не сумел. Я всадил ему палаш под рёбра и, навалившись всем весом, вогнал клинок почти по самую рукоять.
Обычного человека это бы с гарантией отправило на тот свет, вот только враг мой был вовсе не обычным. Да и человеком его можно было назвать с большой натяжкой. Конечно же, почти полметра стали под рёбра не убили его, и я отлично понимал, что не сумею прикончить безголового турка так легко.
Используя клинок палаша как рычаг, я снова навалился всем весом на турка, одновременно ударив его сзади по лодыжке. Нелепо, будто клоун в цирке, взмахнув руками, турок покачнулся и упал с края крыши, отправившись в полёт к земле. Я попытался удержать палаш, но тот слишком прочно застрял в теле турка. Пальцы рванула боль, и я отпустил рукоять, пока меня не утянуло вслед за падающей тварью.
Так я остался почти безоружным, но задумываться над этим было некогда.
Вор привстал на одно колено, опираясь на горгулью, и оттянул тетиву почти до уха. Подержав мгновение, прицеливаясь, он разжал пальцы, отправляя стрелу в полёт. Я проследил за ней, но быстро потерял из виду в ночной темноте. Не слышал я и удара, однако вор как-то понял, что выстрел достиг цели. Он потянул за верёвку, прикреплённую к стреле, изо всех сил упёрся ногами в горгулью. Не выдержи стрела или верёвка — и он бы точно сорвался, даже присущая вору ловкость не спасла бы его. Однако снаряжение прошло проверку, и вор сноровисто примотал конец верёвки к голове горгульи. Рога её как нельзя лучше подходили на роль креплений.
— Готово, — обернулся ко мне вор, кажется, он даже не заметил нашей дуэли с безголовым турком. — Ты — первый, я — за тобой.
Я ничего не имел против, вот только слабо представлял себе, как мне воспользоваться устроенной вором переправой. Его хитрую машинку-то я потерял, когда крысолюд перерезал верёвку за моей спиной.
— Ремень бери, — пожал плечами вор. — Выбора у тебя нет. Второй такой катушки нет у меня. Тебе вообще повезло, что я её не продал.
— Теперь уже и не продашь, — ответил я.
Быстро сняв ремень, я прикинул, как лучше всего зацепиться за верёвку. По всему выходило, что придётся прыгать. Риск велик, но выбора у меня нет. Я глубоко вдохнул и выдохнул, собираясь с силами. Скорее душевными, потому что физических для короткого прыжка много не надо было.
— Он, кстати, мне недёшево обошёлся, — заметил вор, но я проигнорировал его слова, полностью сосредоточившись на предстоявшем прыжке.
Наконец, я набрал полные лёгкие воздуха, резко выдохнул — и прыгнул вперёд. Короткий полёт над настоящей бездной — в ночной темноте улиц внизу видно не было. Я схватился правой рукой за верёвку, повиснув над улицей, перекинул ремень, и вот тут мне предстояло самое страшное. Надо было отпустить верёвку и схватиться за ремень. Я отлично понимал, что в этот краткий миг буду в прямом смысле висеть между жизнью и смертью. Соскользни мои пальцы с ремня — и тело достанется местным падальщикам. И всё же я нашёл в себе силы сделать это. Хотя сердце и зашлось от пронзившего его страха.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
