Об этом было известно при папском дворе. Ведь Михаил сам намекнул Папе о своих проблемах. Византийское посольство, прибывшее в Италию прямо перед смертью Григория X, умоляло его немедленно начать крестовый поход против язычников, а тем временем отлучить от церкви врагов императора. Чтобы принять унию, было необходимо незамедлительно привести какой-то реальный довод в ее пользу. Иннокентий V ответил, что крестовый поход действительно неизбежен, но отложил в долгий ящик вопрос об отлучении, поскольку это означало бы нанесение оскорбления королю Карлу и католическим правителям в Греции. Ведь под давлением Карла Иннокентий слегка изменил свою позицию по отношению к Константинополю. Иоанн XXI вернулся к политике Григория. Он отправил делегацию из двух епископов и двух доминиканцев в Константинополь с письмом для императора, где требовал лично засвидетельствовать свою преданность Римской церкви; письмом для сына императора; и общим письмом для патриарха и духовенства с требованием подчинения и заверениями в его дружеском участии. Михаил в ответ прислал копию своей присяги в пользу унии, которую он принес публично. Андроник написал о своем стремлении к унии, а патриарх Иоанн Векк и его епископы подписали документ, подтверждающий их веру в превосходство папского престола и добавление filioqие к «Символу Веры». Но формулировка была не такой четкой, как, возможно, хотелось бы римлянам, и ходили слухи о том, что некоторые византийские епископы отказались подписать документ и их подписи были фальсифицированы императорским нотарием. Однако Папа Иоанн был удовлетворен и запретил Карлу предпринимать что-либо против Константинополя.224
Требование Папы о заключении перемирия между Карлом и императором не предотвратило их столкновения в Греции и Албании. Императору Михаилу было необходимо подкрепить свою религиозную политику военными успехами и расширением империи, чтобы вынудить принять ее свой непокорный народ. Зная, что Карлу запрещено нападать на Константинополь, он решил атаковать войска Карла в Греции. Летом 1274 г., прежде чем его посланники вернулись с Лионского Собора, Михаил направил армию в Албанию, где она захватила крепость Берат и морской порт Бутринто. В октябре византийцы взяли в осаду Авлону и Дураццо, где жил главнокомандующий армии Карла, Наржо де Туси. Казалось, албанское королевство вот-вот рухнет. Подкрепление прибыло из Италии, и оба города на тот момент были спасены.225
Весной 1275 г. Михаил, воодушевленный собственным успехом, отправил армию и флот под предводительством своего брата, кесаря Иоанна, победителя в битве при Пелагонии, в Центральную Грецию, чтобы сокрушить незаконнорожденного эпирского правителя, Иоанна Навпатраского, и его латинских союзников. Поход против Иоанна закончился провалом. Византийская армия почти полностью состояла из куманских и турецких наемников, которые оскорбили местное население и своих греческих союзников, разграбив монастыри; к тому же греческие солдаты сами не хотели сражаться против греков, состоявших в армии князя. Кесарь дошел до самого Навпатраса, где обнаружил, что к врагу присоединился Иоанн, герцог Афинский, с тремя сотнями лучших рыцарей из франкской Греции. В последовавшей битве императорская армия, хоть и значительно превосходила противника численностью, рассеялась при первой же атаке латинян. Кесарь был вынужден бежать вместе со своим флотом.
Несколько дней спустя византийский флот под командованием Алексея Филантропеноса столкнулся с латинским флотом у берегов Деметрии в заливе Воло. Вражеские корабли принадлежали частично венецианцам, частично — латинским правителям Эвбеи, которые почти все были родом из Ломбардии. Корабли были снабжены деревянными башнями, что делало их похожими на плавучие крепости, и экипаж каждого корабля был необычайно многочислен. Сперва они успешно атаковали. Филантропенос был серьезно ранен и переправлен на берег, его флагманский корабль был захвачен врагами, а другие суда византийцев, понесшие серьезные потери, были отброшены к берегу. В этот момент кесарь Иоанн подоспел с теми, кто уцелел в битве на суше. Они спешно укомплектовали корабли и вышли обратно в море сражаться с латинским флотом. Застав латинян врасплох, византийцы легко победили. Все латинские корабли, кроме двух, были ими захвачены. Но кесарь чувствовал себя недостаточно сильным, чтобы закрепить свою победу. Он вернулся со своими войсками в Константинополь, где оставил государственную деятельность, стыдясь, как он объяснил, своего поражения при Навпатрасе, но также, возможно, и потому, что не одобрял религиозную политику своего брата.226
Битва при Деметрии оставила контроль над Эгейским морем за византийцами. Когда пришло это известие, венецианские послы, находившиеся в Константинополе для обсуждения нового договора с императором, поспешили подписать договор на два года. На следующий год, в 1276 г., Михаил решил предпринять еще одну попытку против Центральной Греции. И снова его войска были разбиты Иоанном Навпатраским. И снова византийский флот одержал победу на море. Михаил назначил своим адмиралом итальянского авантюриста из Виченцы по имени Ликарио. Ликарио приехал на Эвбею молодым честолюбивым наемником и вскоре завоевал блестящую репутацию. Но он оскорбил местных правителей из Ломбардии тем, что хотел жениться на хорошенькой вдове, занимавшей гораздо более высокое положение в обществе, чем он сам. Изгнанный с Эвбеи, он захватил городок Каристос и превратил его в пиратское логово. Затем приехал в Константинополь и произвел сильное впечатление на императора своим умом. Михаил предложил ему командование частью византийских войск и кораблей и пообещал, что отдаст ему всю Эвбею в качестве феода, когда тот завоюет ее. Латиняне еще не оправились после поражения, которое потерпел их флот при Деметрии, они не могли ни воспрепятствовать переговорам Ликарио с Константинополем, ни помешать ему захватить Спорады. На самой Эвбее он брал крепость за крепостью. Ему оказал сопротивление только городок Негропонт (или Чалкис), столица острова, а поражение византийцев при Фарсалосе лишило его необходимого сухопутного подкрепления. Но во время сражения у стен города Ликарио смог захватить в плен самого герцога Афинского и многих других латинских сеньоров. Он торжественно передал их в руки императора, который в награду женил его на богатой гречанке и пожаловал звание адмирала. Следующие несколько лет Ликарио властвовал на всей Эвбее, за исключением Негропонта, и регулярно совершал набеги на своих латинских соседей, прерываясь только для того, чтобы помочь императору в походе против турок. Когда венецианцы продлили договор с императором в 1277 г., они попросили у него защиты от Ликарио.227
Южнее, на Пелопоннесе, византийские войска в 1275 г. одержали маленькую победу, разбив объединенные войска князя Гильома и Карла Анжуйского. Их командир, Жоффруа де Брюйер, один из немногих франков, пользовавшийся уважением также и у греков, умер от дизентерии прямо перед битвой. Эта победа позволила императору укрепить свое влияние в Лаконии, на юго-востоке полуострова.228
Таким образом, к 1277 г. владения Карла и его влияние на востоке Адриатики становились все более уязвимыми. Он, как никогда, хотел отомстить за поражения императору, устроив большой поход на Константинополь. Возможность вступить во владение Иерусалимским королевством служила слабым утешением. 7 июня 1277 г. Рожер де Сан Северино, граф Марсико, прибыл в Акру с шестью галерами и представил местным властям письма, подписанные Карлом, Марией Антиохийской и Папой Иоанном XXI, с требованиями передать ему, как представителю Карла, город и королевство. Законный король Иерусалима, король Гуго Кипрский, покинул Акру в сильном раздражении за семь месяцев до того. Он так и не смог прекратить стычки между знатью королевства и купцами Акры, между двумя крупными рыцарскими орденами — тамплиерами и госпитальерами, и между венецианскими и генуэзскими колониями. Когда тамплиеры публично посмеялись над его властью, Гуго уплыл на Кипр, назначив своего кузена Бальяна д'Ибелена своим бальи (королевским наместником). Бальян не знал, что делать. Высшая курия королевства не признала притязания Марии на трон; но даже если бы и признала, то не позволила бы ей распоряжаться королевскими правами, не посоветовавшись с аристократией. Но никто из баронов не был готов с оружием в руках защищать права короля, бежавшего из страны. Орден тамплиеров, который давно враждовал с Гуго, приветствовал посланника Карла, тем более что магистр ордена, Гиль-ом де Боже, был кузеном сицилийского короля. Это настроило госпитальеров против него, но они, как и члены Высшей курии, не были готовы сражаться за бежавшего монарха. Патриарх Иерусалима Фома да Лентино не любил тамплиеров, но не мог действовать вопреки распоряжениям Папы. Венецианцы, на время вытеснившие генуэзцев из Акры, видели в Карле потенциального союзника в борьбе против Константинополя и знали, что он враждует с генуэзцами, поэтому они взяли его сторону. В результате Бальян уступил цитадель Акры Рожеру де Сан-Северино, выразив, однако, свой протест. Рожер водрузил знамя Карла на башне и объявил его королем Иерусалимским, затем он приказал баронам принести феодальную присягу посланцу своего короля. Они медлили, настаивая на том, что сначала кипрский король должен освободить их от принесенной ему клятвы верности, но когда они отправили Гуго письмо с просьбой о совете, тот не ответил. Наконец, Рожер, потеряв терпение, объявил, что конфискует земли у любого, кто откажется принести присягу. Тогда бароны подчинились. Карл получил новое королевство, избежав кровопролития. Но это было бесполезное приобретение. От государства, основанного первыми крестоносцами, осталась прибрежная полоска сто миль в длину и не больше десяти миль в ширину, протянувшаяся от горы Кармил до реки Дог к северу от Бейрута. Чуть севернее было еще одно государство крестоносцев — менее протяженное в длину, но несколько больше в ширину — графство Триполи. Но граф Триполи, бывший князь Боэмонд VII Анти-охийский, хотя и признал Карла королем Иерусалимским, отказался признавать его своим сюзереном. Королевство, конечно, приносило некоторый доход от торговли с внутренними районами материка, при условии поддержания мира, но большая часть прибыли уходила к итальянским купцам или к рыцарским орденам, чьи замки контролировали приграничные таможни. Король даже не владел ни одной крепостью в королевстве, кроме самой Акры. Единственное, что Карл получил, — это необходимость держать войска на Востоке без всякой пользы для своей казны. Эта его удача не принесла ему ничего, кроме престижа.229
