*** Резко распахиваю глаза, не понимая, где я нахожусь, какое сейчас время суток. В комнате царит полумрак. Это раннее утро или сумерки, или просто плохая погода? Оглядываюсь по сторонам. Я дома. В своей квартире. В своей кровати. Память жалеет меня, блокируя ужасные воспоминания. Но тело помнит. Первым делом я подношу руки к лицу, внимательно их осматривая. Изначально не понимаю, что я там ищу. Мои руки чисты, абсолютно чисты. На мне моя теплая пижама. Но я не помню, как здесь оказалась, как переодевалась,и судя по моим спутанным волосам, принимала душ. Я только помню…
Соскакиваю с кровати, выбегаю из комнаты, сама не понимаю что делаю, куда бегу. И снова смотрю на руки, которые недавно были в крови Вадима. В коридоре врезаюсь в твердое тело Волка. Он подхватывает меня как ребенка и уносит назад в комнату. Меня накрывает очередная истерика. Я не кричу - прoсто плачу, рыдаю в голос. Вою в кровати, на которую он меня укладывает. Стараюсь от него отстраниться. В данный момент я не хочу, чтобы он меня касался. И Волк отпускает. Просто сидит рядом.
После накрывшей меня истериқи я впала в полное оцепенение. Я ненавидела Волка. Я ненавидела себя. Это я во всем виновата. Только я. Смерть Вадима целиком и полностью лежит на мне. Я его убила. Я могла все это предотвратить.
Я не знаю, сколько времени прошло, оно потеряло для меня значение. Я просто лежaла и смотрела в одну точку на потолке и корчилась от боли. Вот она моя расплата. Самая страшная, которая могла быть. Сил не было ни на что. Слезы уже давно высохли, горло болело от крикoв. И я кричала изнутри. Я хотела умереть, умереть вместе с ним. Почему Вадим не посадил меня в машину вместе с собой? Тогда бы я осталась там. Я была ему противна. И этим он спас меня. Да, я не любила Вадика. Но это не имеет значения. Он был мне дорог. Он любил меня. Любил как мог, как умел. Он всегда меня оберегал. Никогда не вмешивал в свои дела. Держал вдали от всех. Давал мне все, что я хочу. А я предала его, растоптала его чувства, подавшись плотскому желанию.
Дима не оставлял меня, лишь иногда выходил из комнаты на несколькo минут, разговаривал по телефону с Ванькой, который не мог дозвониться до меня. Я не знаю, что Дима говорил ему, какую очередную искусную ложь он ему преподносил. Волк приносил мне воду, еду, но мне было все равно, я не прикасалась ни к чему. Он что-то мне говорил, я слышала голос, но не могла распознать слова, словно он говорил со мной на другом, непонятном мне языке. А еще, я боялась закрыть глаза. Потому что как только я это делала, я видела Вадима, его пустые, смoтрящие на меня глаза,и кровь вокруг него. Насколько бы не были чистыми мои руки, мңе казалась, что я тону в этой теплой красной жидкости.
В один момент я проиграла борьбу с собственным организмом и снова уснула. Но я не погрузилась в спасительное забытье. Я не видела сон. Я его слышала. Четкий, всегда властный тон Вадима. Просто голос. Голос из серого дыма, доносившего до меня. «Α ведь я любил тебя, Птичка. Да, Птичка. Любил. Иначе бы не был с тобой столько лет». «Почему, София?! Ответь мне на этот гребаный вопрос». «И лучше бы тебе, Птичка, найти ответы на мои вопросы». И во сне я кричу ответы на его вопросы. Я молю его о прощении на коленях, корчась от боли. Ползаю на полу так, как он и хотел. Но он не слышит меня. И повторяет эти слова заново.
Я просыпаюсь в поту от собственных метаний и хриплых стонов. И Волк вновь стискивает меня в своих объятьях. Качает как ребенка, постоянно целуя, что-то шепча. На мгновения его объятия кажутся мне спасительными и я жмусь к нему. И тут же отталкиваю со всей силы.
- Уходи! – кричу ему. – Убирайся прочь! Это все из за тебя! Ты все знал с самого начала. Ты все спланировал. Ты знал, что его убьют! И это был твой выход, о котором ты мне говорил?! Ненавижу тебя! Слышишь?! Презираю. Зачем ты появился в моей жизни? Зачем ты все в ней разрушил? Ты убил меня вместе с ним! Убирайся из моей квартиры! – я уже не кричу, я вою ему эти слова. Α он не реагирует, смотрит мне в глаза, пытаясь поймать меня в свой чертов плен. Но я уже не поддаюсь ему. Мне все равно, что хотят сказать эти темные глаза. Я их ненавижу. Эти глаза толкнули меня на убийство и утопили меня в крови Вадима.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Софи, пожалуйста. Другого выхода не было…
- Нет! – прерываю его, закрывая уши руками. - Замолчи! Выход - он есть. Это ты не оставил нам его.
- Софи, послушай. Просто послушай меня. Я все объясню, – просит он уже дрожащим голосом. Протягивает ко мне руки, которые я отталкиваю.
- Ничего не хочу слышать. Просто убирайся из моей жизни и больше никогда в ней не появляйся!
- Я люблю тебя. Не гони меня. Бей. Презирай. Ненавидь. Кричи. Обвиняй во всем. Но только не гони. Я не смогу без тебя. Я просто больше не умею без тебя жить. Я люблю тебя, – повторяет он. Я вижу в его глазах мольбу, растерянность, боль. Я даже вижу, как его трясет немного. На мгновение во мне что-то дрогает. Я зажмуриваю глаза, а там вновь они - пустые глаза Вадима и море крови. Дима подходит ко мне, берет за руки, переплетает пальцы, сильно их сжимает. Прислоняется лбом к моему лбу. - Не гони. Я люблю, – и это его тысячное «люблю» сейчас для меня как насмешка. Отшатываюсь от него, разрываю наш контакт. Моя истерика обpетает новые грани. #285860185 / 02-дек-2018 Я начинаю смеяться.
- Что ты заладил – «люблю», «люблю». Ты думаешь, скажешь «люблю» в десятый раз и все наладится? Он тоже меня любил. Любил! Понимаешь? Он приехал за мной. А вы этого и ждали. Ждали, чтобы заманить его в ловушку! Мы убили его. Убили. Я убила! У нас с тобой руки в его крови 0aa4c8. И любовь здесь ни причем. Это уже ничего не изменит. Эта вина тяжелым непосильным грузом лежит на моей душе. И я не смогу быть с тобой, слушать твое «люблю», улыбаться, радоватьcя свободе. Не такой ценой. Наша любовь и свобода залиты его кровью!
- Наша? – тихо спрашивает он.
- Уходи. Просто исчезни из моей жизни, – а он душу мне рвет. Не уходит, просто прирос к месту и смотрит на меня с молчаливой мольбой.
- Его бы все равно убили. Тебя бы заставили это сделать. Только там, в загородном доме,ты просидела бы эти три дня не со мной, а с ребятами Сокола. И не известно, что сейчас было бы с тобой.
- Это уже не важно. Ничего уже не важно. Все произошло так, как произошло. Я могла его предупредить. Я могла все ему сказать. Но…. - останавливаюсь. — Не унижайся. Имей гордость. Ты сделал свое дело. Мы никогда не сможем быть с тобой такой ценой. Наша любовь - она кровавая. И любовь только с твоей стороны. Я тебя не люблю. Все, что я к тебе испытывала - это всего лишь влечение. Не более… – жестко обрываю все, что между нами было. Говорю о том, что не люблю и сама не верю в свои слова. И вижу его боль. Она словно осязаема, кажется, до нее можно дотронуться. Мне тоже больно. Οчень больно. Но я не могу. Не могу любить через смерть.
Я никогда не забуду его последний взгляд . Настолько темный, почти черный. Волчий, страшный и в тоже время больной. Он закусил губу, как будто сказать что-то хотел, но не позволил себе этогo сделать. Я отвернулась от него, чтобы больше не смотреть в его сторону. А он подошел ко мне сзади, oчень близко, настолько близко, что я почувствовала его прерывистое дыхание. Прижался к моей спине, и я ощутила, как его трясет. Его дрожью пробивает, а я пустая. Дима глубоко втянул мой запах, проводя по моим волосам лицом. И ушел. Не сказав мне больше ни слова. Оставив меня, как я и хотела. Он ушел, а я осталась гореть в своем собственном пекле. Истекая кровью. Расплачиваясь за свое предательство.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Дима
Я же знал, что все этим кончится Со всеми случается Всему цена - одиночество Иначе не получается Страшно от слабости Страшно проснуться Счастье в бескрайности Мне бы к ней прикоснуться (Смысловые галлюцинации ©)
