Неожиданное подтверждение сведениям саги о правлении «русского конунга» Вальдемара обнаруживается в Иоакимовской летописи, которая содержит поколенную роспись князей, правителей Великого града. Этот город находился где-то на севере от Иллирии, откуда происходил его основатель князь Словен. Одним из первых правителей Великого града назван князь Владимир, который после смерти отца и двух своих братьев «приат власть по всей земли». После Владимира «княжили сынове его и внуки до Буривоя, иже девятый бе по Владимире, имяна же сих осьми неведомы, ни дел их, разьве в песнях древних вспоминают» (интересно, что «Чешская хроника» Козьмы Пражского упоминает богемского князя Борживоя (Буривоя), принявшего крещение от моравского епископа Мефодия в 894 г.).
Даты правления князей Великого града в летописи не указаны, но последний прямой потомок Словена, князь Гостомысл, сын Буривоя, связан генеалогическими узами с Рюриком, который, согласно этому преданию, приходился ему внуком по женской линии. Исходя из этого правление Гостомысла можно приурочить к концу VIII — началу IX в. А отсюда, в свою очередь, становится возможным установить и приблизительные сроки княжения Владимира. В.Н. Татищев в свое время предложил следующую методику подсчета: взять за время правления каждого «владетеля 25 лет, которое за среднее почесть можно». Между отцом Владимира и Гостомыслом сменилось 14 поколений князей, что, таким образом, должно соответствовать периоду в 350 лет. Действительно, в основе древних генеалогических построений лежит временной промежуток в четверть века — как средний срок жизни одного «колена»[107].
Признав справедливость расчета, произведенного Татищевым, мы должны отнести время правления князя Владимира ко второй половине V в., и, значит, есть достаточные основания утверждать, что князь Владимир из древнерусского предания и «русский конунг» Вальдемар из саги о Тидреке Бернском — это одно и то же лицо[108]. По-видимому, это был выдающийся правитель. На это указывает как отведенная ему в саге роль противника Аттилы и Теодориха, так и его неординарное положение в родословной князей Великого града, где восемь последующих правителей вообще не названы по именам[109].
Святилище Святовита
Династия «русских» князей на острове Рюген опиралась на развитый религиозный культ. Им удалось превратить город Аркону в общеславянское святилище Святовита (Свентовита) — верховного бога, имевшего полную власть над землей и людьми. Этот каменный четырехликий идол величиной выше человеческого роста стоял в деревянном храме, в правой руке он держал священный рог — символ плодоносящей силы, левой упирался в бок. Здесь же висели его атрибуты: седло и узда его коня, огромный меч, щит и знамя, называемое станицей; рядом, в отдельном помещении, находился священный белый конь всемогущего божества. Жрецы совершали гадания, наблюдая за его поведением, и, по словам Гельмольда, именно рюгенские гадатели и предсказатели были «наиболее убедительны» среди всех своих коллег. Этот же автор пишет, что рядом со Святовитом всех остальных идолов славяне почитали «как бы полубогами» и в знак особого уважения присылали в Аркону установленные пожертвования изо всех славянских земель. Сами руяне передавали в сокровищницу Святовита треть добычи, захваченной в разбойничьих набегах и военных походах. На ежегодном празднестве Святовиту в числе прочих подношений приносили в жертву человека — христианина (впрочем, по сведениям Адама Бременского, на Рюгене убивали всех захваченных пленных). О необыкновенной власти рюгенских жрецов говорит и Саксон Грамматик. По его словам, главный жрец был единственным человеком на всем острове, кому дозволялось носить длинные волосы — знак высшей сакральной власти. У него были обширные поместья и дружина из 300 всадников; ему же отдавали все награбленные на войне драгоценности.
Гельмольд замечает, что прочие славянские племена боялись ругов «по причине особого расположения к ним богов или, скорее, идолов, которых они окружают гораздо большим почетом, чем другие славяне». Авторитет Арконского святилища был настолько велик, что туда посылали дары даже датские короли, причем они продолжали придерживаться этой традиции еще некоторое время после крещения Дании. Интересно, что одна средневековая традиция утверждала христианские корни культа Святовита. В Корвейском монастыре (в Амьене) сохранилась подложная грамота о крещении в середине IX в. ран-руян-ругов, которые будто бы признали своим небесным патроном святого Витта, почитавшегося в монастыре. Но затем раны вернулись в язычество и сделали из святого Витта бога Святовита.
Подобный хорошо организованный, кровавый культ, в сочетании с храмовым строительством, был вообще не свойствен славянам, чьи религиозные представления были довольно расплывчаты, а обрядность археологически «невыразительна».
Оба эти обстоятельства — сильно развитая структура верховной власти и обладание могущественным божеством — позволили островным русам занять среди славян положение господствующей и почитаемой касты, стать «славянами славян», по выражению одного арабского писателя. Многочисленность русов и экономическое процветание острова («среди них нигде не найти ни одного нуждающегося или нищего», — свидетельствует Гельмольд) закрепляли их могущество.
«Русский каганат»
Остров Рюген представлял собой созданную самой природой крепость. Восточный его берег вздымался из воды сплошной стеной стометровых отвесных скал. С севера, запада и юга Рюген был надежно защищен от морских вторжений мелкими островами и изрезанной линией своего побережья. Гельмольд считал, что руги «неприступны из-за трудностей своего месторасположения».
На острове имелось несколько крепостных сооружений. Сильнейшей среди них была Аркона, которую, по описанию Саксона Грамматика, с севера, востока и юга прикрывали скалистые уступы, ас западной стороны — вал 20-метровой высоты (ныне его руины 13-метровой высоты достигают 840 шагов в длину, толщина разрушенной стены у основания — 5 метров). Другая крепость, Кореница, была окружена глубокими непроходимыми болотами, через которые к крепостным воротам вела только узкая тропинка. Названия прочих крепостей до нас не дошли. В мирное время все они пустовали. Саксон пишет об Арконе и Коренице, что это укрепления, не имеющие жителей, и археология подтверждает его слова.
Из выгодного географического положения острова «русские» правители сумели извлечь и политическое преимущество.
В начале IX в. рюгенский владыка принял титул кагана русов. Как можно догадываться, этот шаг был прямым следствием крушения Аварской державы. Престиж аварского кагана стоял в глазах славян и других народов Европы исключительно высоко. Усвоение его титула говорит о том, что могущественный правитель островных русов пытался представить себя политическим наследником аварского владыки.
Во всяком случае, у него были далеко идущие политические амбиции. В конце 30-х гг. IX в. послы «русского» кагана появились даже в Константинополе. По сообщению Вертинских анналов, в мае 839 г. к императору восточной части Франкской империи Людовику I (814–840), находившемуся тогда в Ингильгейме, явилось посольство византийского императора Феофила (829–842). Вместе с официальными посланцами, повествует анналист, Феофил прислал «некоторых людей, утверждавших, что они, то есть народ их, называется Рос (Rhos)», а правитель их именуется «каганом» (chacanus). По-видимому, здесь мы впервые сталкиваемся с представительской, дипломатической формулой «русских» послов, впоследствии закрепленной письменно в договорах Руси с греками: «мы, от рода русского послы и гости». Посланцы «русского» кагана прибыли в Константинополь с предложениями дружбы. Феофил принял их милостиво. Но выяснилось, что «путь, по которому они прибыли в Константинополь, пролегал по землям варварских и в своей чрезвычайной дикости исключительно свирепых народов» (вероятно, речь идет о венграх, переместившихся в начале IX в. из Приуралья в Подонье). Поэтому император не пожелал, «чтобы они возвращались этим путем, дабы не подверглись при случае какой-либо опасности»; его просьба к императору франков состояла в том, чтобы тот помог посланцам карана вернуться на родину через свои владения. Что произошло дальше с послами «кагана росов», к сожалению, остается неизвестным[110].
Впрочем, переписка константинопольской и восточнофранкской канцелярий о «русском» кагане была продолжена, как это явствует из включенного в состав Салернской хроники X в. послания франкского императора и итальянского короля Людовика II (844–875) византийскому императору Василию I (867–886). Византийский документ, вызвавший ответное письмо германского государя, не сохранился, но, видимо, византийский император опять по какому-то случаю употребил титул кагана народа «рос», поскольку Людовик II уточнил в своем послании: «Каганом мы называем государя авар, а не хазар или норманнов».
