как враждебную Германию, так и сочувствующую Америку - в решимости Великобритании.
Ричард Брэнсон, жизнерадостный основатель Virgin Group, был более успешным игроком, чем Черчилль. По словам неавторитетного биографа Тома Боуэра, первоначальное предприятие Брэнсона было на грани финансового провала - его не интересовали тонкости денежных потоков и бюджетов. Брэнсон и его коллега взяли 500 фунтов стерлингов из кассы своего музыкального магазина в Ноттинг-Хилле и провели ночь в клубе Playboy, казино на Парк-Лейн. Утверждение Брэнсона о том, что у него есть успешная система, казалось необоснованным, пока в 5 часов утра он не поставил оставшиеся фишки на последнюю ставку и выиграл значительно больше, чем пара потеряла. Так родилась бизнес-империя.
Конечно, поведение Брэнсона было безрассудным, бравада Черчилля часто была глупой, а карьера Джобса включала в себя постоянные неудачи. Но ни им, ни миру не было бы лучше, если бы они научились контролировать свои "предубеждения" и подавлять свою "иррациональность". И это наблюдение показывает ограниченность концепции аксиоматической рациональности. Черчилль, Джобс и Брэнсон жили в большом мире, а не в маленьком, в котором рациональное поведение может быть сведено к математическому расчету в контексте четко определенной проблемы и полного знания окружающей среды. Их достижения напоминают нам о прозрении, описанном Фрэнком Найтом сто лет назад, но слишком давно забытом; о связи между радикальной неопределенностью и предпринимательством. Как заметил Кейнс, дух предпринимательства умирает, когда математическое ожидание берет верх. Рискованное поведение, которое может показаться несовместимым с аксиоматической рациональностью, является центральной динамикой капиталистического общества - ключевой частью "секрета нашего успеха".
Двойные системы
Дэниел Канеман, выдающаяся фигура в поведенческой экономике, писал о "системе один" и "системе два", различая интуитивную реакцию и рациональный процесс сознательного мышления. Предвзятость" поведенческой экономики возникает, когда "система один" приводит нас к результатам, которые более взвешенная система "система два" отвергла бы. В народной психологии широко распространено мнение о различном влиянии левого и правого полушарий мозга. Неясно, является ли различие между первой и второй системами метафорой или описанием реальных психических процессов. Современная нейропсихология в значительной степени отвергает эти теории дуализма. Различные участки мозга играют разную роль в нашем мышлении и принятии решений; одни активизируются, когда мы идем на риск, другие - когда занимаемся любовью. Но существует единый процесс познания, в котором участвует не только мозг, но и тело; в 1980-х годах нейрофизиолог Бенджамин Либет установил, что мы начинаем действовать - например, убираем руку с горячей плиты - еще до того, как начинается мозговая активность, которая направляет это действие. Мозг - это целое, а не комитет.
В одном известном исследовании нейробиолог Антонио Дамасио рассказал о пациенте, у которого из-за повреждения мозга он был фактически неспособен испытывать эмоции. Результат не в том, что испытуемый был гиперрациональным жителем большого мира - он мог функционировать только в маленьком мире. В повседневной жизни он был неспособен принимать какие-либо решения. Он подолгу мучился над ничего не значащими вопросами, например, над временем следующей встречи. Его проблема заключалась в том, что существует более или менее неограниченное количество информации, потенциально относящейся к любому решению. Попытка обработать всю эту информацию приводила к параличу в принятии решений.
Все мы потенциально сталкиваемся с подобной проблемой. Если мы попытаемся проанализировать все возможные исходы всех возможных действий, которые мы можем предпринять, мы ничего не решим, потому что радикальная неопределенность означает, что ветви на дереве байесовских рассуждений умножаются до бесконечности. Какая погода будет в следующую среду? Придет ли автобус вовремя? И это еще до того, как мы начнем спрашивать, каким будет уровень цен на акции в 2025 году или состояние отношений между Китаем и США в 2030 году. Такова природа радикальной неопределенности, и почему люди выработали способы делать выбор, которые отличаются от систематической оценки всех возможных исходов.
Мы используем такие слова, как рефлекс, инстинкт, эмоции и интуиция, чтобы описать наши действия, когда мы отдергиваем руку от горячей плиты, бросаемся на помощь расстроенному ребенку или раненому незнакомцу, не доверяем потенциальному новому сотруднику или деловому партнеру. Это не "иррациональные" реакции, которые нам следовало бы подавить, а поведение, которое выработала для нас эволюция, а социальное обучение укрепило в нас способность справляться с радикально неопределенным миром. Люди получают пользу от эволюционной или экологической рациональности, которая отличается от аксиоматической рациональности и больше подходит для больших миров, в которых мы все функционируем.
Тем не менее, в различии между первой и второй системами есть определенная обоснованность. Мы вернемся к этому в Главе 15, в которой мы будем различать эволюционную рациональность - которая лежит в основе наших суждений и действий - и коммуникативную рациональность, язык, который мы используем для объяснения наших суждений и действий другим людям. Людей отличает от других млекопитающих способность к коммуникации и координации. Эта склонность к сотрудничеству присуща не только людям, но ее масштабы и степень редко встречаются в мире природы. Эусоциальность" описывает поведение, при котором животные практикуют общинное разделение репродуктивного и воспитательного труда, при этом несколько поколений живут вместе и работают над воспитанием коллективного потомства. Эусоциальность приводит к разделению труда, критическую важность которого для экономического развития признал Адам Смит на первых страницах "Богатства народов". Эусоциальные виды высокопродуктивны, способны выполнять сложные задачи и создавать сложные артефакты.
Эусоциальность возникла на двух различных эволюционных путях. Проявления эусоциальности встречаются среди людей и в гораздо меньшей степени у некоторых других млекопитающих и являются результатом коммуникации. У людей развитие сложных языковых способностей привело к изменению на порядок способности к разделению труда. Эусоциальность также встречается у некоторых видов насекомых, в частности у муравьев, термитов и некоторых пчел. В муравьиной колонии все рабочие связаны с королевой, которая специализируется на размножении; таким образом, генетические механизмы совершенно иные, чем у млекопитающих, но разделение труда очень обширно. Оплодотворенные яйца переносятся в общежития, где за ними ухаживают, а личинок, в которых они превращаются, кормят рабочие. Другие рабочие собирают или распоряжаются ресурсами, а солдаты защищают общее гнездо от врагов.
Человеческий интеллект против машинного
Эволюционная рациональность дала нам способность создавать компьютеры, но не быть компьютерами. Компьютеры могут выполнять вычисления гораздо точнее и быстрее, чем даже самые способные к численным вычислениям люди. Сейчас такие компьютеры могут играть в шахматы или азиатскую игру Го лучше, чем любой человек. Они могут реализовывать прибыльные торговые стратегии на финансовых рынках - с помощью высококвалифицированных программистов - и читать многие диагностические снимки лучше, чем большинство радиологов. Для всех этих проблем существует большая база данных, из
