— Потрясающе, — сказал шеф. — Не каждый день удается стать свидетелем столь остроумного решения непростой задачи; тот факт, что сама по себе задача кажется мне совершенно бессмысленной, не отменяет моего безграничного уважения. Однако, леди Гледди, вот чего я до сих пор не понимаю: как вышло, что наш нюхач не обнаружил вашего запаха ни на одном из мест преступлений? В сундуках Тубы Банцбаха нашлось средство против нюхачей? Но тогда вы, по идее, должны были поделиться со своими друзьями.
— Да не было никакого средства, — вздохнула леди Гледди. — Просто… Понимаете, у меня довольно оригинальный ум. Ох, звучит нехорошо, как будто я хвастаюсь! Ну, так уж получилось, что я не замыслила ни одного по-настоящему неудачного преступления. Такого, которое следовало бы непременно вычеркнуть из книги. В конце концов ребята стали сочинять даже лучше, чем я, они только в самом начале ерунду предлагали. И, как на беду, в ту пору они меня еще немножко стеснялись. Ну, никак не могли забыть, что я — работодатель, хозяйка, богачка и вообще такая вся из себя замечательная почтенная госпожа. Боялись допустить фамильярность, нарушить ими самими выдуманную дистанцию. Я не переживала, знала, что это пройдет — и ведь прошло! Но поначалу ребята предпочитали планировать преступления без моего участия. Не могли решиться отвести мне в своих планах второстепенную, вспомогательную роль. Думали, это будет бестактно. А вводить в дело участников, не задействованных в первоначальном плане, нельзя. Надо соблюдать точность, а то запись не исчезнет. Вот я и сидела дома, как дура, пока они развлекались.
— Вот что чувство иерархии с людьми делает, Макс, — ухмыльнулся шеф. — Благодари природу за то, что его у тебя нет.
— Все-таки, наверное, есть, — сказал я. — Просто очень хитровыкрученное. Никогда заранее не знаешь, что завтра покажется важным, а что нет.
— Это уже не чувство иерархии, а обычная взбалмошность, — отмахнулся Джуффин.
— Добро пожаловать в Клуб, сэр Макс, — улыбнулась леди Гледди. — Всю жизнь то же самое слышала в свой адрес: «взбалмошная, взбалмошная». А я просто... Просто не совсем зануда.
— Вот! — я поднял вверх указательный палец. — Самое точное определение для меня: «не совсем зануда». Запомните и запишите.
— Записывать, увы, некому. Сэр Шурф, как ты знаешь, в отпуске, — ответствовал шеф.
— А все-таки, — опомнилась леди Гледди, — что можно сделать для ребят?
— Для начала, например, покормить, — подсказал Джуффин. — Не то чтобы мы морили их голодом, но лишний обед еще ни одному узнику не навредил.
— Это понятно, — отмахнулась она. — А может, все-таки отпустите? Никому никакого ущерба от их действий не было. А если и был, я, сами понимаете, готова его с лихвой компенсировать. Если хотите, могу твердо пообещать, что мы больше не будем редактировать книгу. Тем более, что все самое бездарное мы уже…
— Ну, хвала Магистрам, — вздохнул Джуффин. — Рад, что продолжения не последует. Однако отпустить ваших друзей не могу. Если бы все эти дела находились в ведении Тайного Сыска, я бы, пожалуй, рискнул отправить их по домам, заручившись вашим честным словом, что представление окончено. Но ваши развлечения проходят по ведомству Городской Полиции, а мы им просто немного помогли.
— Ну, слушайте, — сердито сказала леди Гледди. Что вы мне рассказываете. Можно подумать, Полиция отдельно, а вы отдельно и никакого влияния на нее не имеете. Ну не совсем же я идиотка, правда? Общеизвестно, что вы — именно тот человек, который принимает все важные решения. Да, кроме вас есть еще Король и Магистр Нуфлин. Но они-то в Полиции не служат. Скажете не так?
— Все так, — согласился шеф. — По крайней мере, Его Величество Гуриг Восьмой совершенно точно не служит в Полиции. Да и Нуфлина сложно в этом заподозрить, хотя… Говорят, они сейчас очень неплохо платят тайным осведомителям, так что старик вполне мог соблазниться возможностью подработать на стороне. Что же касается моих возможностей влиять на дела, вы сами сказали ключевое слово: «важные». Это правда, важные государственные решения действительно нередко принимаются при моем участии. Но из этого вовсе не следует, что от меня зависят события, которые принято считать незначительными. То есть теоретически я действительно могу победить полицейскую бюрократию и добиться освобождения ваших друзей. Но на практике для этого мне пришлось бы полностью сменить нынешнее руководство Полиции и заодно Канцелярии Скорой Расправы, потому что их бюрократическая машина уже тоже запущена. Не стану говорить, что это совершенно невозможно. Но не намного проще, чем, к примеру, добиться объявления войны Шиншийскому Халифату. И почти столь же бессмысленно. Я хочу вам помочь, леди Гледди. Но — не настолько. Понимаете?
— Не настолько, — печальным эхом повторила она. — Да, это я понимаю. Просто трудно поверить, что это так трудно. Думала, для вас — сущий пустяк.
— Сущим пустяком это было бы, скажем, вчера ночью. Раньше — тем более. Вы просто опоздали. Так бывает. Постарайтесь не опоздать еще раз, вот вам мой совет.
— Еще раз? Куда — не опоздать?
— На какой-нибудь корабль, который отходит сегодня сразу после полудня. Предпочтительное направление — Уандук. Но, в общем, все равно.
— Но зачем мне на корабль?
— В частности, затем, что на вас очень зол сэр Кофа Йох. То есть не столько на вас… Неважно. Важно, что зол. И сделает все возможное, чтобы помочь вам воссоединиться с друзьями в одной из наших уютных камер. Заметьте, вас арестуют не вместо них, как вы великодушно предлагали, а впридачу. Это, впрочем, ладно бы. Но если у ваших ребят есть шанс оказаться в Холоми — всё же запретные ступени магии они пару раз с грехом пополам применили, — то вас, к сожалению, ожидает Нунда. Вы не колдовали, зато планировали преступления. И в каком-то смысле были главарем банды. Понятно, что ваши друзья будут молчать, но если Кофа захочет это доказать, он докажет, не сомневайтесь. Я, конечно, постараюсь его отговорить. Но успеха не гарантирую. А в Нунде вам вряд ли понравится. Унылое место.
— В Нунду? Меня?! — Леди Гледди явно не верила своим ушам. — Но это же… Это просто оскорбительно!
— Можно и так смотреть на вещи, — согласился Джуффин.
— С другой стороны, если я сейчас уеду, получится, брошу ребят, — подумав, сказала леди Гледди. — Им от меня, конечно, немного толку — вон, даже вас не уговорила. А все равно нехорошо. Если бы не мое желание отредактировать книгу, они бы не стали заниматься этой ерундой. Но я умею убеждать. Получается, я и есть «главарь банды» — в каком-то смысле. А теперь, значит, ноги в руки и бежать? По-моему, это даже более оскорбительно, чем Нунда.
— Как скажете, — пожал плечами шеф. — Но имейте в виду, практической пользы от вашего присутствия сейчас никакой. Еду вашим друзьям я и сам посылать могу, если вас это беспокоит.
— Вот уж чем-чем, а обедами есть кому заняться, — отмахнулась леди Гледди. — Не сама же я веду хозяйство. Меня беспокоит совсем не это. А то, что вся ответственность на мне. А под арестом — они. Каторжная тюрьма Нунда — скверное место, если хотя бы четверть того, что я о ней слышала, правда. Но и она — сущий курорт по сравнению с тем местом, где я окажусь, если сейчас брошу ребят.
— Вы имеете в виду свое внутреннее пространство? — спросил Джуффин.
— Спасибо за определение. Никогда не знала, как назвать выжженную землю, по которой мне приходится брести всякий раз, когда я проявляю малодушие.
— Слушайте, — сказал я. — Не хотите уезжать — и правильно. И не надо. Можете просто пожить в моем доме.
— Всегда было интересно посмотреть, как ты ухаживаешь за девушками, — усмехнулся шеф. — В голову не приходило, что ты настолько прямолинеен. Впрочем, возможно, в этом и состоит секрет твоего обаяния? А все, дураки, кругами ходят…
Я почувствовал, что краснею. Давно забытое и потому освежающее ощущение. Однако держался стойко.
— Когда ухаживаю за девушками, я тоже делаюсь изумительным дураком. Вам бы понравилось. А сейчас я, наоборот, очень умный. И предлагаю оптимальное решение проблемы: леди Гледди может получить убежище на территории иностранного государства, в самом центре столицы. И спокойно посмотреть, как будут развиваться события. Много чего может случиться в ближайшие дни. Например, у сэра Кофы исправится настроение — для начала. И ему станет лень доказывать, что леди Гледди — глава столичного преступного мира. Или… Ну, честно говоря, понятия не имею, какие еще могут быть варианты. Но, по крайней мере, леди Гледди не будет чувствовать себя совсем уж дезертиром. Потому что выйти из Мохнатого Дома на улицу — минутное дело. Если в ее внутреннем пространстве станет совсем уж невыносимо, я имею в виду.
— Слушай, а ведь правда, — удивленно согласился Джуффин. — Мохнатый Дом — все еще официальная резиденция царя кочевников. Где ты — это закон, о Владыка Фангахра!
