мир, продолжавшийся около двух веков, ценою войн, которые в общей сложности не продолжались и двух десятилетий. Чингисхан искал союза с христианством. Если бы этот союз осуществился, то не подлежит сомнению, что ислам, взятый в клещи (крестоносцами и монголами)… был бы раздавлен… экономические, социальные и политические связи между Западным миром и Дальним Востоком не терпели бы постоянных перерывов от враждебного Европе мировоззрения. Все цивилизации Старого Света достигли бы взаимного понимания и проникновения. Христианство не сумело этого понять…
Этот завоеватель мира был прежде всего его непреклонным возродителем. Железом и огнем он открывал древние мировые пути для шествия будущей цивилизации. В этом смысле Проклятый имеет праве на место в Человечестве»[199].
«Разрушитель» разрушил и преграды темных веков, — говорит о Чингисхане другой европейский писатель. — Он открыл человечеству новые пути. Европа пришла в соприкосновение с культурой Китая. При дворе его сына армянские князья и персидские вельможи общались с русскими великими князьями. Открытие путей сопровождалось обменом идей. У европейцев появилась прочная любознательность в отношении далекой Азии. Марко Поло отправляется туда вслед за Рубруком Два столетия спустя отплыл на открытие морского пути в Индию Васко да Гама. В сущности, и Колумб отправился в путь на поиски не Америки, а земли Великого Могола[200].
Однако, по мнению также и этого писателя, Европа, т. е. «то же „христианство“», не поняла Чингисхана. Так как он «вел свои войны не за религию, как Магомет, и не в видах личного или государственного возвышения, как Александр Македонский и Наполеон, то европейцы были поставлены этим в тупик. Объяснение этой тайны лежит в простоте монгольского характера… В противоположность Наполеону он ни в малейшей степени не был фаталистом, равным образом ему не приходило в голову присваивать себе, подобно Александру Македонскому, атрибуты бога»[201].
Идеалом Чингисхана было создание единого царства Человечества, так как только тогда, как он справедливо думал, прекратятся взаимные войны и создадутся условия для мирного процветания человечества как в области духовной, так и материальной культуры. Жизнь одного человека оказалась слишком короткой для осуществления этой грандиозной задачи, но Чингисхан и его наследники едва не достигли этой задачи, когда имели 4/5 мира в своем государстве — монголосфере.
Разве теперь потерял свой смысл этот идеал Чингисхана? Разве идея единого человеческого царства не современна и теперь? Лига Наций есть попытка в этом направлении. Идеи о Пан-Европе, Пан-Азии актуальны. Стремление к объединению, если невозможно всех, то больших групп наций в одно государство есть проблема XX века. То, что едва не осуществилось в XIII веке силой оружия, возможно, состоится путем мирного соглашения народов в XX веке.
В заключение настоящей главы, которой заканчивается биография Чингисхана, приводим «диалог его со сподвижниками», характеризующий простоту монгольского быта и отношений и отличающий некоторые индивидуальные черты лиц, которым приписывается эта беседа. Написана эпическим, былинным языком, но с сохранением исторической истины, как вообще монголы излагают исторические события, например, у Санан-Сецена.
Приложение к I части
Сценка из жизни Чингисхана[202]
Диалог со сподвижниками во время отдыха на охоте
Чингисхан обращается к Мукали. знаменитому монгольскому полководцу:
— Мукали!
Ты — подобно огненному урагану стремительно бросающийся на врага в часы боя, мой опьяненный слон!
Ты — кто, руководя моими пышными пирами, никогда не расточает богатство, мое неиссякаемое сокровище!
Ты — в руках которого в часы боя никогда не дрогнет мое боевое знамя!
Ты — кто во времена моих долгих отлучек стальной скрижалью своей держит в покорности мою Монгольскую державу, мой несравненный Мукали, поведай мне что-нибудь!
Ответ Мукали Чингисхану:
— О мой Великий повелитель и посланник Синего Неба!
Ты — все равно ублажающий, мой высокий Бодисатва (Богочеловек)!
Ты — рожденный для власти державной над всем родом человеческим, мой божественный «Хурмуста Тенгир»![203]
Ты — мгновенной искрой мысли своей легко разбирающийся в правде и лжи, мой высокий мудрец!
Ты — увешанный плодами несметными, сочными, мой благородный корень сабаравас![204]
Ты — упитанный легендарной силой и могуществом, мой горный белый лев!
Ты — обладатель беспримерного уменья распоряжаться силой и талантом своими, мой орел могучий!
Ты — для славы рожденный, мой повелитель Суту Богдо!
Подобно волнам глубокого океана — да будут великими твое сознание и мысль.
Коварных и жестоких врагов своих — суровыми мерами укрощай! Снискивай уважение и любовь верой и правдой тебе служащих.
Обращение Чингисхана к полководцу Хяртя-Бургули:
— Ты — кто, участвуя в боевых моих стяжаниях, не знает робости и смятения, моя верная каменная опора!
Ты — кого пронзившая пуля стальная не принудит покинуть поля сражения, мой свирепый ассириец!
Ты — кто способен как млатом вбить в землю безнадежно обреченного соперника, мой сказочный храбрец!
Ты — как испытанный боевой конь, всегда неизменный мой сподвижник Бургули!
Тоже поведай мне что-нибудь!
Ответ Хяртя-Бургули Чингисхану:
— О мой высокий повелитель!
Ты — бездонный бурливый океан мой!
Ты — безмерной силы царственный орел мой!
Ты — способный ублажать девять избранных желаний смертных, живое воплощение бесценного камня зинидим![205]
Ты — рожденный как избранник Неба, мой Великий повелитель!
Умей равно и мудро распоряжаться силами как материальными, так и духовными!
Умей сохранять скромность и не проявлять гордость даже при легендарном могуществе твоем!
Умей всегда чувствовать ответственность пред священной религией! Умей каждому дерзкому злоумышленнику найти быстрое и праведное возмездие!
Сумей оказывать свое покровительство равно всем! Сумей успевать, мой повелитель, во всех своих делах!
Обращение Чингисхана к советнику и полководцу Шиги-Кутуку:
— Ты — кто в часы смертоносных боев моих бесстрашным звуком, трубным зовет к подвигам рать мою, мой победный дракон!
Ты — как достойный вождь, всегда идущий впереди многих, мой хитроумный богатырь!
Ты — кто, поддержав меня в дни бедности моей, снабжал конями боевыми, мой прославленный богач!
Ты — чьими освежительными напитками услаждался я в минуты жажды, мой незабвенный друг!
Ты — кто никогда не выходил из рамок моих державных повелений, мой праведный слуга!
Шиги-Кутуку, скажи и ты мне что-нибудь!
Ответ Шиги-Кутуку Чингисхану:
— О державный повелитель!
Ты — великая и широкая моя Байга река! Боевым конем непроходимая, моя величайшая гора!
Ты — подобно кормилице матери для всех сирот и убогих, мой золотоносный сосуд!
Ты — томительный зной умеряющий, мой сандаловый лес!
Ты — подобно пожару истребляющий врагов и недругов своих, мое сандаловое пламя!
Ты — блага человечества ради снизошедший в этот мир, мой Великий Повелитель!
До смерти
