Из Ройтена в направлении Залессена выслали разведгруппу под командованием командира взвода гвардии лейтенанта Сапрыкина. Разведка обнаружила и обозначила минированную просеку, ведущую к Залессен. Саперы бригады разминировали ее. Но я повел бригаду по более трудной тропе, на которой отсутствовали мины и фугасы противника. Начали движение в полной темноте. Это усложняло наши действия, но зато мы избавились от налетов авиации противника, которая делала все, чтобы как-то замедлить наше продвижение к реке Шпрее. К рассвету вышли из лесов. Разведка донесла, что Залессен и берег реки Шпрее обороняет 243-й полк фольксштурма, все средства переправы через реку противником уничтожены. Залессен небольшой поселок дачного типа. Головной, 2-й танковый батальон гвардии капитана Моськина совместно с 1-м танковым батальоном гвардии капитана Лапшина во взаимодействии с батальоном автоматчиков, в командование которым после ранения Бендрикова временно вступил его заместитель гвардии капитан Доронин, подавили сопротивление гитлеровцев, овладели Залессеном и очистили восточный берег Шпрее от мелких групп противника.
К середине дня 18 апреля к Шпрее подошли передовые части 5-й гвардейской армии и при огневой поддержке танков нашей бригады форсировали Шпрее, захватили плацдарм на ее западном берегу. Прибывшие понтонные части навели мост, и бригада первой в нашем корпусе и армии переправилась через Шпрее.
В этот день нам стало известно о том, что во исполнение приказа Верховного Главнокомандующего о повороте 3-й и 4-й гвардейских танковых армий на Берлин, 4-й гвардейской танковой армии командованием фронта поставлена новая задача после форсирования реки Шпрее развивать стремительное наступление в общем направлении Дрепкау, Калау, Дааме, Луккенвальде, к исходу 20 апреля овладеть районом Беелитц, а в ночь на 21 овладеть Потсдамом и юго-западной частью Берлина.
Приступив к выполнению этой новой задачи, бригада протаранила оборону противника и устремилась в оперативную ее глубину. Успешному прорыву обороны противника содействовали части 5-й гвардейской армии.
Ночь с 18 на 19 апреля выдалась темная. Танки шли по лесной просеке без света, только тускло мерцали их габаритные огни и стоп-сигналы. Лес шумел, зловещая мгла окутывала танки. Десантники нервничали. Я опасался, как бы они не открыли беспричинного огня. На войне часто бывает так, что воин стреляет не потому, что увидел противника, а как раз потому, что не видит его, и ему становится не по себе. Это очень опасное состояние. Чего я боялся, то и случилось. Впереди кто-то из десантников открыл огонь, и вот уже во все стороны полетели автоматные очереди. Чтобы автоматчики не перестреляли в темноте друг друга, принимаю срочные меры. Останавливаю колонну, иду от танка к танку, кричу: "Прекратить огонь!" Мне помогают замполит бригады И. Скоп, замполит и начальник штаба батальона автоматчиков Татарченко и Морозов, другие офицеры. Постепенно огонь стал затихать, автоматчики успокоились. На них положительно воздействовало присутствие командиров, их спокойные распоряжения.
Еду в голову колонны к комбату Моськину, который в возбужденно-нервном тоне докладывает: "Впереди - Клейн-Буков, его обороняют 15 танков типа "тигр".
Размышляя над тем, как же организовать бой, я громко сказал комбату Моськину: "Давай покурим, а потом ты мне покажешь эти танки". Покурили, комбат успокоился, и мы пошли понаблюдать, что там творится впереди. Немецких танков оказалось всего лишь три. Я распорядился брать Клейн-Буков после огневого налета двух танковых батальонов и полка самоходных артиллерийских установок. Налет оказал сильное моральное воздействие на противника, и, когда наши танки пошли в атаку, он сопротивлялся слабо. Заняв Клейн-Буков, один из важнейших узлов обороны противника, мы открыли частям корпуса дорогу для дальнейшего наступления на Берлин.
19 апреля мы подошли к Калау, крупному узлу шоссейных дорог. В этом городе вела упорный бой 63-я гвардейская танковая бригада. Встретившись с ее командиром гвардии полковником Фомичевым, я предложил ему помощь, но он ответил, что, хотя и приходится драться буквально за каждый дом, сил у него хватит, чтобы добиться успеха.
Вернувшись в бригаду, получил шифровку от командира корпуса, в которой тот требовал, обходя узлы сопротивления противника, стремительно двигаться к Берлину. Нашей бригаде комкор поставил задачу - к исходу дня овладеть городом Люккау.
На подходе к Люккау захваченные в плен немецкие солдаты показали, что в городе сосредоточены крупные силы, включающие помимо пехоты артиллерию и танки. Чтобы не лезть на рожон, я решил предварительно овладеть деревней Кансдорф, расположенной на восточной окраине Люккау. Захват этой деревни позволил бы контролировать подходы к Люккау и по своему усмотрению избрать наиболее отвечающее обстановке направление для захвата или обхода города.
Бригада всеми силами навалилась на эту деревню-и молниеносно овладела ею. На северо-западную окраину Кансдорфа вышел танковый батальон гвардии капитана Моськина с задачей не допустить контратаки противника из Люккау. Первый батальон развернулся фронтом на север в сторону леса. Такую же позицию занял приданный нам самоходно-артиллерийский полк гвардии подполковника Мусатова. Батальон гвардии капитана Маркова находился вместе со штабом бригады в центре Кансдорфа.
Когда наши танки овладели деревней, я решил зайти к бургомистру, который, как мне доложили, не успел покинуть Кансдорф. Полуодетый бургомистр растерянно смотрел на нас, на его лице застыло выражение полной беспомощности и страха. В это время зазвонил телефон. Трубку взял хорошо владевший немецким языком инструктор политотдела армии гвардии старший лейтенант Круглянский, который в этой операции следовал на танке Маркова. Звонили из Люккау и попросили к аппарату бургомистра. Круглянский передал ему трубку и приказал ему ни слова не говорить о том, что наши войска вступили в Кансдорф. На вопрос из Люккау: "Что у вас за стрельба? Не пришли ли русские?" - бургомистр ответил: "У нас все спокойно. Проводили учения фольксштурма. О русских пока ничего не знаем". После этого разговора мы перерезали связь с Люккау.
Выставив охранение, мы направили разведчиков в Люккау и в лес севернее города. Разведчики, возглавляемые гвардии старшим сержантом В. А. Мининым, пробрались в город и насчитали там около десятка танков, на железнодорожной станции увидели бронепоезд. По их данным, в Люккау находилось до полка пехоты. По сообщению гвардии старшего сержанта Батяйкина, разведывавшего лес севернее Кансдорфа, там обнаружено до 15 тяжелых танков с группой пехоты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
