Он ощущал мягкое тело Линетт, слышал ее тихое дыхание, видел, как часто подымается и опускается грудь под рубашкой. Ее сердце сейчас билось в одном ритме с его. Он вдыхал тонкий аромат лаванды, исходящий от женских волос. Их положение было очень интимным, почти такое же, как во время занятий любовью. Эта мысль разожгла в нем желание. Он слегка пошевелился, почти бессознательно, немного изменив расположение своего тела. От этого легкого движения внутри у него все сжалось, внезапно стало жарко и неудобно. Его готовность встретить опасность вдруг обернулась страстью.
Лицо Линетт было рядом. Ее глаза казались огромными и глубокими, как озера, в которых можно утонуть. Взгляд Хантера задержался на мягких, зовущих, слегка приоткрытых губах. Им нестерпимо овладело желание почувствовать их вкус, захотелось накрыть ладонью грудь, ощутить ее призывную податливость. Хантер непроизвольно стал наклонять голову, будто магнитом влекомый этими зовущими гулами. Глаза Линетт расширились и она всхлипнула.
Это движение вывело Хантера из оцепенения. Наконец до него дошло, что он начал делать именно то, чего обещал себе никогда не делать. Он подавил в себе возбуждение, и его натренированное тело само собой отскочило от соблазнительного источника.
Выругавшись сквозь зубы, Хантер резко вскочил на ноги. Не обращая внимания на опасность возвращения стрелявшего в них человека, становясь хорошей мишенью, он встал во весь рост.
— Хантер! — предостерегающе крикнула Линетт. — Что ты делаешь? Что, если они снова начнут стрелять?
— Я слышал, как они уехали.
Повернувшись спиной к Линетт, он направился к костру. Зная, что желание не отпустит его, пока он будет смотреть на эту женщину, присел на корточки возле костра, пытаясь настроиться на другое.
— Черт возьми!
— Что?
Линетт села, отряхивая одежду, затем взглянула на него.
— Им удалось пррстрелить наш шашлык. Теперь половина мяса в огне.
— О-о. Ну, ничего страшного. Похоже, я больше не испытываю чувства голода. Ты можешь съесть оставшееся мясо.
— Не говори чепухи. Мы поделимся. Ты скоро почувствуешь, как возвращается аппетит. Сейчас организм таким образом реагирует на перенесенную опасность. — Он повернул шашлык. — Мясо немного подгорело, но, кажется, есть можно.
Линетт подошла ближе и присела рядом с Хантером.
— Хантер, кто в нас стрелял? Зачем кому-то надо убить нас?
Хантер искоса бросил на нее взгляд.
— Я знаю только одного человека, который может желать моей смерти, а может, и твоей тоже.
— Бентон?
Хантер кивнул. Глядя на языки пламени, он продолжал:
— Он ненавидит меня за то, что у нас было с тобой до войны. Он и от ребенка избавился, потому что это именно мой ребенок. Я не сомневаюсь, что он решил остановить меня, чего бы это ни стоило.
— Бентон плохо стреляет. А с такого расстояния он не стал бы палить, так как не имело бы никакого смысла.
— Да. Вряд ли он сам поскачет за нами. Скорее всего нанял человека. Наемника.
— Ты хочешь сказать, что он заплатил кому-то за наше убийство? Но почему? Я имею в виду, почему он не избавился от тебя раньше?
Хантер пожал плечами.
— Ты никогда раньше не убегала от него со мной.
— Я и так не убежала с тобой! — горячо возразила Линетт.
— Бентон этого не знает. — Хантер хмуро посмотрел на нее. — Ему известно только, что ты и я куда-то уехали. Должно быть, он понял, что мы отправились на поиски нашего ребенка. И будет логично, что потом… — он отвернулся, — что мы втроем обоснуемся где-нибудь к западу отсюда и будем жить семьей.
— Он действительно ревнует к тебе — согласилась Линетт. — Не понимает, как я тебе отвратительна.
Хантер быстро взглянул на нее из-подо лба но ничего не сказал.
— Или, может быть, просто боится, что найдя Джулию, — так я назвала нашу девочку, — я вернусь с ней в Пайн-Крик. Он испуган, что его друзья узнают о том, что он сделал. Бентон не вынесет, если потеряет положение в обществе.
Хантер хмыкнул.
— Не знаю, что это меняет. Все в городе и так знают, что он сукин сын.
— Нет, для него многое меняется. Ему все равно, если люди перешептываются за его спиной. Они же с ним вежливы и принимают в своем кругу. И до тех пор, пока его друзья, янки и саквояжники, дают ему власть и престиж, Бентон спокоен. Но если все откроется, он будет опозорен. Все отвернутся от него. Он будет унижен. Для него очень важно быть власть имущим.
Хантер взял лопату и начал забрасывать костер землей. Если вернется тот, кто в них стрелял, он уже не будет такой прекрасной мишенью на фоне пламени. Отрезав от горячего мяса кусочек, он протянул Линетт.
— Держи. Осторожно, оно горячее. Она аккуратно взяла его двумя пальцами, но не стала есть, а просто сидела, держа в руке, наморщив лоб, погруженная в свои мысли.
Отрезав второй кусок для себя, Хантер сбоку посмотрел на нее и принялся есть.
— С другой стороны, — продолжал он, — это могли быть случайные грабители, увидевшие нас, лошадей, оружие, и решив, что мы — легкая добыча.
— Ты действительно так думаешь?
— Возможно. — Он пожал плечами. — Это даже может быть кто-то, кто считает эту землю своей, а наш привал — посягательством на его угодья. Он хотел нас просто попугать.
Линетт, похоже, немного расслабилась.
— Может и так. Они сразу так быстро ушли. Ведь не стали бы они так делать, если бы их нанял Бентон, правда?
— Не знаю, Лин. Но нам надо быть начеку.
Хантер отрезал еще кусочек мяса и принялся есть. Он сам сомневался, что версия с грабителями правдоподобна, а с владельцем земли и того меньше! Слишком много совпадений, а вот Бентон Конвей, по его мнению, был именно тем человеком, который наймет убийцу, чтобы тот покончил с его женой и парнем, которого он считает ее любовником. Хантер привел другие версии, чтобы только успокоить Линетт. Он и сам не знал, почему не хотел, чтобы она волновалась. Это было глупо. В конце концов она сама напросилась в это путешествие и уверяла, что ей не нужно никаких особых условий. Честно признаться, было бы лучше, если б женщина настолько испугалась, что захотела бы вернуться в Пайн-Крик. Тогда он один продолжал бы путешествие. Но что-то заставляло успокаивать ее.
Хантер нахмурился: со стороны, наверное, выглядит дураком. Он искоса взглянул на Линетт и улыбнулся. Она была занята едой, ела мясо, держа его только двумя пальцами и откусывая маленькие кусочки. Спина была прямая, точно она сидела за столом в изящной столовой. Она умела хорошо и долго скакать в седле и никогда не жаловалась. Будучи южанкой, истинная леди не собиралась изменять своим привычкам.
Линетт, почувствовав его взгляд, подняла глаза и нахмурилась.
