Но если называть киммерийцев «Великими Мариями», то сразу же обнаруживается их связь с царскими людьми «мари» в Урарту. Такое совпадение можно было бы признать случайным, если бы оно не «укладывалось» в выстраиваемую в нашей книге целостную картину взаимодействия причерноморских и прикаспийских ариев с их малоазийскими сородичами. Ранее мы уже подчеркивали, что в создании государства Митанни участвовали арии, мигрировавшие из южнорусских степей. После распада своего государства митаннийцы отступили не куда-нибудь, а на север и, объединившись с ванами, вошли в состав Урарту. Создается впечатление, что арии-переселенцы не утрачивали контактов с родственными племенами Русской равнины.
Но продолжим линию воплощений богини Яры (Марьи, Марены). Наступление весны связано с оживлением Солнца. На этом основании Марена еще Ма(ть) – Солнце или Масленица. В дохристианскую пору празднование Масленицы было приурочено к весеннему равноденствию, которое считалось началом нового года. При этом сожжение чучела Масленицы символизировало уничтожение всего старого, обветшавшего, дряхлого и освобождение места для нового, молодого, лучшего. Утверждение «нового мира» демонстрировали обрядовые состязания (кулачные бои, взятие снежного городка). В дни праздника провожали Зиму и начинали встречать Весну. Чучело Масленицы представлялось средоточием плодовитости, и ритуалы его проводов должны были сообщить это плодородие земле: пепел от чучела, или само растерзанное чучело, раскидывали по полям. Важная роль в празднике отводилась разнообразным играм (катанию с гор и на упряжках, шуточным преследованиям холостых, смотрам молодоженов). Праздничные трапезы обязательно включали блины – главный атрибут Масленицы (символ солнца).
Христианство наполнило этот языческий праздник множеством своих ритуальных установок. Нам даже объясняют, что Масленица получила свое название оттого, что в предшествующую ей последнюю неделю перед Великим постом, разрешается употребление в пищу сливочного масла, молочных продуктов и рыбы, но это очевидное лукавство. В Белоруссии и в некоторых местах России в субботу перед Масленицей отмечали Родительский день, первый в этом году. В этот день поминали умерших родителей. Для них специально пекли блины – и первый блин клали на божницу, слуховое окно или крышу, оставляли на могилах на кладбище, а также раздавали блины детворе, нищим и монашкам с просьбой помянуть такого-то. Утром и вечером, садясь за стол, обязательно приглашали разделить семейную трапезу, состоящую из говядины, вареной свинины, жареной баранины, умерших в доме родственников.
Масленичные гуляния повсеместно сопровождались разведением костров и ритуальными прыжками через огонь. В огне ритуального костра сгорала Масленица, но возрождалась к жизни Марья – богиня весны. Прожив отведенный ей срок, она с наступлением лета уходила в мир теней. Во время праздничного ритуала проводов весны роль Марьи играла Костро-Ма – «Ма(ть) Костра» (подразумевался, наверное, все же небесный костер, «поддерживаемый» Солнцем). Чучело Костромы сжигали с обрядовым оплакиванием и смехом или разрывали на части. Сами образы Масленицы и Костромы были введены, по-видимому, чтобы подчеркнуть бессмертную природу богини Марьи. Сгорали в огне ее земные воплощения, но сама она оставалась нетленной и вечно юной, как весна.
В некоторых областях похороны богини весны приурочивались ко дню летнего солнцестояния (дню Ивана Купала). Праздничное ее воплощение при этом называли Купалой. Центральным актом купальского обряда является символическое уничтожение (чаще всего сжигание) чучела богини. Называли ее по-разному – Купала, Мара, Марина, Ульяна, Катерина, Ведьма. Иногда носили по селу украшенное деревце – березку, вербу или сосенку или украшали растущее деревце, укрепляли на его верхушке чучело, колесо, солому, цветы и т. п. и раскладывали вокруг него костер. Особое место в купальских обрядах занимают венки, в которые наряжались девушки. В ходе праздника они использовали их для гадания, а потом бросали в костер, в воду или разрывали на части. Но нередко купальские венки сохранялись и использовались для лечения или магических действий. Среди сжигавшихся бытовых предметов чаще всего использовалось колесо, которое символизировало солнце. Как уже говорилось, Купала – искаженное имя Кибелы, Великой Белы, культ которой во II–I тыс. до н. э. был распространен в Малой Азии и которая отождествлялась с греческой Реей (русской Ярой – Марьей – Мареной).
Итак, круг замкнулся. На Руси, как и в других средиземноморских и ближневосточных странах, существовал культ Великой богини. Возникший в эпоху матриархата, он поддерживался и в патриархальные времена. Имя самой богини менялось, равно как и ритуальное обрамление праздников в ее честь. Но божественной прародительнице мира и хранительнице сил плодородия язычники неизменно отводили одно из центральных мест. Если вспомнить историческую периодизацию язычества, рассматривавшуюся во второй главе, то (с известной долей условности) на этапе общеиндоевропейского единства Великая богиня носила имя Бабы Яги, в арийский период ее роль перешла к Яре-Марье-Марене, а в русско-славянскую эпоху возвысилась Макошь (о ней речь впереди).
Но была еще одна ипостась Великой богини, которую продолжали прославлять даже в начале XIX века. Это богиня Лада.
Глава 12
Лада – Мать сыра земля
Наиболее древние упоминания о Ладе содержатся в польских церковных запрещениях языческих обрядов и относятся к первой половине XV века. В конце того же века Ян Длугош включил в свой пантеон польского Марса под именем бога Ляда (Lyada), а в XVII веке другой польский Иннокентий Гизель в своем «Синопсисе» в дополнение к рассказу «Повести временных лет» об идолах князя Владимира записал: «<…> Четвертый идол – Ладо. Сего имяху бога веселия и всякого благополучия. Жертвы ему приношаху готовящийся ко браку, помощию Лада мнящи себе добро веселие и любезно житие стяжати. Сия же прелесть от древнейших идолослужителей произыде, иже неких богов Леля и Полеля почитаху, их же богомерское имя и доныне по неким странам на сонмищах игралищных пением Лелюм-Полелем возглашают. Такожде и матерь лелеву и полелеву – Ладо, поюще: Ладо, Ладо! И того идола ветхую прелесть дияволю на брачных веселях, руками плещуще и о стол бьюще, воспевают». Здесь Лада выступает сначала в мужском роде, а затем как мать Леля и Полеля.
У восточных и южных славян имя богини возглашается преимущественно в припевах весенних и свадебных песен. За пределами славянского мира имя Лады известно также балтийским народам – латышам и литовцам, так что ареал распространения ее культа охватывает земли от Адриатического моря до Камы и от Балкан до Балтийского моря. А.С. Фаминцын в книге «Божества древних славян» показал, что корень «лад» присутствует во многих названиях славянских земель, преимущественно же в Хорватии, Венгрии и в средних и северных областях России.
Некоторые исследователи (в частности, Е.В. Аничков, Н.М. Гальковский) настаивали, что, мол, не следует возводить Ладу в ранг божества, поскольку упоминания о ней у славян присутствуют только в песенном фольклоре. Но разве можно идти против народной традиции? Вот, к примеру, хорватская песня-молитва конца XVIII в., которая исполнялась во время летнего солнцестояния:
Красивый Иван рвет розыТебе, Ладо, святое божество.Ладо! Слушай нас, Ладо!Песни, Лада, поем мы тебе,Сердца наши склоняем к тебе.Ладо! Слушай нас, Ладо!
Здесь Лада не только напрямую названа святым божеством, но и замещает Купалу – одно из воплощений богини Марьи. В народных песнях слово «лад» означает нежно любимого друга, мужа, любовника, а в женской форме «лада» – подругу, жену, возлюбленную. «Лады», – говорят люди, когда решили какое-то важное дело и достигли согласия, а в древности ладником называли уговор о приданом: лады – помолвка, ладило – сват, ладканя – свадебная песня. «Ладовые» песни исполнялись преимущественно девушками. В Болгарии их называли «ладовицами», а их хороводы – «ладино коло (хоро)». В большинстве этих песен «Лада», «Ладо» – обычно лишь простой припев. Но в одной русской песне говорится:
Благослови, мати,Ой, мати Лада, мати!Весну закликати…
Здесь Лада – богиня весны, богиня-мать. Заклинание весны и пение веснянок производилось на высоких местах: люди выходили на вершины холмов, влезали на деревья, по угловым торцам влезали на крыши изб и оттуда приветствовали весну. В некоторых украинских песнях Ладу называют царевной, а в белорусских – королевной. Учитывая все это, обычно (вслед за А.С. Фаминцыным и поддержавшим его Б.А. Рыбаковым) делается вывод, что Лада – божество согласия, весны и любви, богиня брака и благополучия, и ее можно поставить в один род с рассматривавшимися в предыдущей главе весенними воплощениями Великой богини. Однако есть ряд обстоятельств, которые требуют отнестись к образу богини более внимательно.
