— Знаю.
— Ерунда!
— Нет!
— Да!
— Нет! — Он громко выдыхает. — Проклятье. Мисс Лейн, вы меня, на хрен, с ума сводите.
— Взаимно, Бэрронс. И перестань ругаться, ты перегибаешь палку. Настоящий Бэрронс ругается не так часто.
— Я, на хрен, знаю, сколько именно долбаных «хренов» использует Бэрронс. Вы знаете его хуже, чем думаете.
— Прекрати им притворяться! — Я толкаю его в грудь. — Ты не он и никогда им не станешь!
— К тому же это было до того, как вы убили меня и решили заменить Дэрроком. Прошло меньше месяца! Сильно горевали, мисс Лейн?
Да как он смеет? Я состою из одного только горя. Ходячее горе и месть.
— К твоему сведению, ты был мертв три дня. И я ничего такого не делала. Убирайся отсюда. Уходи. Сейчас же. — Я отталкиваю его руки и проношусь мимо. — Я не стану обсуждать с тобой мотивы своих действий, поскольку тебя здесь нет. Это чересчур даже для меня.
Он хватает меня и рывком ставит обратно.
— Вам лучше поверить в то, что я здесь, мисс Лейн, и в то, что я убью вас. Вы не могли бы доказать свою верность — точнее, отсутствие таковой — более убедительно. Вы прыгнули на меня в тот же миг, когда Риодан сказал, что я опасен, и убили без промедлений...
— Я медлила! Я не хотела убивать своего монстра-хранителя! Риодан сказал, что выхода нет! Я не знала, что это ты!
Отлично. Теперь я спорю с фальшивым Бэрронсом от «Синсар Дабх» о том, почему убила его. Ну зачем ей такое со мной вытворять? Что Книга может получить от этого спора?
— Вы должны были это знать!
Я понимаю, что должна остановить его, развеять иллюзию, но не могу этого сделать.
Присутствие Бэрронса всегда заставляло меня палить из всех стволов, и сейчас мне не важно, что этот Бэрронс — мираж. Некоторые люди вытаскивают из вас самое худшее, другие — самое лучшее, а есть такие (их невероятно мало), к кому вас тянет, поскольку они раскрывают вас полностью. Во всем.
Они заставляют вас чувствовать себя настолько живым, что вы готовы отправиться за ними хоть в ад, лишь бы все наладилось.
— Откуда мне было это знать? Ты что, всегда был честен со мной? Охотнее всего Иерихон Бэрронс делится информацией, он просто не может без этого! Ты не потрудился сказать, что случится, если я нажму «IYD». О нет, я поняла: я должна была догадаться обо всем, потому что ты мне признался — мы ведь так часто делились сокровенным, — что иногда ты превращаешься в трехметрового рогатого безумного монстра!
— Я нe безумен. Мне хватило ума, чтобы помочиться вокруг вас! Я убивал, чтобы вам было что есть. Я подбирал ваши вещи. Кто бы еще стал это делать? У В'лейна хрен не вырос, чтобы ссать. У вашего маленького МакКелтара яиц не хватает даже на собственные действия. Он определенно не способен на то, что нужно, чтобы владеть женщиной.
— Владеть? Ты считаешь, что женщиной можно владеет?
Его взгляд говорит: «Милая, конечно можно. Или ты так быстро все забыла?»
— Я была при-йа!
— И мне это нравилось куда больше того, что я вижу сейчас! — Он сужает глаза, словно только сейчас понял смысл моих предыдущих слов. — Я был мертв всего три долбаных дня? А две ночи назад вы уже прижимали Дэррока к моей стене? Вы подождали один чертов день, чтобы подыскать мне замену? Я неделями волновался о том, что он сдерет мою метку с вашей головы и я не смогу отследить вас в Зеркалах. Все это время я пытался вернуться, чтобы спасти вашу задницу, а вы преподнесли ему ее на тарелочке?
— Ничего я Дэрроку не преподносила!
Откуда он пытался вернуться? С того света?
— Женщина не трется так об мужчину, с которым она не трахалась!
— Ты понятия не имеешь о том, что я делала, а чего нет. Слышал когда-нибудь о прикрытии? О том, как спать с врагом?
— «Я думаю, что ты должен стать королем, Дэррок», — фальцетом передразнивает меня лже-Бэрронс. — «И если ты хочешь меня, я почту за честь стать твоей королевой».
Я ахаю.
— Разве не это вы говорили?
— Ты что, шпионил за мной? Если бы ты был Бэрронсом, ты бы не поверил ни единому слову.
— Потому что ваши действия говорили сами за себя, не так ли? И где же вы спали прошлой ночью, мисс Лейн? Явно не здесь. Мой магазин был открыт. Ваша спальня ждала вас наверху. Как и ваша гребаная честь.
Я открываю рот, снова закрываю. Честь? Бэрронс говорит мне о чести? Ну... то есть «Синсар Дабх». Что-то тут не так. Что-то очень, очень важное упущено. Помимо того что «Бэрронс» и «честь» — это два слова, которые я бы не стала употреблять в одном предложении, я не могла придумать ни одной причины, по которой «Синсар Дабх» воспользовалась бы такими приемами. Она никогда раньше не создавала столь продолжительной и детальной иллюзии. Я не могу понять, чего она хочет этим добиться.
— Вы знаете, почему я сегодня оказался на той улице вместе с вами и Дэрроком? — Когда я не отвечаю, лже-Бэрронс рычит: — Отвечай мне!
Я качаю головой.
— Я не шпионил за тобой и твоим маленьким бойфрендом. Кстати говоря, каково это — наплевать на последние минуты жизни своей сестры?
— Да пошел ты, — тут же отвечаю я. — Даже для тебя это слишком низко.
— То ли еще будет. Сегодня я пришел, чтобы убить Дэррока. Мне следовало сделать это гораздо раньше. Но я не смог получить удовольствие, «Синсар Дабх» опередила меня, — произносит лже-Бэрронс.
— Хватит уже! Ты и есть «Синсар Дабх»!
— Едва ли. Но я точно так же смертоносен. И так же могу уничтожить вас. Ничто не спасет вас, если я решу вас убить.
Эта иллюзия давно должна была закончиться. Единственная причина, по которой я позволила ей длиться, заключалась в том, что все началось приятно, и я надеялась на большее. Но какую бы странную игру ни вела Книга, ничего хорошего от нее ждать не приходилось, а этот ледяной рычащий Бэрронс не был тем, кого я хотела бы запомнить.
— Тебе пора уходить, — бормочу я.
— Я никуда не уйду. Никогда. Если вам хоть на миг показалось, что вам сойдут с рук ваши перебежки, вы ошибаетесь. Вы передо мной в долгу. Я прикую, свяжу, заколдую вас, сделаю что угодно, но вы поможете мне достать эту Книгу. А когда я ее добуду, я, возможно, позволю вам жить.
— Ты «Синсар Дабх», — снова говорю я, но мой протест слаб. Пока он говорил, я потянулась к своему центру — чтобы всевидящее око смогло сорвать иллюзию и показать правду — и сфокусировалась, как лазер, на мираже.
Ничего не произошло. Никаких пузырьков. Ничто не исчезло. Я не могла вдохнуть.
Это невозможно.
Я убила его.
А когда я поняла, что наделала, я превратила свое горе в оружие массового поражения. Я составила план, в котором затвердевшее бетонное прошлое стало бы цементным раствором будущего.
