Совсем скоро Иловайская, и правда, стала законной женой Владимира Ковалевского. Майя родила ему сына. Эта история – очень на руку Шабельской. Успокаиваться «обиженная» актриса и не думает. Начинается главный спектакль ее жизни.
Ковалевский в непростом положении. При русском дворе борются две партии. Одну возглавляет Сергей Витте, министр финансов. Это люди дела, которым Россия обязана подъемом 1890-х, крепким рублем и строительством великой Сибирской железной дороги. К этой партии принадлежит и Владимир Ковалевский. И он, и Витте появились в правительстве при Александре III.
Новому царю, Николаю II, эти люди в тягость, они давят на него своим авторитетом, дерзают оспаривать его решения. И молодой государыне это неприятно, они заслоняют ее Ники. Естественно, что у партии Витте быстро появляются враги, желающие заменить ее в правительстве. Скандальное поведение Шабельской, содержанки Ковалевского, дает им дополнительные поводы.
И Владимиру Ивановичу Ковалевскому, и его начальнику и покровителю Сергею Витте, история со скандальным разводом и векселями Шабельской наносит страшный удар. Как и боялся Ковалевский, следствие по делу Шабельской вызвало политический скандал. Министр внутренних дел России Плеве настоятельно советует Владимиру Ивановичу выйти в отставку. Ковалевский безропотно соглашается. В ноябре 1902 года Владимир Ковалевский уходит в отставку, в августе 1903-го Витте перемещают на малозначащий пост председателя Комитета министров.
Это – первое триумфальное появление Елизаветы Шабельской на политической сцене России.
Слухи о причинах отставки Ковалевского и опалы Витте расползаются по столице. Пресса не может пройти мимо такого скандала. По Петербургу шепчут: Ковалевский подписывал бланки, находясь под гипнотическим воздействием любовника Шабельской Алексея Борка. Владимир Иванович понимает: и теперь, когда он в отставке, «замять» историю не удастся.
Коммерческий суд и арест
Итак, дело дошло до коммерческого суда (по-нашему – арбитража). О происхождении передаточных записей на бланках была спрошена Елизавета Александровна. Она призналась: для того чтобы погасить театральные долги, она, и правда, использовала бланки Ковалевского, в которые сама вписывала разные суммы. Но бывший любовник лично передал ей эти бланки на случай «разных неприятностей». Он гарантировал ей оплату всех займов, которые она осуществляла в банках и у частных лиц. И до 1902 года всегда оплачивал векселя.
– Два или три таких бланка я не представила к учету и храню у себя.
– Для какой цели?
– Чтобы уличить Ковалевского, если он заявит о подложности векселей, и представить эти бланки для экспертизы.
На некоторых векселях с подписями Ковалевского были и подписи Борка. По словам Шабельской и Борка, доктор оставлял на векселях свою подпись по просьбе Елизаветы Александровны. Другим близким человеком к Шабельской был ее бывший любовник (еще по Вене) князь К. А. Друцкой-Любецкий. Он также участвовал в некоторых вексельных операциях.
– Я старался быть полезным Шабельской главным образом потому, что проектировал организацию одного промышленного предприятия и рассчитывал, при посредстве влияния Шабельской на Ковалевского, скорее осуществить свой план, – показал князь у судебного следователя.
4 июля 1903 года в квартире Шабельской произвели обыск, но никаких бланков от имени Ковалевского найдено не было, а Шабельская заявила: они хранятся в другом месте, и обещала представить бланки следствию. Действительно, позже она предъявила следователю три векселя на имя Ковалевского с передаточными надписями от его имени, не заполненный текстом лист вексельной бумаги в 3 тысячи рублей и нижнюю половину такого же листа в тысячу рублей с подписями Ковалевского.
В. И. Ковалевский объяснил, что с 1899 по 1901 год включительно он действительно передал Шабельской, по ее просьбе, 9 вексельных бланков, не заполненных текстом, со своими передаточными и поручительными надписями. Шабельская, по словам Ковалевского, уверяла его, будто бы она занимала деньги, большей частью у жены своего брата (сестры Владимира Ивановича). К тому же во время управления Елизаветой Александровной имением Ковалевского в Сочи ей нередко требовались подписи владельца, который для удобства дал ей несколько листов бумаги со своими подписями, чтобы она могла заполнить их в случае надобности соответствующим текстом.
Шабельская вручала заемщикам не только бланки, но даже письма от Ковалевского, в которых тайный советник уверял: «услуга ей – для меня тоже, если не больше, чем оказанная мне самому». После таких писем не дать денег Шабельской просто не осмеливались.
Главный вопрос, который должен был решить суд – поддельные это векселя или нет, и если они подделаны, то кем. Векселя и письма были подвергнуты почерковедческой экспертизе.
Елизавета Александровна отрицала свою вину, отвечала: она подписи не подделывала. Крестилась перед иконой, плакала и уверяла: слухи о многочисленных векселях распускают ее враги.
Через месяц графологи вынесли первый вердикт: «По делу Владимира Ковалевского и Елизаветы Шабельской имеются важные доказательства полиграфии, материалы подписей с 1892 по 1902 год доказывают о точном и характерном изменении букв Владимиром Ковалевским. Особенной характерностью отличаются округленность букв и интервалы в слогах. Бланковая надпись на векселях не имеет такого характера и сделана кем-то другим».
Почерки Борка и Шабельской признаны экспертами очень схожими, так что подложные подписи на векселях были сделаны кем-то из них.
В результате решения коммерческого суда Елизавета Александровна лишилась театра, ее выселили из 12-комнатной квартиры на Екатерингофском проспекте. Пришлось снять небольшую квартирку неподалеку. Ее постоянный спутник Алексей Борк на этот раз поселился отдельно. Правда, совсем рядом – в соседнем доме.
Тем не менее Ковалевский готов заплатить по чужим векселям, лишь бы не раздувать скандал. Но Елизавета Александровна решает идти до конца. Ее прямую виновность доказать не удалось. Векселя подделаны, но кем – из решения коммерческого суда неясно. Она требует полного оправдания. Ковалевский идти на попятный, признать чужие векселя своими уже не может. И тогда происходит поворот, которого и добивалась Шабельская. Елизавета Александровна настаивает: дело должно быть передано в уголовный суд, суд присяжных – ведь вопрос уже давно вышел за рамки долговых обязательств. Прошение с просьбой предать ее открытому и гласному суду подано Елизаветой Александровной. Началось следствие. Шабельская сообщает Суворину: «Я была у министра юстиции. Он обещал мне, что следствие не замнут, если до прокурора дойдет жалоба и надеюсь, что дойдет – удастся довести».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
