— Чем ты занимаешься, Джек? — проговорила вдруг неожиданно возникшая рядом Марша.
Застигнутый врасплох, Джек воровато вздрогнул, едва не уронив бутылочку с хлороформом.
— Ничем, — ответил он глухо. — Ступай к остальным и готовь закуску.
— Ты что-то затеваешь! — Марша нахмурилась, а потом ловко глянула Джеку за плечо. — О Боже! Это крысиный яд?
Гамильтон злорадно усмехнулся:
— Лекарство от кашля. У меня катар.
— Ты задумал очередную пакость! — У Марши от гнева округлились глаза.
— Я ведь вижу! Ты всегда крутишь, если готовишься что-нибудь выкинуть.
— Просто собираюсь положить конец безумию, — заявил Джек с решимостью фаталиста. — С меня хватит!
Марша цепко схватила мужа за руку:
— Джек, умоляю, ради меня…
— Тебе нравится дебильная империя старухи? — Он рывком освободился от тонких пальчиков Марши. — Тебе, Лоузу и Макфифу!.. Вам хорошо и весело, пока ведьма упраздняет людей, животных, насекомых — все, что превосходит ее убогое воображение!
— Джек, ничего не делай, пожалуйста! Обещай мне!
— Извини. Все решено. Жернова завертелись.
Близоруко щурясь в их сторону, миссис Притчет позвала:
— Идите сюда! Тут йогурт с бутербродами — торопитесь, пока все не съели!
Встав на пути у мужа, Марша горячо зашептала:
— Я не пущу тебя! Ты не должен, Джек!.. Неужели тебе непонятно?
Вспомни Артура Сильвестра…
— Уйди с дороги! — резко оборвал он ее. — Снадобье испаряется.
К его изумлению, глаза супруги неожиданно наполнили слезы.
— Боже мой… Джек, милый! Что со мной будет? Я не выдержу, если она упразднит тебя. Я умру. Сердце Гамильтона дрогнуло.
— Ну, не глупи…
— Это правда.
Слезы беспомощно катились по ее щекам; вцепившись в Джека, она толкала его назад. Но все усилия Марши были напрасны. Мисс Рейсс уже переместилась на другое место, и в результате миссис Притчет повернулась к разыгравшейся сцене спиной. Дэвид, отвлекая внимание мамаши, возбужденно демонстрировал ей разноцветные камешки, откопанные им где-то поблизости. Нельзя больше ждать ни секунды; другого случая может не подвернуться.
— Стань в сторонке, — мягко попросил Гамильтон жену. — Если не можешь смотреть, отвернись.
Решительным движением он отодвинул Маршу в сторону.
— В конце концов, рискую-то я ради тебя. Ради тебя, и Лоуза, и Прыг-Балды, и всех нас. Даже ради дурацких сигар Макфифа.
— Я люблю тебя, Джек, — убитым голосом сказала Марша.
— А я спешу! — бросил Джек в ответ. — Понятно?
Она кивнула:
— Понятно. Желаю удачи.
— Спасибо. — И уже двинувшись вперед, добавил:
— Рад, что не сердишься из-за Силки.
— А ты на меня?
— Сержусь, — буркнул Джек. — Но, вероятно, перестану, когда увижу девчонку живой и невредимой.
— Надеюсь, что увидишь, — пролепетала виновато Марша.
— Ну, держи пальцы крест-накрест.
Размашисто шагая по упругому дерну, Джек быстро приблизился к Эдит Притчет, рассевшейся как слон на солнцепеке. Миссис Притчет как раз допивала из бумажного стаканчика чай с апельсином. В левой руке она держала половинку вареного яйца. На толстых коленях покоились тарелка винегрета и банка абрикосового компота. Когда Джек уже навис над старухой, мисс Рейсс поспешно проговорила:
— Миссис Притчет, вы не передадите мне сахар?
— Ну конечно, дорогая! — Она положила остатки яйца на салфетку и взялась за бумажный пакет с сахаром.
— Боже!.. — Ведьма вдруг сморщила нос. — Откуда этот противный запах?
И пропитанный хлороформом платок исчез из дрожащих рук Гамильтона. Бутылочка, заткнутая за пояс и слегка давившая в бедро, перестала беспокоить. Миссис Притчет вежливо передала пакетик с сахаром мисс Рейсс и вернулась к трапезе.
Все кончилось. План рухнул — тихо, бесповоротно.
— Восхитительный чай! — заявила миссис Притчет, когда рядом появилась озадаченная Марша. — Вас можно поздравить, дорогая! Вы — прирожденный кулинар!
— Так оно и есть, — подтвердил Джек.
Он уже пришел в себя от неожиданного поражения, уселся на землю и нервно потирал руки:
— Что тут у нас хорошего?
Дэвид широко раскрытыми глазами уставился на него, разинув рот.
— Бутылка пропала! — громко заныл он. — Она пронюхала!
Игнорируя вопли мальчика, Гамильтон спокойно выбирал себе закуску.
— Я, пожалуй, возьму всего понемножку! — жизнерадостно объявил он. — Все так замечательно!
— Берите, угощайтесь! — прошамкала с набитым ртом миссис Притчет. — Попробуйте этот чудный сыр с сельдереем и сливками. Невероятно вкусно!
— Спасибо! — кивнул признательно Гамильтон. — Так и сделаю.
Дэвид Притчет, уже на грани истерики, вскочил на ноги и, гневно указывая на мать пальцем, завизжал:
— Это ты, мерзкая жаба, взяла наш хлороформ! Ты сделала, чтоб он пропал!
— Да, дорогой, — запросто подтвердила миссис Притчет. — Ужасный, отвратительный химикат, и, честно говоря, я не представляю, для чего он тебе. Погулял бы лучше вокруг, посмотрел. Здесь, кстати растут замечательные папоротники. Тебе полезно на них взглянуть.
Раздался звенящий от напряжения голос мисс Рейсс:
— Миссис Притчет, что вы собираетесь делать с нами?
— Господи, — сказала миссис Притчет, накладывая себе еще винегрета, — что за странный вопрос? Ешьте, дорогая. Вы такая худенькая, вам действительно неплохо бы поправиться.
Машинально все продолжали жевать. Но только миссис Притчет ела с видимым удовольствием; она сопела и чавкала, напоминая в эти мгновения экзотическое животное, только что очнувшееся от голодной спячки.
— Здесь так мирно, — промямлила она. — Только ветер шумит в верхушках сосен.
Высоко над лесом послышался слабый рокот самолета — это совершал рейд патруль береговой охраны…
— Что такое?.. — Брови миссис Притчет сошлись у переносицы. — Непрошеное вторжение…
Самолет, как и вообще все самолеты в этом мире, выбыл из игры.
— Понятно, — с наигранным безразличием сказал Гамильтон. — Что следующее на очереди?
— Сырость! — Миссис Притчет скорчила брезгливую гримасу.
— Не понял?..
— Сырость! — Она заерзала на подушке. — Я чувствую сырость от земли.
Это неприятно.
— А вы можете упразднить даже понятие? — спросила мисс Рейсс.
— Могу, дорогая!
Земля вдруг стала на ощупь, теплой и сухой, как поджаренный тост.
— И ветер немного прохладен, вы не находите?
Ветер стал согревающе ласковым, будто тепло от камина.
— Ну, как вам теперь?
Джека захлестнуло чувство отчаянной бесшабашности. В конце концов, терять уже нечего: все равно безумие уничтожит самое себя. Надо ускорить развязку;
— Вам не кажется, что цвет у океана отвратительный? — спросил он. — Глядеть противно!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
