Он ушел так же спокойно, как и появился, и Максим смущенно кашлянул. Все же разговоры с самим собой до добра не доведут. Он аккуратно снял приколотые к обоям рисунки. Ракеты, корабли, самолеты, пальмы, жирафы и, конечно, человеческие фигурки. Максим не стал их разглядывать. Откатив трехколесный велосипед, выдвинул ящики стола. Тут после недолгих поисков оказалась целая папка детского творчества, набитая почти до предела. Добавив туда рисунки со стены, Максим спустился вниз.
Папа Миша, присев на перевернутое массивное кресло, с интересом изучал фотоальбом. Еще с десяток лежали на паркете у его ног. Бойцы тащили мимо найденные где-то продукты, бутылки с минеральной водой, по всему выходило, что осмотр дома закончен. Позади командира смущенно переминался Дрон.
— Папа Миша, ехать надо.
— Красивая семья, — негромко сказал Папа Миша. — Много путешествовали. Ну а что, деньги были, вот и путешествовали. Это правильно, я бы знал — продал бы все к чертям и тоже свозил своих куда-нибудь далеко, задорого.
Он опустил альбом, о чем-то думал несколько секунд, глядя прямо перед собой, а потом не бросил, а просто уронил его в кучу к остальным.
— Ты! — сказал Максиму, поднимаясь. — Собирай и в автобус. Отправление через тридцать секунд!
— Беспокоит он меня! — Дрон кинулся помогать Максиму. — Вот так задумается и привезет нас в стену. Автобус один, а другой транспорт нам уже ночью искать придется, время-то идет!
— Сядь за руль! — посоветовал Максим.
— Не пускает! Я уж говорил с ним перед выездом, а он: ты сам в любой момент помереть прямо за рулем можешь, о чем думаешь? Сломался мужик.
Они бегом вернулись к автобусу, вслед за ними в уже тронувшийся транспорт запрыгнули часовые автоматчики. Прокашливаясь, Папа Миша вывел автобус со двора на улицу, но скорость не набирал, озираясь и поглядывая на карту. Спустя метров двести он снова свернул. Огнеметчики, рядом с которыми сидел Максим, переглянулись. Однако Папа Миша действовал вполне разумно: он подвел ЛиАЗ к небольшому продуктовому магазинчику.
— Пять минут на разграбление! — только и сказал он, даже не повернув головы.
Дрон начал командовать. Снова открыли дверь, снова выскочили часовые, а несколько человек, в том числе Максим и Толик, быстро обыскали магазин. Там, конечно, все было разгромлено. Мутанты сожрали все продукты, которые могли почуять, остались лишь те, чтобы были герметично упакованы. Они взяли все, что можно, включая одноразовую посуду, салфетки и даже пару мангалов и уголь.
— Пригодится, — сказал Толик. — Колбаски вот эти точно надо прожарить насколько возможно. Время-то идет, а тут было не очень-то прохладно.
— Йогурты брать или нет? — спросил у него очкарик, признавая в хозяйственном Толике старшего.
— Вот еще поноса нам не хватало! Давно испортились. Эх, яичек бы…
Лучше бы он этого не говорил. В и без того урчащем желудке Максима случился настоящий голодный спазм, эдакий плач о потере. В самом деле, а где теперь взять яиц? Мутанты каким-то образом чувствовали запах съестного сквозь скорлупу и никогда их не оставляли. И даже если выбраться из города, если найти птицеферму… Там от кур наверняка только перья остались. С добычей они вернулись в автобус, громыхая пакетами с пивом, — все же питье, так решил Дрон.
— Воды мало! — сказал Папа Миша так, будто они в этом виноваты. — Сок жажду не утоляет, а за пиво вам Новосиб вломит. Еще надо хоть пару точек проверить.
— Стемнеет скоро, Папа Миша! И тучи над нами, я гром слышал.
— Сносит твои тучи, к востоку. Чуешь духоту? Погрохочет и мимо пройдет, обычное дело в жару. — Папа Миша не спеша тронулся. — Дверь не закрывать! Вон, впереди машин много, слейте горючки. И пошевеливайтесь!
И они, часто поглядывая на небо, торопились, как могли. Максим по неопытности наглотался бензина, когда впервые в жизни отсасывал его из бака через трубку. Хотелось хотя бы запить чем-нибудь, но просить было и бесполезно, и неудобно. Когда заполнили все имевшиеся канистры, доверху налили в бочонки, стоявшие в хвосте автобуса, — те самые, с гудроном, что выставлял Новосиб для «дымовой завесы» на случай, если ночью мутанты атакуют автобусы. Потом Папа Миша снова подвез их к магазину, но этот оказался уже полностью кем-то вычищен. Затем они, потные и злые, вытащили из аптеки все, что хоть кому-то могло пригодиться, включая даже клизмы. И опять магазин.
Здесь им повезло дважды: рядом оказался отдел, торговавший электронной мелочевкой вроде дешевых часов и пультов, но самое главное — батарейками. В самом магазине побывали лишь мутанты, и самую ценную добычу составили двенадцать пятилитровых бутылок питьевой воды, не говоря уж о минералке, соках и, опять же, пиве.
— Я Новосибу прямо скажу: хватит добром разбрасываться! — храбрился Дрон. — Сухой закон? Отлично, я согласен! Но на пиве и суп варить можно, между прочим. И лапшу.
Они уже заканчивали погрузку, когда на пятом этаже соседнего дома отворилось окно. В тишине мертвого города этот звук услышали все и синхронно вскинули автоматы, роняя добро на землю. Там, в окне, показалась седая женская голова. Старушка, поднося к глазам очки под разными углами, пыталась рассмотреть бойцов.
— Кто здесь?! — громко спросила она дребезжащим, испуганным голосом. — Вы от правительства?
— А как же! — ответил Дрон. — Только вы не шу…
— Кто здесь?!! — еще громче крикнула старуха. — Я не хорошо слышу!
— Мотайте к ней, — приказал Папа Миша. — А то так и будет орать на всю Пресню. Времени мало! И не забудьте взять для старухи что-то из ее тряпья.
Пока остальные быстро закидывали воду и продукты в автобус, Максим по просьбе Дрона встал под самым окном и все же смог объяснить старухе, что ей пора идти открывать дверь. Когда они бегом огибали угол дома, чтобы добраться до подъезда, она все еще возилась с окном, тщательно закрывая шпингалеты.
Мутантов, к счастью, так и не появилось. Снова выглянуло солнце, оно уже совсем близко подобралось к крышам домов. По замусоренному двору последние порывы свежего ветерка гнали рваный полиэтиленовый пакет. Дверь в подъезд, погнутая чьими-то могучими ударами, оказалась нараспашку. Деловито, можно сказать, привычно страхуя друг друга, они вошли внутрь и молча поднялись до пятого этажа. Тишина. Дрон выставил двух людей на лестнице, на пролет выше и ниже и заставил остальных дружно рассмеяться, когда надавил на звонок.
— Да тише вы, лошади! — смутился Дрон и постучал в дверь кулаком. — Эй! Дама!
— Кто там? — раздалось из-за двери примерно через минуту.
— Дед Пихто! — не удержался Толик. — Открывай, мамаша! Свои! Ехать пора!
Старушка долго возилась с замками, что-то бормоча, потом, так и не закончив дело, вдруг снова подала голос.
— А я хотела бы знать, кто вы! Вы мне так и не ответили!
— Народная дружина! — сообщил ей Максим. — Действуем по поручению мэрии! Оказываем помощь!
— А что же вы тогда магазин грабили?
— Если не откроете, мы уедем! — пригрозил Толик. — У нас много еще вызовов на сегодня!
Парни снова заржали, но старушка, все же решившись, открыла. Они тут же оттеснили ее внутрь и разошлись по квартире, только Толик остался с ней, чтобы успокоить.
Но хозяйка нервничала и в перерывах между рассказом о произошедшем все пыталась заглянуть в комнаты. На нее не обращали внимания: медлить никто не хотел. Максим, отыскав большую сумку, наугад напихал в нее белье, простыни, разного рода одежду — уж такую, какую нашел. Очкарик, имени которого он так до сих пор и не узнал, заглянул в кухню, но старушка успела съесть и выпить все. По квартире шел не слишком-то приятный запах: она явно пользовалась не работающим уже туалетом.
— Все, пошли отсюда, — сказал очкарик, морщась. — Папа Миша не в себе, как бы не заставил квартал за ним бежать. Он и в лучшие времена так делал.
Осознав, что нужно немедленно уходить, старушка решительно потребовала ее подождать: ей нужно было взять лекарства, деньги и документы. Да и вообще, надо же собраться! Лекарства Максим сразу собрал все, что нашел: и в холодильнике, и в аптечке, и на подоконниках. Деньги и документы Дрон позволил ей взять самой, для чего им пришлось выйти из комнаты — хозяйка имела тайник.
— Лучше не спорить, а то придется этот божий одуванчик силой тащить, а мало ли что с ней будет? Они же лучше голыми на мороз, но с паспортом в зубах. Поколение такое. Без документов сама не уйдет.
За окном кухни послышался рокот моторов, и все подошли к окну. По улице прошла БМП, за которой следовали две машины с цистернами.
— Заправки чистят, — вздохнул очкарик. — А нам остается только из машин сливать. Как думаете, на сколько еще останется топлива в городе?
— С месяц можно будет легко брать, — прикинул Толик. — А потом все чаще будем нарываться на слитые баки. С другой стороны, и людей все меньше, и поездок, наверное, тоже.
