Я схватил его и встал.
— Разве я был?
— Ты вытащил весь кухонный кран из-за капель. — Он кашлянул от смеха и добавил: — Как полный психопат.
Я прочистил горло.
— Хотя мне нравится новый.
— Мне тоже. — Джек почесал лоб и сказал: — Так, например… что? Ты злишься, потому что это она положила конец всему вместо тебя?
Я вздохнул, посмотрел на своего лучшего друга и решил перестать врать.
— Я злюсь, потому что я вроде как, не знаю, она мне действительно очень нравится. Может быть.
Он покачал головой.
— Но… это Ливви.
— Я знаю. — Мы были командой столько, сколько я его знал, командой, согласившейся с тем фактом, что Оливия была маленькой занозой в заднице. — Я сам не могу в это поверить.
— Боже милостивый. — Он закатил глаза и покачал головой. — Ну, тогда тебе лучше взять телефон и прочитать ее чертовы сообщения. Она действительно сожалеет о чем-то и хочет, чтобы ты пошел и поговорил с ней.
Я наклонился и схватил телефон с треснувшим экраном, не сводя глаз с Джека.
— Что ты хочешь сказать? Тебя это устраивает?
— Черт. Блядь. Я не знаю. — Он скорчил гримасу, как будто что-то плохо пахло, и сказал: — Я знаю, что ты хороший парень, так что, если она тебе действительно нравится и ты не планируешь ее обманывать, я не собираюсь прекращать нашу дружбу из-за этого.
Честно говоря, я был шокирован, услышав это.
— Но мне понадобится прочистить мозги после того, что я прочитал. Например, вид вас двоих вместе, вероятно, вызовет у меня приступ рвоты. Прими это как предупреждение.
Это заставило меня рассмеяться, что заставило его тоже рассмеяться.
— Принято к сведению, — сказал я, чувствуя такое чертовски облегчение, что мне захотелось обнять Джека.
— Блевотина, блядь, повсюду. — Он вышел в гостиную, но продолжал говорить. — Кровавая баня, только это блевотина вместо крови.
— Понял.
— Экзорцистский уровень расколотого гороха.
— Это блевотина. — Я последовал за ним из офиса и сказал: — Я понял.
— Ты когда-нибудь видел эту сцену, в Кэрри, с ведром свиной крови? Это будет похоже на то, только вместо свиной крови…
— Срань господня, Джек, — сказал я, смеясь. — Может, ты уже заткнешься насчет блевотины?
Оливия
Мое сердце подскочило к горлу, когда я услышала стук. Меня никогда не пугал Колин, но по какой-то причине я очень нервничала, извиняясь.
Вероятно, потому, что он ждал целый час, а потом написал только ОК.
Я прочистила горло и открыла дверь.
И вот он здесь. Его лицо было серьезным, жестким, непроницаемым и таким красивым, что я разрывалась между страхом и волнением. Хотя его волосы были в некотором беспорядке, и у него была пара красных отметин на лице.
Я сказала:
— Привет. Заходи.
Он шел прямо на меня, заставляя меня попятиться назад. Он позволил двери захлопнуться за нами, когда он возвышался прямо надо мной и сказал:
— У меня есть хорошие новости и плохие новости.
Я открыла рот — что это были за слова? — и снова закрыла его. Я не ожидала, что он это скажет.
Или будет прямо в моем личном пространстве.
Мне удалось выдавить:
— Эм. Какие хорошие новости?
Его лицо немного смягчилось, и он ухмыльнулся мне, прежде чем сказать:
— Я решил простить тебя.
— О. Хорошо. — Его улыбка стала горячей — и грязной — и снова заставила меня нервничать, но по-другому. Я откашлялась и спросила:
— Ну, а какие плохие новости?
Его улыбка сползла, и его голубые глаза прошлись по моему лицу, прежде чем он сказал:
— Твой брат знает о нас.
— Что? О, Боже мой! — У меня отвисла челюсть, и я не смогла сдержаться. — Как? Откуда ты знаешь? Что он сказал?
Он отвернулся от меня и пошел на кухню. — Так что ты делала сегодня вечером, Маршалл? Ты хорошо выглядишь.
Что?
— Эм, спасибо. Пошла на свидание. — Я уставилась на его спину и взмолилась: — Ради всего святого, расскажи мне о моем брате.
Он достал из холодильника два пива и передал одно мне, слегка улыбнувшись. — Расслабься. Сначала расскажи мне о своем свидании.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я взяла пиво, но вместо ответа закатила глаза и вышла из кухни.
— Я иду на улицу, — сказала я, проходя через гостиную и выходя на темную террасу, нуждаясь в небольшом пространстве на долю секунды. Я понятия не имела, что происходит, и мне это не нравилось.
Он, казалось, совсем не был обеспокоен тем, что Джек знал о том, что произошло между нами, что было странно. И не только это, но он, по-видимому, совсем не был расстроен из-за моей стервозности.
Мне казалось, что он издевается надо мной. Как Колин старой школы из моего детства, тот, кто играл со мной, но в конечном итоге заставил меня чувствовать себя дерьмово. Я повернулась и подождала его, а когда он вошел в раздвижную дверь, я сказала:
— Это было просто свидание вслепую.
— И…? — Он упал в мой шезлонг, вытянув ноги и открывая свое пиво.
— И… хороший парень, но никакой химии. — Я открыла свою собственную банку и сказала: — А теперь расскажи мне, что, черт возьми, случилось с Джеком.
— Ну, — сказал он, глядя на меня так, как будто я был каким-то буйным ребенком: — После того, как ты вытащила меня в коридор, накричала на нас, а потом просто ушла, твой брат отобрал у меня телефон и прочитал твои текстовые сообщения.
— Серьезно? — Я знала, что написала сообщение со словами, Ночь секса, так что ему не составило бы труда посчитать. А Джек всегда был чрезмерно заботливым братом, так что его реакция тоже не была неожиданностью. — О, Боже мой, мне так жаль. Что ты сделал? Что ты сказал? Ты сказал ему, что это была просто одноразовая ошибка?
— Ну, после того, как мы подрались, потому что, да, твой брат хотел надрать мне задницу, мы пришли к соглашению.
Я смотрела на его спокойное, холодное, веселое лицо, слегка освещенное огнями центра города, и не понимала, почему он не психует. Они с моим братом поссорились из-за этого, и он подумал, что это смешно?
— Что ты имеешь в виду под соглашением?
Он уставился прямо в свое пиво, когда сказал:
— Пока я не пытаюсь обмануть тебя — его слова — его вроде как устраивает это.
— Подожди, что? — Я не знала, что это значит. — Что именно его устраивает?
— Ты и я. — Он поднял глаза и очень внимательно наблюдал за мной, в то время как я изо всех сил старалась сделать свое лицо абсолютно непроницаемым.
Потому что внутри я была просто в бешенстве. Типа, что, черт возьми, происходит? Ты и я? Колин чего-то хотел от меня, вот что это значило? Какая-то часть меня взволнованно подпрыгивала при мысли о том, что Колин хочет чего-то от меня.
Он был забавным, уверенным в себе, красивым и совершенно виртуозным в постели, но мы никогда не называли — нас иначе, как одноразовой ошибкой. Он был идеален, а я была дерьмовым шоу. Он был Ауди, а я — Короллой. В нас с Колином не было никакого смысла.
Это не могло быть тем, что он имел в виду.
Я посмотрела на свою банку пива, начала вертеть крышку и спросила:
— Он не против того, что мы случайно переспали?
— Он не против. — Он взял свое пиво и поднес его ко рту. — И всего, что мы хотим сделать сейчас.
— Все, что мы хотим сделать сейчас? — Я перестала пытаться скрыть свои эмоции и посмотрела на Колина со всем тем, что, черт возьми, крутилось у меня в голове. — Что это вообще значит?
— Это значит, — сказал он, поднимаясь со стула с ленивой, сексуальной улыбкой на губах, — Что он будет в порядке, если мы решим, что, возможно, это не было ошибкой.
Я моргнула и обнаружила, что совершенно не нахожу слов. Я споткнулась на слове:
— Но, эм, это была ошибка.
Он подошел так близко, что мне пришлось поднять на него глаза. Его голос был тихим и глубоким в темноте, когда он пробормотал:
— Была ли?
Я сглотнула и почувствовала, как мое сердце бьется во всех десяти кончиках моих пальцев. Где-то внизу взревел мотор, и я сказала:
