Президент выставляемой на тендер компании, Шаваш, в упор не замечал Бемиша. Он беседовал с каким-то журналистом с Земли. Темой беседы была важность стратегических иностранных инвесторов, которые одни способны заставить компании Веи соответствовать международному уровню аудита и вывести финансы империи на новый рубеж.
Бемиш молча следил, как чиновник регистрирует его заявку и заносит в компьютер все необходимые финансовые причиндалы. А то еще ошибется, сволочь, и Бемиша не допустят «по техническим причинам».
Чиновник окончил регистрацию, заправил в принтер гербовый лист с заявкой и, отпечатав все, что нужно, понес Шавашу на подпись. Шаваш, не отвлекаясь от прогрессивного интервью, все подписал.
Бемиш отошел к небольшому столику, на котором, по вейскому обычаю, были выставлены фрукты и особая чаша, всегда наполненная соком персика, поступавшим по трубочке внутрь чаши и символизировавшим неиссякаемое изобилие. Бемиш налил себе в чашку сока, и тут к нему подошел Джайлс.
– Можно узнать, откуда у вас деньги? – полюбопытствовал Джайлс.
– Мне предоставила кредит инвестиционная компания «Плана».
– Это что за штука?
– Это компания в Горном Варнарайне, – злорадно сообщил Бемиш.
– В Варнарайне? А почему не у черта в заднице? Когда она появилась? Вчера?
Бемиш поглядел на часы.
– Если быть точным, сегодня, три часа назад.
Те м временем Шаваш покончил со своим просвещенным интервью и отвел в сторону Киссура.
– Это ты, – спросил он, – ссудил Бемишу деньги?
– Я что, ростовщик, – возмутился Киссур, – ссужать деньги? Я их ему подарил.
– Мать твоя баршаргова коза! – выругался Шаваш. – Ты их в последний раз видел.
– Посмотрим, – сказал Киссур, – кто выиграет конкурс.
Тут к Шавашу подошел еще один журналист, и министр финансов опять стал рассказывать о том, что только добросовестный иностранный инвестор способен спасти экономику Веи.
К вечеру скучавшие при буфете журналисты могли занести в свои блокнотики, что предложением правительства заинтересовались три компании – сиречь «АДО» Бемиша, «Венко корпорейшн» и «Аль-Масри Ltd», предлагавшие выкупить акции и затем уже из средств компании-покупателя финансировать строительство, да еще пять-шесть довольно крупных инвестиционных банков. Эти сами акций Ассалаха не покупали. Большею частью они предлагали правительству различные варианты конвертируемых облигаций, размещаемых через эти банки среди инвесторов Галактики и подлежащих, по истечении некоторого срока, конвертации в акции самого Ассалаха, сейчас принадлежащие государству. Бемиш был удивлен таким количеством претендентов, но потом услышал, что причиной всему является его скромная особа. На рынке капитала, пронюхав, что Теренс Бемиш намерен купить какую-то хоп-топ лимитед в какой-то на-фиг-ляндии, решили, что дело это стоящее, и приехали, как сборщики меда за птичкой-наводчиком.
* * *
В середине ночи Бемиша разбудил писк комма.
– Теренс? Это Киссур. Инвестиционный конкурс отменен. Через два часа после подачи заявок Шаваш продал семьдесят процентов государственных акций Ассалаха компании «Венко», по пять с половиной денаров за акцию.
– Как продал? – только и смог выдавить из себя Бемиш.
Комм снова пискнул и отключился.
* * *
Киссур вошел в спальню Бемиша через пять минут. Он был слегка навеселе и явно еще не ложился спать.
– Одевайся, – сказал Киссур, – мы едем к государю.
– Зачем?
В этот момент комм запишал опять.
– Теренс, это Шаваш. Возьмите назад свою жалобу.
– Какую жалобу?
– Не притворяйтесь. Жалобу к государю, о том, что вы зарежете меня, как собаку.
– Что?! Какую собаку?! Вы… с ума сошли?!
– Теренс, если вы явитесь к государю, вас размажут по стенке. Вас не то что в банк, – вас кассиром в супермаркет не пустят, понятно?
– Я не…
Но Шаваш уже отключил связь.
– Это я подписал жалобу за тебя, Теренс, – сказал Киссур.
– И ты написал, что я зарежу Шаваша как собаку? – с ужасом спросил финансист.
– Почему только Шаваша? – возразил Киссур, – я написал, что «Венко» – мошенники. Что они пьют кровь и пот жителей империи, лишь бы нажить денар, крону и доллар, но и даже этот денар они не наживают иначе, чем украв. Я подробно расписал все, что они делают, и я сказал, что если результаты конкурса не отменят, то мы перестреляем их всех, как бешеных собак, их и их взяточников-покровителей.
Бемиш несколько секунд молчал. Он не сомневался, что Киссур написал именно то, что он сказал, и он зримо представлял себе, какой фурор такая бумага произведет в Стокгольмском арбитраже. «Я вспорю вам потроха!» Подпись – Теренс Бемиш.
– Ты понимаешь, что я разорен? – сказал Бемиш, – с такой бумагой они предъявят мне иск на миллиард денаров и выиграют его за одно заседание.
– Вовсе нет, – горячо воскликнул Киссур, – если эти грязные собаки посмеют подать на тебя в суд, да еще и выиграют дело, то мы зарежем не только этих грязных собак, но и судью, который позволил им выиграть.
Бемиш молча схватился за голову.
* * *
Ровно через час Бемиш, в сопровождении Киссура, проследовал по дорожкам государева сада в небольшой шестикомнатный павильон. Над входом в павильон развевался флаг с надписью «Зал справедливости и сосредоточения». Дверь во внутренний зал сторожили два золотых павлина дивной работы. Государь Варназд сидел в пуховом кресле у окна. На нем было длинное белое платье с широкими рукавами, перехваченными у запястьев жемчужными застежками, и без маски его лицо, тонкое, как исподняя кожура лука, казалось каким-то растерянным и наивным. Вслед за Бемишем в павильон вошел Шаваш, а за Шавашем – первый министр Яник.
Шаваш и Яник были облачены в церемониальное платье со всеми знаками различия. На Янике, поверх богатого придворного кафтана, была бархатная ферязь с золотым шнурком, стягивающим ее на шее; ферязь была украшена изображением красного огненного дракона с рубинами вместо когтей, и по подолу ее был вышит всякий зверь, обитающий в империи, и всякая птица, в ней летающая. Шаваш был в зеленом парчовом кафтане, затканном облаками и травами, и на поясе его вместо комма висела золотая тушечница.
Красный огненный дракон с вшитыми в когти рубинами неожиданно потряс Бемиша, и он внезапно ощутил то, о чем в жизни не подозревал, – некоторое убожество своего безупречно сшитого кашемирового костюма и темного галстука перед красным драконом с отделанными рубином когтями. Что же касается Киссура, то тот был одет так же, как явился к Бемишу, а именно – в драные кожаные штаны.
– Вы подали жалобу, господин Теренс Бемиш, – сказал государь, – изложите мне, в чем вас обидели.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
