Я оказался прав, не прошло и недели, как Арин сам пришёл ко мне ночью и спокойно показал записку, которую собирался послать герцогу, кинув на неё взгляд, я увидел, что там обычные дела посёлка. Также молча, просто кивнул ему головой, и не произнеся за встречу ни слова, мы расстались.
Время водня настало быстро, за градом повседневных дел, я давно потерял счёт дням и неделям. Тренировка с Роном, орком и шаманом, работа в кузне, совещание правления колхоза, тренировка с Роном – график был прост и в тоже время необычайно насыщен. Времени катастрофически не хватало ни на что больше, мне даже пришлось нанять одинокую вдову с двумя детьми, чтобы жила и работала у меня в доме. Платил я ей не много, но по местным меркам, когда ценность денег была больше, чем в ином месте, поскольку продуктов, сырья и всего остального нужного для жизни было вдоволь, её хватало, чтобы одевать и кормить своих детей.
С каждым днём наше поселение менялось, правда сейчас, когда настало время посевных, казалось что посёлок вымер, все были на земле. Принципы работы колхоза оказались как-никак действенны для нашего изолированного поселения, если бы я просто раздал землю, то пользы практически не было. Одни обрабатывали её хорошо, другие плохо, и земля могла простаивать, а сейчас, когда все трудились на общее благо получая трудодни за свою работу, всё более менее было ровно.
Как только было закончено строительство стены и охранных башен, которые перегораживали вход в долину, а также выставлено боевое охранение из первого набора дружины, сразу созрело решение о прекращении изоляции и началу общения с ближайшими поселениями кочевников. Счёты с ними я собирался сводить, но не сейчас и не своими руками, для начала я собирался их хорошенько использовать. Нам нужен был домашний скот и люди, у кочевников было и то и другое. Рабам я собирался предложить выбор: или стать свободными колхозниками, или поступить в дружину. Тех кто не мог ли не хотел сделать свой выбор, я собирался не брать. Был риск получить в своё распоряжение отбросы общества, которые часто попадались среди рабов, но поскольку адвокатов и тюрем у меня не было, то я собирался решать всё тремя способами. За незначительные нарушения – плети, за воровство – клеймо на лоб, за убийство – казнь. Китай до сих пор успешно практиковал эти наказания, и я не сомневался, что мои методы дойдут до всех.
Поскольку я не мог показаться у кочевников, так как рабом меня видели многие из них на Играх, то пришлось просить Рона отправиться к ближайшему их поселению и предложить сделку о покупке коров, свиней, кур, собак, прочей живности, а также по возможности тех из рабов, которые захотят к нам присоединиться. Нубиец теперь уже не ломался как раньше, а молча собрался в дорогу со своим вторым набором дружинников.
Его возвращение было всеобщим праздником. Помня ругню разгоревшуюся во время появления яков, я в этот раз приказал заранее приготовить списки, кому и что выдавать. Когда Рон с большим караваном вернулся, то сопровождающих его кочевников мы не пустили дальше стены. Расплатившись с ними по счёту, мы вежливо им дали понять, что дальше им путь заказан. Я и так прекрасно понимал, что по степи сразу пойдёт слух о нашем поселении и нужно быть готовым в любую минуту дать отпор, желающим лёгкой добычи. С готовыми списками, распределение животных не заняло долгого времени, рабов свободных у кочевников не было, а тех что были, отбраковал Рон. Слишком большая цена за изнеможенных трудом людей, превращённых в скот.
Наши отношения с Арином складывались удачнее, чем я думал вначале, поняв, что я действительно не несу угрозы его жизни и самое главное герцогу, он всё чаще и охотнее рассказывал о деятельности канцелярии. Конечно я понимал, что многое он умалчивает, но уже одно то, что мы встречались в веденный в колхозе мной выходной день, говорило о многом. Я стал лучше представлять как структуру, так и деятельность этой действительно очень серьёзной организации. В нашем «датском» королевстве оказалось не всё спокойно, король был похотливой скотиной, жадной только до денег и юбок, а великие герцоги боролись за его благосклонность потакая ему во всём. Имея расположения короля, благосостояние и власть их самих росло просто в геометрической прогрессии, двигая своих людей на все важные места, герцоги могли манипулировать государственной машиной по своему желанию. Только деятельность Валенсы немного их урезонивала, в совсем уж зарвавшихся планах. Убирая казнокрадов и откровенных бездарей честными и не честными способами, Тайная канцелярия хоть немного быстрее заставляла ворочаться бюрократическому аппарату.
И это всё на фоне того, что Газар откровенно нагло нападал на пограничные территории, собирая добычу из ценностей и рабов. Пограничные войска устали мотаться из одной области в другую, гоняясь за неуловимыми конными отрядами газарцев. Со стороны Тарона тоже было не всё спокойно, южный сосед претендовал на Шатар, который век назад был его территорией и был отвоёван одним из предков нынешнего короля. На фоне этих споров, Тарон, обладавший лучшим флотом, чем северный сосед, умело использовал свои корабли для капёрства. Купцы, которые ходили вроде бы в своих водах не всегда были уверены в том, дойдут ли они спокойно до гавани назначения.
В целом, как я понял из рассказов Арина, Шамор представляло собой государство в котором попеременно правили герцоги, и моя мысль о том, чтобы помириться с Наригом была вовсе не лишней. Однажды у нас зашла речь о паладинах, и тут я понял что агент является их ярым фанатом, точнее сказать фанатиком веры. Поэтому он с такой ненавистью мне говорил, что я являюсь шпионом магов. Как только я это понял, то стал предельно осторожен в разговорах с ним, чтобы не задеть его фанатизм, постоянно при случаи молился и стал на виду носить символ Единого. Уже через пару встреч я понял, что поступил правильно, Арин перестал воспринимать меня как шпиона магов.
Если герцоги были явной властью в королевстве, то Святой орден паладинов тайной. Имея необлагаемые налогами земли, своё негласное войско, а также дознавателей, этот орден быстро разубеждал тех, кто вдруг решил, что с ними можно не считаться. Даже герцоги в своих махинациях никогда не посягали на привилегии церкви, поэтому церковь закрывала глаза на их тёмные делишки. Была своеобразная негласная договорённость между светской и духовной властями, никто не лез в дела друг друга и всем было от этого хорошо.
Были конечно моменты спорные, но брат Антоний всегда находил компромиссы. Об этом священнике агент вообще рассказывал только в восклицательных интонациях. Истинно верующий, именно брат Антоний сделал орден таким, каким он был сейчас, именно он манипулирую жителями, добился того, что его стали бояться не только простолюдины. Даже самый знатный чиновник, не мог с полной уверенностью сказать, станут ли герцоги ссориться из-за него с паладинами. Это была на руку как Ордену, так и сами герцогам, они умело пользовались этим, привлекая на свою сторону людей одним лишь обещанием защиты от церкви. Арин многое рассказал мне и открыл глаза на церковь, чтобы я понял – связываться с паладинами, это всё равно что зажигать спичку в комнате, полной газа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
