— Бывает и так.
Может быть, сердечный приступ спас его от кредиторов, поджидающих в конторе, или аварии со смертельным исходом, а может быть, от крупного проигрыша. Люди не догадываются, что маленькая неприятность иногда может уберечь их от большой беды.
Дэниэл проводил меня испуганно-уважительным взглядом и больше ничего не попросил.
Я вышел из казино и оглядел улицу. На углу, возле фонаря, стоял парень-саксофонист. Тоненькая летняя кепка была надвинута на самые его глаза, возле ног лежала распахнутая сумка. Пальцы музыканта покраснели от холодного ветра, но он продолжал играть. Он играл не переставая. Его труба выводила простую мелодию, но от нее почему-то щемило сердце… даже у меня.
В нескольких шагах от него прислонилась к стене молоденькая размалеванная девчонка в коротенькой дубленке, ажурных чулках и сапожках на тонких каблуках. Ее детское, по-взрослому накрашенное лицо было застывшим, пустым, казалось, что она заплачет сейчас или плакала недавно. А саксофон все говорил что-то о холодной улице, одиночестве, вечерней тоске, мечтах, которые никогда не сбываются, о надежде, которая будет всегда…
Я вытащил из кармана золотую искорку и бросил ее в раскрытую сумку вместо монеты. Пусть это будет моей платой за музыку.
Но подарок не попал по назначению. Искра разлетелась вдребезги, как будто натолкнулась на прозрачную стену.
Уже догадываясь, что это значит, я оглянулся и (так и есть!) увидел на противоположной стороне улицы своего брата.
Своего старшего брата.
Высокий, суровый, строгий, властный, величественный, в темных одеждах. Его звали Рок. Тяжелый, неумолимый, непреклонный Рок.
Юный Фем заведовал равновесием, я дарил удачу, наш суровый старший брат был вершителем судеб.
— А, Рок, приветствую!
— Здравствуй, Шанс. — Сейчас его голос был глубоким, размеренным и ззучным, напоминающим гулкие удары колокола.
— Талантливый парень. — Я кивнул в сторону ничего не подозревающего музыканта.
— Я видел, что ты хотел сделать. Он не заслуживает твоего подарка.
— А можешь сказать почему?
Рок приблизился ко мне. Только что был на противоположной стороне улицы и вот уже стоит рядом, излучая ледяную непреклонность.
— Такова его судьба.
Да, с этим не поспоришь. То, что предначертано, не изменить… Судьба… Рок. Он полновластный вершитель человеческих судеб.
До некоторой степени.
Малыш Фем в погоне за справедливостью возвращает человеку его собственные невысказанные порывы: будешь желать другим зла, какую бы замечательную судьбу ни хранил для тебя Рок, все равно рано или поздно получишь обратно свои пожелания. И наоборот. А если случайно поймаешь мою искорку, есть вероятность, что ровная линия судьбы может свернуть в другую сторону.
Рок давно ушел, а я все стоял и смотрел на саксофониста. Он больше не играл. Бережно уложил инструмент в футляр, подышал на замерзшие пальцы. Выгреб из сумки немного мелочи и пару банкнот, засунул в карман.
Я прислонился спиной к фонарю, наблюдая за ним. Обычный парень, не больше и не меньше других достойный внимания бога по имени Шанс. Талантливый, симпатичный, и девушки его наверняка любят…
Кстати, девушка, та самая, в короткой дубленке, подошла к нему, несколько минут они говорили о чем-то, потом юноша обнял ее, поцеловал — неловко прикоснулся губами к щеке — и отпустил. А дальше тоскливо смотрел, как она идет по тротуару, громко цокая по асфальту высокими неустойчивыми каблуками, останавливает машину и садится на переднее сиденье рядом с водителем… Маленькая уличная девчонка и бедный уличный музыкант.
Он перекинул сумку через плечо, поднял футляр с саксофоном и медленно побрел по проспекту вслед за уехавшей девушкой. Я, невидимый, пошел следом.
Через полтора часа блужданий по городу стало понятно, что передо мной типичный неудачник. Человек, которому фатально не везет. Сначала я подумал, сегодня у него просто тяжелый день. Бывает, неприятности идут косяком одна за другой, но в какой-то момент они заканчиваются. А этот парень, похоже, нашел неиссякающий источник бед различной степени тяжести.
Он опоздал на трамвай, долго ждал следующего, но едва отошел от остановки, как пропустил последний. Его окатывали грязью почти все проезжающие мимо машины. Потом, при входе в метро, прищемили дверью пальцы на правой руке… Мелкие неудачи вились вокруг парня словно осы, жаля непрерывно, не давая ни минуты отдыха. У меня возникло подозрение, что когда-то я просыпал все свои черные камешки невезения возле его колыбели. Я даже похлопал себя по карманам, проверяя, на месте ли они. Но нет, “мои” неудачи были при мне. Парня атаковали его собственные.
Занятный парнишка. Надо бы с ним познакомиться поближе. Я подождал, пока он пройдет мимо, проявился и бросил на мостовую монетку. Она зазвенела, прыгая по асфальту, а я сказал негромко:
— Эй, не ты уронил?
Человек обернулся, растерянно посмотрел на меня, потом опустил взгляд на землю, нагнулся, поднял монету. И несколько мгновений я наслаждался, наблюдая смену чувств, скользящих по его лицу. Радость, удивление, недоверие… Еще бы! Он держал в руках золотой прошлого века. Нумизматический раритет. В голове музыканта замелькали десятки вариантов того, что можно купить на эту монетку. Сотню гамбургеров, ящики пива, заплатить наконец за квартиру, завести теплую куртку и перчатки. А потом вдруг счастливое озарение скатилось с лица, осталось только сожаление и полная покорность судьбе. Року.
— Нет. Это не мое.
Он протянул руку, собираясь отдать мне монету.
Чудак! Почему именно мне? С чего ты взял, что это мой золотой? И вообще, что за манера разбрасываться неожиданной удачей?!
— Да, видимо, не твое.
Я забрал у него монетку и бросил ее обратно на мостовую. Музыкант печально проследил за моими действиями, хотел что-то возразить, но, так ничего не сказав, повернулся, чтобы уйти. Тогда я снова окликнул его:
— Парень, заработать хочешь?
Заработать он хотел. Видимо, уже не одну неделю сидел без денег, а все, кто мог одолжить ему, давно стали переходить на другую сторону улицы при встрече.
— А что нужно сделать?
— Сделать?.. Да ничего особенного. Ничего такого, чего бы ты никогда не делал раньше. Далеко живешь?
— Нет, рядом. Вон в том доме.
— Тогда пошли к тебе.
И саксофонист пошел, мучительно соображая, что мне нужно. Десятки предположений, одно изощреннее другого, возникали в его голове. Он спрашивал себя, не лучше ли послать меня куда подальше вместе с моими деньгами и остаться по-прежнему бедным, но сохранив чувство собственного достоинства. (Почему-то он решил, что именно на это чувство я собираюсь претендовать в первую очередь…) И все же борьба между желанием заработать и достоинством была недолгой. После минутного колебания парень, тяжело вздохнув, взял меня под руку. Отчаянно и решительно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
