– А что делать в приказом Мэра? - поинтересовалась Архианна Павловна.
– Вызвать адъютанта, - скомандовал хват-генерал в микрофон интеркома.
– Он убит, глубокоуважаемый… - ответил дежурный.
– Вызовите нового, - перебил диспетчера Вельзевулон. - Быстро!
Спустя несколько минут в кабинете показалась озадаченная рожица обер-демона Грульписа.
– Распорядись, чтобы собрали отряд оперативников. После починки Оператория пусть они отправятся в мир под номером 1114/53 и схватят хват-майора Зубарева.
– Понятно! - демон щелкнул каблуками и отдал честь - два пальца прижаты к макушке.
– Но чтобы Операторий починили через три дня! - добавил хват-генерал.
– Невозможно… - попытался возразить Грульпис. - Магархитекторы сказали, что все будет готово на завтра ко второутрию…
– Плевать!
– Но что мне делать? Они ведь не смогут настолько растянуть строительные работы.
– Тогда убей несколько их руководителей! - сурово приказал Вельзевулон. - А рабочие без команды пусть три дня играют в карты. Понял?
– Точно так! - отрапортовал унтер-демон.
Спустя полчаса в здании полуразрушенного Оператория прозвучали выстрелы и свист активированных "Карателей". Оборотни-оперативники никогда не оставляют сослуживцев в беде. И никогда-никогда не ослушиваются приказа.
(объяснительная)
"Он споткнулся и совершенно случайно упал на ножи сенаторов.
Виной всему - досадная случайность…",
Из протокола допроса Марка Юния Брута
Солнце спокойно катилось за край небосклона, изредка взбрыкивая как норовистая лошадка. Редкие тучи серебрились в лучах заката, медленно наливаясь алыми тонами. Вершина Пустой горы поблескивала белоснежными тонами, над лесными деревьями проносился ветерок вечерней прохлады. Трясина изредка побулькивала, исходила желтоватыми пузырями и вонючим газом. Где-то вдалеке квакали лягушки. Жабы перекрывали трещотку наклонившихся во время грозы деревьев.
В каждом звуке, пролетавшим над болотом, королева ощущала насмешку. В слепой ярости она вызывала все новые и новые огненные шары. И швыряла ими во все стороны, куда только падал злобный взгляд. Несколько деревьев уже вовсю пылали, потрескивая мокрыми ветвями. Трясина вскипала, едва в нее погружался очередной снаряд Хатланиэллы.
Женщина выглядела донельзя отвратительно. Черное, шитое золотыми нитками платье давно превратилось в грязные обноски - такие даже беспризорная попрошайка отказалась бы надеть. Красное от негодования лицо пылало бешенством. Спутанные волосы, когда-то волнистые и шелковистые словно воронье крыло, спутались, наполнились илом и песком. Бесформенная копна волос шевелилась на голове леди Хатли будто гнездо болотных змей. Кто бы мог подумать, что эта куча мала, скорее напоминающая кочку осоки, когда-то считалась гордостью и поводом для зависти всего женского населения Преогара.
Белоснежные руки потемнели от грязи и скукожились, постарели. Кожа превратилась в желтоватый пергамент, усеянный бурыми пятнами. Семьдесят лет, даже для такой могущественной колдуньи, не прошли даром. Выпитая кровь молодых мужчин и магия больше не могла сдерживать законы природы.
Хатланиэлла даже не подозревала, что своей девичьей внешностью в довольно немолодом возрасте она обязана матери. Ведь это Баба постоянно поддерживала своего клона, поила королеву излишками колдовской энергии. Старуха очень нежно относилась к живой частице самой себя. Она лелеяла и любила несносную дочурку. Каждое утро, едва проснувшись, Баба-Прудди наблюдала через ЗДС (Зеркало Дистанционного Созерцания) за тем, как леди Хатли наводит марафет. Тепло улыбаясь, ведьма-фрейлина шептала слова древних валибурских заклинаний и вместе с румянами на щечки королевы накладывались чары красоты.
Едва ли не каждый день бедной Бабе приходилось убирать за дочерью отходы после неудавшихся экспериментов. Некоторые хомункулюсы упорно не желали воскрешать. Королева так и оставляла их, холодные окровавленные тела, в дворцовых катакомбах. Понимая, что после подобной топорной работы в Преогаре могут появиться полчища голодных призраков, фрейлина вздыхала и спускалась под землю. Она взваливала на плечи затвердевшее тело очередного любовника своей копии и несла за пределы города. Тяжело, трудно, зато Баба держала себя в отличной спортивной форме.
Королева не могла знать, что много раз находилась в опасности. Преогарские маги частенько ощущали признаки чужеродного колдовства во дворце - Хатланиэллу не зря считали ведьмой. Но мало кто осмелился бы заявить об этом открыто - Эквитей Второй был крут и довольно скор на расправу. Но восставший из Мрачных Подземелий фантом мог спокойно разболтать о секретах "молодой" колдуньи. Потому в столице королева не продержалась бы и двух лет без помощи старухи. Кроме того она только при поддержке Бабы содержала Эквитея в сладкой полудреме любви.
В глубине души Хатланиэлла понимала, что многим в жизни обязана своей создательнице. Но чернота и черствость очень глубоко въелись в ее душу… Кроме того королевой давно овладевала жажда могущества. Ей хотелось управлять не только "мелким захудалым королевством", как не раз она кричала своим любовникам, нет. Она не отказалась бы от власти над всем материком. А то и целым миром.
В общем, наплевав с высокой колокольни на все приятные воспоминания, связанные с Бабой, Хатланиэлла бесновалась. Большее ведьме-королеве пока не светило. Попробуй захватить материк, если жива самая могущественная колдунья - Баба Яруга. Вот не было бы старухи… Ух королева тогда бы зажила!
– Я не сумела убить эту мымру! - хрипло орала леди Хатли сорванным голосом.
Сияющий пульсар шипел огненными хвостами и со свистом уносился в сторону леса.
– Я не смогла покончить с дочерью! - кричала королева и грязно ругалась. Это ее очень раздражало. Ведь если Мэлами останется в живых, то какой прок от власти над материком? Солнце обрушится на землю, и нет больше никого. Даже сиятельной ведьмочки, желающей поработить всех и вся.
Извилистая молния сорвалась с маленькой ладони и хлестнула по горящим березкам.
– Но теперь я сумею активировать Круг! - голос женщины внезапно наполнился спокойствием. В раскосых глазах Хатланиэллы засветилась расчетливость и глухая радость. - Ведь Круг создался, правильно? Не хватает только одного… И тогда в моих руках окажется такое колдовство!
Трешка Толстяк с интересом смотрел на свою "госпожу". Мышехвост испугался, едва королева начала швыряться магическим огнем, и не подавал признаков жизни. Кабан получил небольшую передышку и лихорадочно размышлял: как бы на смерть задавить эту сварливую бабенку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
