Как-то раз мы с Александрой Павловной летали в Индию. Она говорит: «Узнай, как там погода?» Я делаю запрос через МИД, и мне дают ответ: «По индийским данным, во время вашего пребывания в Дели температура будет плюс 25–30 градусов». Естественно, она берёт с собой одежду на эту погоду. Мы прилетаем в Индию, а там ночью — плюс 4 (для Индии это вообще катастрофа), а днём — плюс 10–15 Она меня вызывает и говорит: «Мне надеть нечего. Я с собой взяла всё в расчёте на другую температуру». Я с претензией к принимающей стороне. Они говорят: «У вас что, синоптики никогда не ошибаются?» А там все дворцы, все резиденции, которые нам выделяются, как правило, без отопления. Летам, когда в Индии жара 45–50 градусов, наши руководители туда с визитами не ездили. Весной-осенью там сезон дождей, а вот зимой там температура, по нашим понятиям, самая подходящая. Что касается визита Александры Павловны в Дели, то выяснилось, что она всё-таки проявила женскую мудрость, взяв «на всякий случай» пару более тёплых костюмов. А через пару днеймы отправились на юг страны, где было гораздо теплее.
Но как-то раз я попал в Индию, когда в Дели было +35, в Мадрасе — 40, а в Калькутте — 45· Смотрю вечером программу. На следующий день — приём. А это обычно хороший отель, кондиционер, прохлада. Но индийские друзья решили устроить не обычный, а суперприём. Для них самый шик — это застолье на открытом воздухе. И во дворе гостиницы вокруг бассейна поставили столы, развели костры, на которых тут же готовилась еда… Так хотелось тогда в бассейн прыгнуть, но нельзя… В общем, когда я приехал в Москву, а это был конец мая, а температура, как у нас иногда бывает весной, упала до 12–14 градусов, то почувствовал блаженство. Нам давали денъ-два отдыха после командировок, так что я дома эти дни проходил, извините за подробность, в трусах. Мои домашние все мёрзли, кутались, но я так перегрелся, что мне было всё время жарко.
Резкие перепады температуры вообще серьёзный стресс для организма. Я помню, когда к нам с визитом приезжал Ясир Арафат (а дело было в сильный мороз), у него через пару дней один охранник слёг, другой ходил полуживой. Да и у нас такое бывало. Мы летали из холодной Москвы в Ташкент, где плюс 25, затем в Красноярск, где минус 25, потом в Москву. Из пяти человек трое серьёзно простудились. Работа-то на свежем воздухе, иногда по нескольку часов.
А часовые пояса? Мы-то, сотрудники охраны, привыкли, что иногда сутками работали, приходилось и не спать, и не отдыхать даже. А руководителям каково? В Америку, где 8 часов разницы, или в Японию, где разница в 7 часов, летали… Иной раз просто лежишь и знаешь, что надо спать, а не можешь. Внутренние биологические часы обмануть не всегда удаётся. Я всегда, чтобы ориентироваться, брал с собой в командировку японские часы с двумя указателями времени — местным и московским. Так что я прекрасно понимаю не только огромную ответственность первых лиц государства, но и очень серьёзные физические нагрузки, которые они испытывают во время поездок по стране и миру.
ЖИЗНЬ СОВЕТСКИХ ВОЖДЕЙ ТОЖЕ СОСТОЯЛА ИЗ МЕЛОЧЕЙ
Осенью 2010 года, когда я готовил материал для газеты «Комсомольская правда» о жизни Алексея Николаевича Косыгина, мне удалось собрать вместе семерых его бывших охранников. Одним из этих людей, самым немолодым, но очень бодрым, был Алексей Алексеевич Сальников. Он вскользь упомянул, что служил в органах государственной охраны 40 лет — с 1956 по 1996 год и работал со всеми первыми лицами от Хрущёва до Ельцина. Коллеги называли его «самородком», а для многих родственников генеральных секретарей и глав правительств, как выяснилось позже, он до сих пор является практически членом семьи. А ещё выяснилось, что он живёт на Новом Арбате в соседнем со мной доме. Мы договорились созваниваться, но встретились в следующий раз только в апреле 2011 года. И провели вместе несколько вечеров в беседах о прошлых временах и бывших лидерах бывшего СССР.
Наверное, никто не сомневается в том, что высшие государственные руководители такие же люди, как мы. Если не брать в расчёт их социальное и финансовое положение, то жизнь этих людей точно так же наполнена мелочами, как и наша. Они должны одеваться и обуваться, передвигаться и путешествовать, есть и пить, лечиться, знакомиться с новостями и общаться с людьми. Но именно их положение делает все эти мелочи очень важными и значительными. Особенно когда мы говорим о тех, кто находится или находился под круглосуточной охраной.
Охраняемые лица, тем более высшего уровня, многого не должны делать сами. Их передвижения, питание, стиль и состояние одежды, бытовая безопасность контролировались и контролируются офицерами охраны. За многое из этого отвечал Алексей Сальников, работая с Хрущёвым, Косыгиным, Брежневым, Андроповым и другими первыми лицами. Сегодня он рассказывает читателям о том, как жили советские и партийные руководители, и тех ситуациях, о которых знали очень немногие…
— Моя работа с Хрущёвым началась в 1956 году, то есть почти с самого начала. Ия был рядом с ним до самой его отставки в октябре 1964 года. Служил я офицером подразделения 9-го управления КГБ, которое занималось охраной высших должностных лиц СССР. А обязанности мои были весьма обширными. Перечислять их — не хватит места, но если сказать несколькими словами — это обеспечение комфортной обстановки для работы и отдыха первого лица государства и решение всех связанных с этим бытовых проблем.
Люди, интересующиеся отечественной историей, помнят, что у Никиты Сергеевича Хрущёва, моего первого подопечного, всегда были проблемы с одеждой. Его нестандартная фигура была довольно сложной для закройщиков. А он ещё любил свободные брюки, и они, можно сказать, «висели». В сам процесс изготовления костюмов я не вмешивался, хотя иногда мог что-то подсказать, но вот отгладить, привести в порядок, подобрать рубашку и галстук — лежало на мне.
Шили костюмы в основном на Кутузовском. Примерно напротив гостиницы «Украина» было специальное ателье с магазинчиком. Там работали портнихи, закройщики. И жёны всех первых лиц приезжали именно туда. И первые леди — Нина Петровна Хрущёва и Виктория Петровна Брежнева. Обшивались там и некоторые большие руководители, хотя и не высшего уровня.
К Хрущёву, Брежневу, Косыгину или Андропову приезжали на работу закройщики, согласовывали материал, снимали мерки. А потом проходили примерки, и костюмы подгонялись по фигуре.
Свои собственные ателье были и у Верховного Совета СССР, и у КГБ. Кстати, наше обувное ателье находилось недалеко от метро «Кировская» в Комсомольском переулке. И знаменито оно было тем, что там шили обувь для Хрущёва и Косыгина. Мерки снимали, конечно, на работе, но изготавливали всё именно там. Ботинки были кожаные, лёгкие, добротные. Никите Сергеевичу, кстати, больше всего нравились ботинки на микропористой подошве. Сейчас уже мало кто помнит, что был такой материал — микропорка…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
