Да, ситуация скверная, и влип ты по полной, но если удастся убрать из обвинения хотя бы один эпизод, поверь, это уже будет много! Не говоря о том, что это хоть немного уменьшит душевные муки родителей бедняжки Марианны. Ты хоть представляешь, что они чувствуют?
Но Денис не ответил на этот вопрос.
— И я не представляю, — сказал тогда Тимофей Савельевич. — Наверное, потому что у меня нет дочери. Даже не знаю, что бы я чувствовал на их месте. Впрочем, — озарённый новой идеей продолжил свою речь наш герой, — мы можем их спросить! Они сейчас здесь, рядом. Давай позовём их! И ты сам, глядя им в глаза, расскажешь, как убивал их дочь! Подкараулил в тихом месте, напал и принялся душить! Насиловать и душить! Насиловать и душить! Кровную сестру!
— Хватит! — закричал Денис, закрывая лицо руками, словно Тимофей Савельевич пытался ударить его. — Я не насиловал её, говорил же! Не насиловал!
— Тогда что ты делал? Что заставило себя совершить это злодеяние со своей сестрой, если не похоть и злость? — уже более спокойным голосом спросил Тимофей Савельевич, побуждая Дениса говорить, и тот не выдержал.
— Всё из-за денег! — опустив голову, сказал Денис и обессиленно присел на банкетку, стоящую в коридоре. Ведь всё это время и он, и Тимофей Савельевич так и оставались стоять там. — Точнее, из-за наркотиков, — добавил затем Денис.
Тимофей Савельевич вновь удовлетворённо отметил про себя, что не ошибся в предположениях, но не стал ничего говорить вслух, продолжив слушать.
— После того, как я бросил медицинский, отец устроил меня работать в научную лабораторию, где разрабатывались новые лекарства. Я был простым лаборантом. Мыл пробирки, выполнял всякую техническую работу. Но у меня был доступ ко многим препаратам. В том числе и к наркотическим.
Удержаться сложно. Может, кому-то и удаётся, но я таких не знаю. Все рано или поздно подсаживаются. Искушение слишком велико, особенно когда не нужно прилагать никаких усилий. Просто берёшь и всё. Вот я и подсел.
Сначала мне не нужно было много. Никто и не замечал, что я что-то брал. Но потом мне стало требоваться больше. Приходилось увеличивать дозу, и я продолжал воровать, пребывая в полной уверенности, что не попадусь. Точнее, я просто не думал об этом. Но однажды отец позвал меня к себе в кабинет и сказал, что знает, что я наркоман. Ему позвонил руководитель лаборатории и попросил принять меры. Отец говорил, что я позорю его, и скандал не разразился лишь потому, что я — его сын, и потому мой руководитель решил сначала обратиться к нему. В общем, отец сказал, что я должен отправиться на принудительное лечение, иначе меня уволят с позором, да ещё и обвинят в воровстве препаратов. И мне пришлось согласиться.
Два месяца я провёл в частной клинике и был уверен, что излечился. Но отец всё равно не разрешил мне возвращаться на прежнюю работу. Боялся, что я сорвусь. Велел искать себе другое занятие, но я ничего не умел.
Я пытался работать баристой в кафе одного приятеля, но долго там не задержался. Потом я вообще нигде не работал. Зависал с друзьями, мутил с девчонками. Но отец, вернувшись из очередной заграничной командировки, потребовал, чтобы я брался за ум, иначе лишит меня денег. Мать к тому времени умерла, и я действительно остался без денег. Я даже начал продавать её драгоценности, ведь нельзя же молодому парню совсем без денег, понимаете? — обратившись к Тимофею Савельевичу, сказал Денис, но наш герой не стал высказывать своего мнения на этот счёт. — Короче, отец снова как-то всё пронюхал, — продолжил говорить Денис, — и потребовал, чтобы я устроился на работу, иначе выгонит меня из дома. Но я не знал, куда идти. И тут, как нарочно, мне в мессенджер прислала сообщение одна знакомая из лаборатории, где я раньше работал, и сообщила, что у них сменилось руководство, и не хотел бы я вернуться, так как без меня им там скучно. Она не знала, по какой причине я тогда ушёл. Да и вообще, об этом почти никто не знал. Из-за отца, разумеется, все старались замять это дело. И хотя я понимал, что мне не нужно возвращаться туда, но я больше не знал, куда идти. Это была реальная работа с зарплатой, которая устроила бы всех, в том числе и отца, поэтому я вернулся на прежнее место.
Я долго держался, правда! Даже придумал, что если пройду это испытание, отец сможет мной гордиться. Но удержаться можно, лишь когда не пробовал. А когда знаешь, что тебя ждёт, устоять невозможно. Это был лишь вопрос времени, когда я снова начну употреблять. Тогда я этого не знал, иначе бы ни в жизнь не вернулся на ту работу. Но тогда я думал лишь о симпатичных девчонках в белых халатиках, которые моментально вспыхивали, стоило им подмигнуть. Вы же были молодым, должны понимать! — снова обратился к Тимофею Савельевичу Денис, ожидая поддержки, но наш герой и в этот раз промолчал. — Ну и о том, что это неплохая работа, которая мне легко досталась, — вернулся к своему рассказу Денис. — В общем, какое-то время я держался, а потом подумал: к чему геройствовать? Отец всё равно ничего не замечает, а девчонкам даже нравится, когда я слегка под кайфом. Тогда из меня шуточки сыплются — хоть ведро подставляй! Стенд ап отдыхает! Только вот если раньше мне и маленькой дозы хватало, чтобы кайфануть, то теперь требовалось гораздо больше. Я даже перестал считать, сколько брал. Совсем потерял контроль. Но только я не переживал. Знал, что если меня вычислят, то, в худшем случае, снова уволят, а отец отправит меня в очередную клинику. Хоть вспомнит, что у него есть сын! — тут Денис горько усмехнулся. — Да только с новым руководством всё пошло не так. Этот начальник не был лично знаком с моим отцом и потому сразу вызвал меня и сказал, что видеокамера всё засняла (а я даже не знал, что у нас везде появились камеры), и если я не верну все украденные препараты, то он вызывает следователя и на меня заведут уголовное дело.
Я пытался с ним договориться, просил позвонить отцу, чтобы тот за меня поручился, но бесполезно. Он сказал, что если я до конца месяца не верну всё, что взял, то он вызовет ревизию, выяснит, что пропало и в каком количестве, после чего пойдёт к следователю и потребует, чтобы меня посадили, и плевать, кто мой отец и как это отразится на его
