Последнюю седмицу непрерывно шел дождь, и, хотя до осени было еще далеко, погоды стояли неважные. В лес за травами идти под дождем откровенно не хотелось, с баронским заказом мы успевали с хорошим запасом. Старика в порядок я более — менее привел: бороду ему мы сбрили, и то самое зелье уже поспевает. Думаю, попробовать его на рожу Тому намазать — пить то опасно, а то если меня молодого так люто с него покарало, так дед может и вовсе кончиться.
Ибо старость — не радость.
И от остатков черпака избавить его тоже получилось успешно: умело сваренный растворитель, порядком разбодяженный колодезной водой, дал результат: клешни старика обрели свободу, чему он стал несказанно рад и удивительно добродушен.
Больше, кроме кой-каких дел по хозяйству, заняться было нечем. По хозяйству же — лениво, и я совмещал приятное с полезным. От скуки начал пользовать жителей деревни: кому зуб заговорить, кому прыщи свести, кому мазь для суставов сварить, кому отвар, чтоб волосы не лезли. В благодарность же грошей не брал: к чему крохоборство, если можно заставить за себя поработать? Дров наколоть, воды в бочку натаскать, да мало ли…
А вообще-то, следовало решать, что делать дальше. На подорожную я наработал, можно в путь хоть завтра, но куда? Надо подумать. А тут еще Том рядом сидит, все зудит, убеждает остаться до осени. Дескать, куда мне торопиться. А то, и вообще насовсем оставаться: а что, знахарь на селе человек уважаемый, а у него и хозяйство, и дело налажено, и девка ко мне неровно дышит, и секретами он поделится, если остаться решу, помощником верным став. На вопрос какими именно секретами — лишь многозначительно ухмылялся. Хотя, чего гадать — наверняка с контрабандой делишки, с вещицами из топей. У реки да не напиться — не бывать же такому, какова бы ни была справедливой цена королевских скупщиков, наверняка основной поток шел мимо их ручонок. Хоть и висит над контрабандистами угроза кары королевской, но вряд ли кого-то это останавливает. Сдавать найденное надежным людям, которые не соблазнятся на обещанную награду за сообщение об утаенной волшебной вещице, а с патрулями можно и договориться — и несколько лишних монет в кошеле зазвенит.
Несколько сегодня, чуть-чуть завтра — и вот на добрый хутор хватит, хозяйство устроить, жениться, скотину купить, лойсингов нанять. Чем плохо? В первую очередь, конечно, тем, что не хочу я к земле прирастать, а хочу славы приобрести да края другие повидать.
Вот и сидим каждый вечер в харчевне, попиваем пивко да беседуем о насущном.
Примерно как сегодня.
Хотя… Сегодня не как обычно, сегодня в деревне гости, как по мне — необычные, как по Тому и окружающим — так и не очень.
С десяток ельфов в сопровождении нескольких стражников барона во главе с десятником днем прибыли в Прилучину, остановились на подворье старосты Хэма, и вечером часть их компании завалилась в харчевню. Пришли не все — пятеро ельфов, да пара ратников. Заняли стол в дальнем углу, причем, ельфы сидели отдельно, а ратники быстро обнаружили то ли знакомых, то ли родню, и компанию ушастых покинули.
Вообще, как мне показалось, ельфов тут любили не слишком. Точнее — совсем не любили, это можно было понять по довольно злобным взглядам, что бросали на них местные жители, на что те, казалось, внимания не обращали.
— А за что их любить? — в ответ на мой естественный вопрос, бросил Том.
Он до того без устали пежил мне мозг, находя все новые и новые доводы, убеждая меня остаться, а я вот его перебил. Вообще — подозрительной мне эта его заинтересованность становится. Свет на мне клином не сошелся, ученика обучить он и сам в состоянии: подобрать паренька из местных — тот по гроб жизни будет благодарен за ремесло прибыльное, и единоверец к тому же, и местный, кого с детства знал бы. А женит на Анне — так и верен будет, как Мъелльнир верен Погонщику Колесницы.
Странно.
Или — промелькнула мыслишка — не поверил дед мне, что дорогу к чаше не помню, да что не осталось воды чудесной там, думает, утаиваю знание, для себя берегу, а родственнику уж не пожалею секрета? Тоже, однако, стоит учесть этот интерес повышенный — не просто же так им ко мне старый Том воспылал!
— Ммм?
— Да не за что их любить, и уважать тоже не за что! Нелюди они, ясно же, что злоумышляют против честных подданных короля нашего. И Топи Гиблые по их вине появились, на их земле, и беды все, что оттуда лезут — все их вина. И чего с ними так носятся? Свиту вот еще барон Вильгельм им выделил, словно господам каким! Ясно ведь, ничего хорошего от нелюди быть не может! Ишь, зыркают…
Зыркали, надо сказать, эти личности, столь непопулярные среди населения славной Прилучины, преимущественно в направлении нашего стола. Вокруг них суетился сам хозяин харчевни, чуть из штанов не выпрыгивая от желания услужить, но эльфы внимания на него не обращали — потягивали из кубков (расстарался хозяин!) явно не пиво, да лениво переговаривались о чем-то.
Я на них тоже зыркал.
Знаю, что невежливо, но любопытно же! Слышал об ельфах немало (в основном, хорошее — дескать, богатые да красивые, жаль, городов и поселений прибрежных маловато), и вот теперь вижу собственными глазами.
Ну, что сказать о них…
Все пятеро — сплошь мужи, баб их эльфячьих, красоты, якобы, неописуемой, не было — четверо мужей и подросток. На людей похожи даже, если бы не уши: слишком длинные, торчащие в стороны, остроконечные — явно не человеческие.
Рожи — ничего особенного, глаза, разве что, раскосые, да подбородки у всех узкие, заостренные, волосы длинные у каждого собраны в пучок на затылке, ни бороды ни усов ни у кого из них не обнаружилось.
Уши, опять же, у них большие, да.
Одеты, хоть и по-дорожному, но добротно. Не бедствуют явно: у каждого добрая куртка из кожи, дополнительно усиленная на груди, плечах, боках и предплечьях дополнительным слоем кожи, штаны из какой-то материи, явно не холст или полотно, высокие сапоги на толстой подошве. У каждого широкий оружейный пояс, на нем ножны с чуть изогнутым мечом, кинжал, и сумки какие-то.
И уши… развесистые такие…
У всех пятерых выражение еще на лицах — словно таракана в каше вычерпали — эдакое удивленно-брезгливое. Дескать «что за свинарник, что я тут делаю?».
И уши еще эти, непомерные…
Я не могу на них не смотреть! Они такие… Дурацкие…
Ухи…
У нашего хряка были примерно такие же. Могучие, розовые, обычно обвислые, но встающие торчком, когда приходит пора кормежки. Только у него они были волосатые, а у этих — нет. Хотя, может, просто бреют. Некоторые, не особо мудрые люди, бреют усы и бороды, ну а ельфам почему бы не брить уши? А небритые, наверняка — признак мужественности. Как, должно быть, приятно молодой ельфе-жене встретить мужа, вернувшегося из дальнего похода, всплакнуть, обнять, и уколоться об небритые ухи супруга! А вообще то, наверное, неудобно с такими по жизни: как на лопухи такие шлем одеть? Прорези в шлеме делать, или пополам складывать, под шлем убирая? Хотя, прорези — вряд ли, в битве выступающее и отсечь могут, так что, наверное, складывают.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
