– Арранго и Уолтерс кое-что пропустили, – сказал Терри. – Впрочем, как я сам, когда первый раз смотрел документы. Но сегодня утром я наткнулся на эту деталь, когда пересматривал видеозапись и отчеты. И она требует самой серьезной проверки. По моему мнению, это может изменить ход расследования.
Нахмурив брови, Уинстон пристально смотрела на Терри.
– Слушай, прекрати ходить вокруг да около. Что такое они пропустили?
– Пожалуй, будет лучше, если я тебе все покажу, а не буду тратить время на рассказ. – Маккалеб потянулся к полу и открыл свою кожаную сумку. Вытащив кассету из футляра, он передал ее Уинстон.
– Мы можем еще раз посмотреть ее? – спросил он.
– Полагаю, да.
Уинстон встала, и они направились в комнату с видеоаппаратурой. Включив магнитофон, Джей вставила кассету в отверстие, заметив, что это не та копия, которую она отдала Маккалебу в среду.
– Что тут? – Джей посмотрела на Маккалеба.
– Запись камеры наблюдения из магазина.
– Но не та, которую давала тебе я.
– Это другая копия. Твою я отдал одному человеку.
– Что ты такое говоришь? Какому человеку?
– Специалисту из лаборатории, которого я знаю по совместной работе в Бюро. Просто мне необходимо увеличить изображение некоторых деталей. Впрочем, это все неважно.
– Тогда что ты собираешься показать мне? – Говоря это, Джей нажала кнопку «пуск».
– Где тут кнопка паузы? – просил Терри. Уинстон указала пальцем на одну из кнопок панели
управления, и Маккалеб занес над ней палец, ожидая нужного момента. В это время на экране Глория Торрес подходила к прилавку, улыбаясь Кану. Затем появился человек с пистолетом, прогремел выстрел, и тело девушки стало падать на прилавок. Маккалеб нажал «паузу» и с помощью карандаша словно обвел левое ухо Глории.
– Изображение мутное, но при увеличении хорошо видно, что у нее три серьги в этом ухе, – сказал он. Затем он показал карандашом на три точки в ухе, пояснив: – Смотри, полумесяц, колечко и свисающий на цепочке крестик.
– Понятно. Я действительно не очень ясно вижу, но верю тебе на слово.
Маккалеб снова нажал кнопку паузы, и изображение пошло снова. Он остановил кассету, когда тело Глории неловко упало, теперь ее голова была повернута налево.
– Теперь взгляни на правое ухо, – сказал Терри, обводя кружком точку на экране. – В нем один полумесяц – такой же, как в левом.
– Вижу. И что все это значит?
Терри проигнорировал ее вопрос, снова нажав «пуск». Послышался выстрел. Глория повалилась на прилавок, а потом, развернувшись, на стрелявшего. Держа ее перед собой, как щит, убийца начал стрелять в Кана, медленно выходя из области обзора камеры, и опустил Глорию на пол.
– Итак, жертву опустили на пол там, где ее не видит камера, – сказал Терри.
– Что? Ты хочешь сказать, это было сделано с определенной целью?
– Именно.
– Но для чего? – все еще не понимала Уинстон. Маккалеб снова раскрыл свою сумку и достал из нее
опись вещей жертвы, вручив его Джей.
– Это официальная опись всех вещей, принадлежавших жертве. Она заполнялась в больнице. Не забудь, что, когда Глорию привезли в больницу, она была еще жива. С нее сняли все вещи и передали патрульному офицеру. Это все есть в рапорте. Чего ты в нем не находишь?
Уинстон внимательно просматривала страницу.
– Не знаю. Это опись всех… – Джей осеклась. – Здесь нет серьги-крестика!
– Точно. Ее нет. Он забрал ее.
– Кто? Патрульный?
– Нет. Стрелявший. Убийца забрал серьгу своей жертвы.
На лице Уинстон была написана явная озадаченность. Она не улавливала логики в том, что сообщил Маккалеб. Разумеется, она знала и понимала, что опыт работы у нее и у Маккалеба несравнимый, и она не видела многое из того, что довелось наблюдать ему. И сейчас она не понимала, к чему он клонит.
– Погоди минуту, – сказала она. – Как ты можешь знать, что серьгу забрал убийца? Она ведь могла просто выпасть и потеряться.
– Нет. Я разговаривал с сестрой Глории, я звонил в больницу и беседовал с врачами скорой помощи.
Маккалеб знал, что это было некоторое преувеличение важности обсуждаемой детали, но ему надо было заставить Уинстон серьезно вникнуть и поверить ему. Он просто не имел права дать ей шанс прийти к иному выводу, чем он.
– Сестра убитой рассказала мне, что это была серьга с застежкой, так что просто так крестик выпасть не мог.
Но предположим, что это случилось. Однако врачи со «скорой» не нашли ее ни на носилках, ни в самой машине. И в больнице ее тоже не было. Это он забрал серьгу, Джей. Убийца. Допустим даже, что она выпала, несмотря на застежку, – это могло произойти только в момент, когда пуля попала ей в голову. Ты видела рану. Если уж серьга и могла пропасть, то только в момент выстрела. Но все было не так. Он забрал крестик.
– Ладно, ладно, и что из того? Я вовсе не хочу сказать, что сразу взяла и поверила тебе, я просто хочу понять, что, по-твоему, это означает?
– Это значит, что все меняется. Что это было не ограбление. Убитая была не просто невезучей женщиной, которая зашла не в то время не в то место. Это означает, что Глория была мишенью. Она была добычей.
– О Боже. Ну ты даешь. Она… Что ты пытаешься доказать на этот раз? Ты хочешь превратить этого ублюдка в очередного серийного убийцу или что?
– Я не пытаюсь никого ни во что превращать. Это то, что мы имеем. Это было ясно с самого начала. Только вы, ребята, – мы, я, все – не разглядели очевидного факта.
Уинстон отвернулась от него и отошла в угол комнаты, покачивая головой. Потом вернулась.
– Хорошо. Вот ты тут рассказываешь мне, что ты увидел и понял. Я пока этого не понимаю. Я бы с радостью пошла к нашим «дружкам» из полиции и рассказала им, как ты «сделал», но я просто не вижу того, что видишь ты.
– Так и быть, начнем с самой серьги. Как я сказал, я говорил с сестрой убитой. Она мне рассказала, что Глория носила именно эту сережку каждый день. У нее их было много, она их меняла, надевала в разных комбинациях, но крестика это не касалось. Он всегда был у нее в ухе. Каждый божий день. Возможно, была какая-то религиозная причина, но за неимением доказательств можно сказать, что эта серьга-крестик была чем-то вроде ее амулета. Улавливаешь? Джей? Ау? Ты меня слушаешь?
– Пока слушаю.
– Хорошо. А теперь предположим, что крестик забрал убийца. Повторяю, я разговаривал со всеми, кто мог иметь к этому отношение, и в больнице, и в полиции. Серьга не «всплыла» нигде. Остается предположить, что ее забрал убийца.
Маккалеб развел руки в стороны в бессильном жесте. Уинстон неохотно кивнула, возразить ей было нечего. Тогда Маккалеб пошел дальше:
– Давай попробуем ответить на два вопроса: как и для чего. Первое – это легко. Вспомни видеозапись. Он выстрелил в девушку так, что она начала падать на прилавок, но затем она завалилась на спину, то есть прямо на убийцу, и уже затем на пол, где камера ее не «видела». Он вполне мог снять серьгу, когда вышел из поля ее обзора.
– Да, но ты кое о чем забываешь, – с сомнением покачала головой Джей.
– О чем же?
– О Добром Самаритянине. Он тоже внес лепту в это дело. Возможно, это он забрал серьгу.
– Я думал об этом. Но это почти невозможно, потому что гораздо менее вероятно. Добрый Самаритянин попал под раздачу совершенно случайно. С какой стати ему забирать серьгу?
– Не знаю. А для чего она понадобилась убийце?
– Как я и сказал, вопрос именно в этом и заключается. Однако если взглянуть на вещицу, которую он прикарманил, то получается любопытная картина. Это мог быть религиозный талисман, серьга на счастье. Она не снимала ее никогда. Это был своеобразный «личный знак» человека, его носившего. Знак куда более важный, чем деньги, которых он стоил.
Маккалеб остановился. Он выложился до конца. Он дал ей все «установки». Теперь пусть думает сама. Он видел, что Джей ведет жестокую внутреннюю борьбу. Но он знал ее как профессионала. Она увидит то, что увидел Терри. Он был уверен, что убедит ее.
И он опять продолжил:
– Стрелял тот, кто знал, какое значение придает Глория крестику. Иными словами, тот, кто часто находился рядом с ней, кто изучал ее характер и, наконец, выбрал именно ее.
– Ты говоришь о маньяке. Словно кто-то выслеживал ее.
Маккалеб утвердительно кивнул:
– Да, это был «период подготовки». Он наблюдает за ней; изучает ее привычки, составляет свой план. Но ему в результате тоже что-то нужно. Ему нужен символ, знак. Нечто, что он сможет забрать и потом вспоминать свою жертву.
– Сережка.
Маккалеб опять утвердительно кивнул. Уинстон, видимо взволнованная, начала ходить по комнате кругами, не глядя на Маккалеба.
– Я должна как следует обдумать все это. Я должна. Давай найдем место, где мы сможем спокойно посидеть и поговорить.
Не дожидаясь ответа, она отперла какую-то дверь и вошла в кабинет. Маккалеб быстро забрал кассету, схватил в охапку свою сумку и поспешил за Джей. Она привела его в зал заседаний, где они разговаривали в первый раз, когда Терри приходил с просьбой разрешить ему поработать над этим делом. В просторной комнате было пусто и пахло словно в Макдоналдсе. Джей походила вокруг стола, принюхиваясь, наконец вытащила из-под него корзину с разным мусором и отнесла ее в коридор.
