Я смотрю на него, но он смотрит, как Коди выливает галлон кленового сиропа на блины. Как будто я сделана из цемента, я застываю на месте, пока его теплые пальцы медленно скользят по моей ноге, задевая кожу под краем пижамных шорт. Все мое тело сотрясает дрожь, пробегающую по позвоночнику. У меня непреодолимое желание остаться там и позволить пальцам исследовать себя.
Вместо этого, с большей силой воли, я отступаю от его прикосновения и практически падаю на свое место. Мне не нужно смотреть на Джастина, чтобы понять, что на его лице ленивая улыбка. Краем глаза я вижу, как он почесывает подбородок, пряча улыбку. Улыбка становится шире, когда я пинаю его под столом.
— Ешь свои блинчики, — шепчу я, пытаясь быть серьезной.
Сидя так близко, зная, что всего несколько часов назад я лежала под ним, мне трудно смотреть на него, не чувствуя жара. Это ребячество, глупость и фантастика. Если бы я могла сдержать это чувство, я бы это сделала. Может быть, положить его на полку на другой день.
После завтрака Джастин проверяет работу по ремонту двери.
— Там ничего не осталось? — спрашивает он, проверяя новые замки.
— Ничего.
— И ты никого не видела?
Я качаю головой.
Мышцы вокруг его челюсти напряглись, Джастин кивает в знак согласия. Я вижу, что он проигрывает это в голове, беспокоясь о каждой детали, переживая свою неуместную вину за то, что его здесь не было.
— Не знаешь, кто бы это мог быть? — спрашивает он, снова закрывая дверь. Он выжидающе смотрит на меня, но я ничего не могу сказать.
Как будто мои губы приклеены.
Маркус уже показал, что не прочь причинить вред мне или моим близким, и мысль о том, что что-то случится с Джастином, вызывает у меня отвращение. С другой стороны, я уже видела, на что способен Джастин, и часть меня глубоко внутри знает, что так же, как Маркус способен причинить вред, у Джастина тоже есть опасная сторона. Поэтому я лгу. И я ненавижу это.
— Нет.
Остаток утра он молчит, погруженный в свои мысли. Перед самым обедом он собирается уйти, натягивая куртку на плечи и поправляя ее. Покусывая внутреннюю сторону щеки, я смотрю, как он кладет ключи в карман вместе с телефоном и бумажником.
Почувствовав мое беспокойство, Джастин останавливается и подходит ближе.
— Я просто встречусь с некоторыми людьми. Я ненадолго, обещаю.
— Успеешь к торту?
— Конечно.
— Ты хочешь… — я облизываю губы, внезапно смущаясь. — Ты останешься на ночь?
Джастин бросает быстрый взгляд на Коди. Когда он оглядывается, его глаза говорят о бессонных ночах и спутанных простынях.
— С удовольствием.
Я хотела бы просто протянуть руку и поцеловать его, но знаю, что Коди в нескольких футах наблюдает за нами.
Между нами возникает мгновение тишины, которое легко может быть заполнено словами любви.
Но чувствовать — это одно, а говорить — совсем другое. И он уходит, лишь сжимая мою руку и улыбаясь той улыбкой, которую я так долго ждала увидеть на нем, той улыбкой, которая ощущается как солнце на коже, как будто это все для меня, из-за меня. Это потрясающе. До плавления костей. Душераздирающе.
Мое сердце выбивает его имя с глухим стуком, когда он уходит.
Пока Джастина нет, я веду Коди в магазин игрушек и позволяю ему выбрать подарок на день рождения. Он выбирает костюм ниндзя, в комплекте с пластиковыми метательными звездами. Я уже вижу, в какие неприятности он вляпается, но все равно покупаю это. Мы готовим хот-доги на обед, а потом я сижу и просматриваю почту, пока Коди развлекается.
Вскрываю письмо, и руки сразу начинают потеть.
— Господи, — шепчу я себе под нос.
Это штраф за превышение скорости. Глупая ошибка, да, но в сочетании с дополнительным штрафом за незарегистрированную машину, это почти тысяча долларов. Я проклинаю себя за то, что забыла все документы. В спешке и волнении, это совершенно вылетело у меня из головы.
— Идиотка.
— Кто идиотка? — спрашивает Коди из гостиной.
— Я, малыш, — отвечаю я, мои щеки пылают. После всего, что я сделала, чтобы получить те небольшие деньги, которые у нас есть, всё коту под хвост.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты говорила, что это плохое слово.
— Это плохое слово. Мне не следовало этого говорить.
Я делаю пометку позвонить и договориться об отсрочке оплаты штрафа и проверить автомобиль, прежде чем я его зарегистрирую. Еще больше денег у меня нет. Только в середине дня, когда Коди идет смотреть «Прогулки с динозаврами» в одиннадцатимиллионный раз, он понимает, что DVD-плеер исчез.
— Мама, — зовет он, держа диск в руке. — Где проигрыватель?
Я почти вдыхаю глоток кофе.
— Его забрали, чтобы починить, — еще одна ложь. — Я его сломала.
— Ты сломала его? — сидя на коленях, он смотрит на меня через всю комнату. — Но зачем?
— Я случайно, малыш. Я не хотела.
Он смотрит на диск, потом снова на меня.
— Но как я буду теперь смотреть динозавров?
— Тебе придется смотреть телевизор, пока его не починят.
Мои плечи напрягаются, когда нижняя губа Коди немного дрожит, его голова опускается, он смотрит на диск в своих руках. В тот момент я никого не ненавидела так сильно, как Маркуса. Раскаленное чувство ненависти разливается по моим венам, заставляя мое сердце бешено колотиться, а челюсть сжиматься.
Это выражение его лица.
В этот момент я понимаю, что Маркус нашел свой путь во все прекрасные части моей жизни. Все безопасные места, которые я думала, были защищены от его мерзкого присутствия. Я хочу, чтобы он исчез. Я хочу стереть его с моей жизни.
Но потом я думаю о Лии. О людях, которых она оставила позади, и о вопросах, оставшихся без ответа. Мы никогда не узнаем, куда она ушла и что с ней случилось.
Я думаю о том, как кто-то вломился в мой дом. Незнакомец был в моем доме, в месте, где я воспитываю своего ребенка и оберегаю его. Я чувствую себя как мышь, загнанная в угол.
Письмо сминается и морщится в моей руке, когда я сжимаю кулак.
Я сделаю все, чтобы убрать этот взгляд с лица Коди. Я пойду куда угодно и буду кем угодно.
***
Коди все еще бегает вокруг, как сумасшедший в своем костюме, когда Джастин возвращается, но останавливается, когда видит красный завернутый подарок.
— Это мне?
Джастин улыбается, а Коди радостно хихикает и хлопает в ладоши.
Они с Джастином сидят рядом, и он рвет бумагу, замечая грузовик, который был украден у нас из шкафа две ночи назад. Взволнованный, Коди немедленно просит Джастина вынуть его из коробки.
— Вау, — говорю я, улыбаясь обоим мальчикам. — Ты сказал «спасибо»?
Встав, Коди практически бросается на Джастина, обнимая его руками за шею.
— Спасибо, Джастин, — тихо говорит он.
Рука Джастина мягко ложится на спину Коди.
— Все хорошо, приятель. Не за что.
Когда сын отстраняется, я не знаю, кто выглядит счастливее — Джастин или Коди.
— Ты не должен был этого делать, — шепчу я, когда Джастин находит меня на кухне, пока я делаю последние штрихи на праздничный ужин Коди.
— У меня был такой в детстве, — говорит он. — Подумал, какому мальчику это не понравится.
Мой разум блуждает, представляя маленького мальчика с бронзовыми волосами, толкающего желтый грузовик.
— Я знаю, что ты тоже хотела ему такой подарить.
Вытирая руки о кухонное полотенце, я поворачиваюсь к нему лицом. Я быстро проверяю, не видит ли Коди, а затем поднимаюсь на цыпочки, чтобы быстро поцеловать Джастина. Он выглядит удивленным, но делает то же самое после того, как я отстраняюсь, возвращаясь для второго поцелуя. Не знаю, надоест ли мне когда-нибудь чувствовать его губы на своих.
— Спасибо, — говорю я со вздохом.
На его щеках появляются красные пятна, которые я так люблю. Он протягивает руку, чтобы запустить её в волосы.
— Это всего лишь грузовик.
Засунув палец в петли его джинсов, я притягиваю его к себе.
— Не только за грузовик. За всё. Спасибо за все, что ты делаешь для нас, — я смотрю на него, встречаясь взглядом с его карими глазами. — Для меня. Кажется, я не говорила тебе, как я ценю все, что ты делаешь, — его пальцы обхватывают те, что я вцепила в его джинсы, его прикосновение дает мне мужество продолжать. — Я знаю, ты думаешь, что это ерунда, но это так. У Коди не было никого со времен его отца, и у него никогда не было друзей. С тобой у него есть и то, и другое. Я не могу придумать лучшего человека для него, чем ты.
