Из толпы зевак к нам протолкался один, меньше всего смеявшийся — может, потому, что у него было меньшее чувство юмора?
— Их ловить надо, эти звезды! — задыхаясь от смеха, проговорил он.
— Ловить? — изумился сэр Жеральд.
- Ну да! — воскликнул зевака. — Это же игровые жетоны! Теперь вы обязаны купить их все. Если бы вы поймали пару штук и метнули в него свои монеты, он бы сразу прекратил. Теперь же все будут считать вас завзятыми игроками. Или так оно и есть? — и он с уважением отошел.
- Мда... в некотором роде, — протянул я и запустил в джинна золотой монетой.
По монете бросили и Юнис с сэром Жеральдом.
Джинн моментально успокоился, подхватил на лету монеты и прекратил метать в нас звездами-жетонами. Но и того, что мы собрали, я думаю, хватило бы, чтобы обойти все аттракционы Игрограда — если, конечно, сама продажа жетонов не окажется первым розыгрышем.
Мы въехали в ворота.
И оказались на шахматном поле — на совокупности шахматных полей, так тесно притиснутых друг к другу по обе стороны дороги, что между ними практически не оставалось никакого просвета. Хорошо хоть на самой дороге не было клеток.
Фигуры приветственно махали нам руками, хоботами, хвостами... Наши кони вежливо откликались на тихое ржание шахматных.
Что интересно, здесь шахматы были не только белые и черные, но и синие, и желтые, и зеленые, и красные...
А мне кажется, что оптимальным цветом для шахматной доски и фигур может быть либо под зебру, либо под далматинца — для обеих сторон. Просто надо заранее договориться, чьи фигуры будут с белыми пятнами на черном фоне, а чьи — с черными на белом. И все будет в полном порядке!
Нарды, встреченные нами чуть дальше, усиленно трясли своими костями, завлекая желающих поиграть и выстукивая при этом что-то забавно-непонятное: не то калинку-малинку, не то летку-енку. У математиков, сами понимаете, неважно с музыкальным слухом: один из нас так вообще говорил, что музыки нет, а есть маленький шум и большой шум...
Мне понравились шашки: маленькие, бочкообразные. Они почему-то перекатывались с поля на поле: попрыгав на одном и доигравшись до снятия с доски, они быстренько перебегали на другое поле и принимались прыгать там, иногда совершенно по другим правилам.
— Что это с вами? — остановил я одну, преградив ей дорогу.
— Подрабатываю! — пискнула она. — Отыгралась в стоклеточные — бегу в обычные, затем побегу в рэндзю, потом в Го... На одну зарплату разве проживешь? Пустите!
Ошарашенный, я уступил ей дорогу, и она покатилась дальше.
Прямо на улицах стояли «однорукие бандиты», вертелись рулетки, зеленели столы для блэк-джека — почему в таком случае не для грин-джека?
Засмотревшись на рулетку, на танец шарика, я снова почувствовал себя не в своей тарелке: окружающее меня пространство поплыло и я увидел себя стоящим на вращающемся кругу, а на меня мчался блестящий шар со злобно ухмыляющейся на нем физиономией дракона, в которой начали постепенно - отражением — проступать и мои собственные черты...
Миг — шар промчался сквозь меня, и наваждение исчезло. Мы опять стояли на улице и пялились на скачущий шарик рулетки.
Кем же был я в этом наваждении? Шариком? Драконом? Самим собой?
Казино рангом повыше сияли вывесками, переливались рекламой, манили светящимися сквозь зеленые портьеры окнами. Просто так туда было не войти: у входа стояли привратники и требовали заполнить анкету. Очевидно, так казино пыталось бороться с жульничающими клиентами. Но кто и когда требует анкету у казино?
Мы двинулись вдоль столов, щедро бросая на них жетоны и, разумеется, проигрывали.
В большие казино мы не заходили: вряд ли туда пустили бы наших коней, а оставлять их на произвол судьбы не хотелось; при таком дефиците фигур их вполне могли увести и пристроить где-нибудь на шахматной доске.
Закончился строгий, разграфленный прямыми углами квартал казино, и начался лабиринт запутанных улиц. И не только улиц: встречавшиеся здесь на каждом шагу лестницы вели и вверх, и вниз. То есть эти лабиринты являлись трехмерными, и я не удивился бы, если где-нибудь они переходили в пространство и больших измерений. Как мне ни хотелось — как математику — посетить их, я сдержался.
Сновали зазывалы. Один осторожно предложил отправиться в лабиринт собирать микросхемы, второй — с правой стороны — искать в аналогичном же лабиринте алмазы.
В этом квартале предложения прогуляться по лабиринтам попадались нам на каждом шагу: висели на стенах, торчали на щитах-указателях, летели на воздушных шарах... Просто удивительно, как часто люди стараются отыскать выход из тупиковой ситуации, в которую сами себя и загоняют. Мало того — им это нравится!
Но поскольку в этой части Игрограда все улочки были запутаны, трудно было порой понять, где натуральный лабиринт, то есть возникший естественным путем, а где — игровой, построенный специально.
А стоило нам покинуть улочки-лабиринты, как увидели приближающееся облако пыли, и мимо нас промчался колобок, а за ним летели огромных размеров ножницы, угрожающе щелкая лезвиями. - Чегo это они? — спросил сэр Жеральд.
- Подстричь хотят, — пояснил проходящий мимо зевака, охотно остановившийся, чтобы дать пояснения. — А он не хочет. - Да ведь он и так лысый! — удивился сэр Жеральд.
- На нем удивительно быстро все отрастает.
- А-а-а, — протянул сэр Жеральд, и зевака пошел дальше.
— А я думал, что он побрился, да платить не хочет, — предположил я. - Тогда уж не побрился, а постригся, — возразил сэр Жеральд.
— И побрился, и постригся, — я был непреклонен, — ты представляешь себе лысого колобка с бородой?
— Будет мешать ходить, — согласился сэр Жеральд, оглядываясь.
Здесь улицы города снова вытянулись прямыми проспектами, но количество рекламы не уменьшилось, она лишь сменила характер: на щитах предлагалось нечто грандиозное — от войны за кусок пиццы на обеденном столе до добычи спайса на Дюне.
Возле военных щитов собиралось исключительно по пять человек.
— А почему именно по пять? — заинтересовался я.
— Пять, молодой человек, это количество патронов в обойме винтовки Мосина образца 1891 года, — веско заметил отставной штабс-капитан с аксельбантами и полным «Георгием» на груди.
Но я все равно не понял.
Пошли парки, стадионы, стартовые площадки ракет. Здесь предлагалось нечто иное: принять участие в гонках — от велосипедов и мотоциклов до звездолетов и космопланов.
«А что, если...» — мелькнула у меня в голове мысль. Но оказалось, что все антигравитаторы, нуль-передатчики и прочие новомодные штучки действуют только в пределах Игрограда и на остальную территорию не распространяются.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
