Керклас пожал плечами, почесал всклоченную макушку и сплюнул на унавоженную глину.
- А как насчет того жеребчика? - спросил я.
- Это не жеребчик, а горный пони. По выносливости порода наипервейшая, только цену за него Фелшар еще не назначил.
Я подавил улыбку, смекнув, что это, пожалуй, можно обернуть в свою пользу. Подойдя к пони (на сей раз спереди, чтобы не получить копытом), я убедился, что в плечах он будет пошире и более рослых скакунов, а ноги у него хоть и короткие, но зато очень даже крепкие.
- Может, он меня и снесет... - в голосе моем звучало сомнение.
- Еще как снесет, да и не одного, - подал голос конюх, предпочитая держаться поодаль.
Я осторожно прикоснулся к рубцу на боку животного.
Пони фыркнул, вздрогнул, но от меня не отпрянул.
- Вот, шкура попорчена... - я покачал головой. - Ну, так и быть, пару золотых дам.
- Я ж сказал, Фелшар пока цены не назначил...
- Ясное дело. Оценивай, не оценивай - никто его не возьмет, пока не заживут рубцы. Твой хозяин это наверняка знает.
При этих словах конюх заметно обеспокоился.
- Ладно, получишь три золотых. Но в придачу к пони дашь седло, уздечку и одеяло.
- Даже и не знаю...
- Как хочешь. Я могу посмотреть и в других конюшнях.
Торговались мы долго, и бородатый проныра содрал-таки с меня больше положенного: три золотых и семь серебреников. Мне достались, кроме лошадки, еще приличное седло, одеяло и уздечка. Последняя, правда, представляла собой недоуздок без удил, но у меня было чувство, что с этим пони не стоит рассчитывать на принуждение. Мы с ним должны поладить по-доброму, а не выйдет, так и силой ничего не получится.
Затруднение возникло, когда речь зашла о расписке.
- Я счетоводству не обучен. Этим занимается Фелшар.
- Прекрасно. Я напишу ее сам, а ты только приложишь печать.
Печать, как я приметил, висела над коробкой с расписками.
- Почем мне знать, вдруг ты...
Я поднял посох:
- Всем известно, что имеющий это - не лжет. Я не мог бы позволить себе обман. Слишком высока цена.
При виде посоха он отпрянул.
- Но я не знаю...
- Зато твой хозяин знает, что обладатели Черных посохов никого не обманывают, но и не позволяют обманывать себя. Неслыханной прибыли ты, может быть, и не получил, но я плачу настоящую цену и заодно избавляю тебя от возможных неприятностей.
Каких именно - объяснил мой красноречивый кивок на излупцованный бок животного.
- И то сказать... худа не будет.
Дело окончилось тем, что к воротам Фритауна я направился верхом. Старая, но укрепленная полоской кожи петля, предназначавшаяся для копья, подошла и для моего посоха. Все бы ничего, только стоило мне забыться, как я все время кренился в седле к этому темному шесту.
Пони - это выяснилось, когда я прикоснулся к нему, чтобы оседлать звали Гэрлок. Он попытался-таки надуть брюхо, чтобы не позволить мне затянуть подпругу, но я, следуя наставлениям Керкласа, хотя и вовсе не в жесткой манере последнего, принудил строптивца опуститься на колени и выпустить воздух.
А вот откуда мне стало известно его имя, лучше и не спрашивать. Но я его узнал. Что не могло не беспокоить, хотя тут уж ничего не поделаешь.
Как ни странно, под седлом Гэрлок не артачился и шел не тряско, а старое разношенное седло оказалось совсем не жестким и одновременно прочным, благо ремни и подпруги были недавно заменены, а все швы и заклепки я проверил самым внимательнейшим образом.
Ухабы и рытвины на мостовой пони обходил сам, да так ловко, что я подумал: если он проявит такую же сноровку на бездорожье, то я сделал лучшее приобретение, чем думал.
К тому времени, когда бывшие спозаранку бледно-серыми облака сгустились и потемнели, Гэрлок вывез меня на истертую серую мостовую перед городскими воротами. Стены высотою не больше двадцати локтей не производили особого впечатления, равно как и высившиеся по обе стороны от ворот башни с зубчатыми парапетами. Навешенные под аркой бревенчатые, окованные железом ворота казались довольно прочными, и вышибить их представлялось делом затруднительным, но едва ли кому-нибудь пришло бы в голову предпринимать такую попытку. Вздумай противник штурмовать Фритаун, он нашел бы много куда более уязвимых мест на невысоких стенах.
С внутренней стороны ворот к стене была пристроена каменная караульная будка, возле которой отирались двое стражников. На моих глазах маленькая повозка, влекомая клячей, вроде той, которую мне пытались всучить на конюшне Фелшара, остановилась возле будки.
- Подай в сторону, не загораживай всю дорогу, - велел один из стражников вознице - лохматой женщине с крючковатым носом. Та щелкнула вожжами и освободила проезд.
Второй стражник с нескрываемым интересом поглядывал на моего пони.
- Эй, малец, где раздобыл лошадку?
- У Фелшара, служивый, - вежливо ответил я, не имея желания грубить этому рослому малому, державшему руку на рукояти меча. Может, он и грузноват, брюхо ловкости тоже не придает, но зачем же искушать судьбу?
- А доказать это можешь?
Я пожал плечами.
- У меня есть квитанция об уплате с печатью Фелшаровой конюшни. И кроме того, - мои пальцы коснулись посоха, который оказался чуточку разогревшимся, - как бы я мог лгать, обладая ЭТИМ?
Взгляд стража упала на посох, и глаза его расширились как совсем недавно у Керкласа.
- Уж больно ты молод, - сказал он, посмотрев на мое лицо.
- Знаю. Все только об этом мне и твердят, с самой весны, - я достал из пояса и развернул тонкий пергаментный лист. - Потрудись лучше взглянуть сюда...
Выражение его лица и ярость, затаившаяся глубоко в глазах, заставили меня насторожиться. И ему не удалось застать меня врасплох.
Я ухитрился не позволить стражнику вырвать у меня пергамент. Вместо этого я выхватил посох из петли - достаточно быстро, чтобы отразить удар его меча. Почти в тот же миг другой конец посоха ударил его по щеке - не очень сильно, но все же чувствительно.
Гэрлок, не дожидаясь понукания, рысью, а потом и галопом припустил в открытые ворота. Закрыть их в одно мгновение не имелось никакой возможности, и мы, проскочив мимо второго стражника, оказались за городской стеной.
- Вор! Конокрад! Держи его! - неслось мне вслед. Под копытами Гэрлока звенели камни. Чтобы не свалиться, мне пришлось отпустить узду и вцепиться в мохнатую гриву. Естественно, я тут же завалился на бок и думал на скаку лишь о том, как бы с кем не столкнуться. Впрочем, обошлось: пешие попрыгали в придорожные канавы, что же до встречных повозок, то мой пони ухитрялся огибать их с удивительной ловкостью. К счастью, как раз в это время к городским воротам Фритауна направлялся поток окрестных хуторян и торговцев продовольствием. Стрелять вдогонку всаднику, скачущему сквозь толпу, означало бы рисковать подстрелить совершенно постороннего человека. А когда толпа на дороге поредела, мы уже находились вне пределов досягаемости. Правда, с башни меня можно было достать из тяжелого арбалета при условии, что таковой, исправный и заряженный, на этой башне имелся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
